СССР: вернуться в детство 3
Шрифт:
— Ну, смотрите. На вечернюю дойку человек нужен. Плюс периодическая помощь там, где нам одним трудно будет справиться: копыта подстричь, лекарства подколоть, если что срочное, а ветеринарши нет, и тому подобное. Оплата по окончании месяца из расчёта два рубля за выход. Плюс пять процентов от надоя — ваши, можно забрать молоком или в денежном эквиваленте, премиальными в конце месяца. Это будет ваш пай за трудовой вклад в хозяйство.
— А вечерняя дойка во сколько?
— С семи до девяти, где-то так. Может, чуть дольше, может — чуть
— И ещё молоко?
— Да. Сейчас, честно говорю, после переезда козы сильно сбавили. Но по прогнозам они должны восстановиться. Не знаю, сколько это займёт: неделю, две или три — но литр-полтора каждый вечер вы точно уносить будете.
— Ну, нормально! Таня-то с Рашидкой уже нацелились, что каждый день на станцию будут бегать. Я как раз Ирку из садика заберу, с ней сюда, подоила — и все вместе домой.
— Шикарный план, — согласилась я. — Вы доить-то умеете?
— Коне-ч-ч-чно! Я ж в деревне выросла!
— Значит, сегодня вечером вместе пойдём, вдвоём пройдём полный цикл. А уж завтра — вы сами.
Перспектива получить взрослую помощницу меня обрадовала страшно. Не говоря уже об освобождающемся времени!
Я понеслась разыскивать Вовку.
— Вова! С Рашидкой ты поговорил?
— На счёт коз — я. Подходила мать?
— Да, хочет. А как ты…
— Любимая, элементарно! Ты после завтрака быстро убежала, а она жаловалась бабушке, что они на фундамент с трудом деньги собрали, влезли в долги. На следующий год надо строиться — а непонятно, из чего. Найти бы, дескать, подработку, чтоб подкопить, и чтоб не целый день. И тут, понимаешь, такое шикарное предложение!
— Класс. Ты, главное, меня прилюдно любимой не называй. Мало ли, вдруг с кем истерия случится…
Вечером состоялась первая дойка по схеме семейного подряда — потому что Тане с Иркой тоже страшно хотелось участвовать. Сперва мы топтались вокруг доильного станка, распределяя роли, зато потом дело пошло как по маслу! Не успевает тётя Валя «пригласить» из стайки первую козу — Таня тут как тут с ведёрком тёплой мыльной воды и тряпочкой — вымя мыть. И даже Ирке досталось дело — подавать чистое полотенце для протирания и топлёное сало (вместо крема). Потом первые граммы сцедить в отход, основное выдоить, что называется, «до тряпочки» и снова смазать. И так сплошным конвейером. Зато и управились они в полтора раза быстрее меня.
Таня — барышня особо ответственная. Она ещё и успевала надои в разграфлёную тетрадку записывать. Да, такой гроссбух я тоже завела. Надо же видеть, в какую сторону идём.
Мария Степановна, вернувшаяся с Байкала, контролировала процесс. А ведь у них стадо в разы больше! Я представила себе наш заполненный молоком погреб и спросила её:
— Скажите, а вы в институте молоко продаёте?
— Да, населению, по запросу, на разлив. По тридцать копеек за литр.
М-м, козье, оказывается, подороже коровьего. Коровье шло по двадцать шесть копеек за литр. С бутылкой, которую потом можно было сдать, как раз сорок шесть получалось.
— В семь утра начинается дойка, — продолжала Мария Степановна, — в восемь открывается институтский киоск, до десяти можно купить козьего молока, фактически, парного.
— Всего два часа? — удивилась Таня. — А куда девается не распроданное молоко?
— В десять приезжает машина заготконторы и всё, что не продано, забирает.
— Тоже по тридцать копеек?
— Нет, у них другая система, они вес фиксируют, в килограммах. Там, получается, один килограмм молока — это примерно девятьсот семьдесят миллилитров. По сорок две копейки идёт.
Я тупо на неё смотрела:
— За килограмм?
— Да.
Так. Или я дурак — или лыжи не едут…
— Закупочная цена выше продажной, получается? Я что-то не пойму.
— Закупочная цена на любой вид молока одинаковая, — терпеливо объяснила Мария Степановна, — хоть на коровье, хоть на козье. Я не знаю, почём принимают у частников, но мы, как организация, сдаём по четыреста двадцать три рубля за тонну.
— А людям продают дешевле?
— Да. За счёт дотаций.
Херассе…
Эта мысль так меня оглушила, что я пошла искать Вовку, чтоб немедленно с ним поделиться.
— Мда-а-а, офигеть какой подход, — протянул Вова. — Но нам он на данный момент выгоден. Мы ж оформлены как опытная станция.
— Ух ты, точно!
— Надо к этой тётке съездить, которая документы тебе делала. Пусть направит тебя или бумажку даст для заготконторы. Сразу все проблемы сбыта будут решены.
— Слушай, попроси отца нас свозить завтра?
Надо сказать, что Олег Петрович привёз Марию Степановну и был приглашён остаться ужинать. А потом и ночевать — Вовка обещал ему спальник выдать, и он как-то даже не стал сопротивляться.
С романтическими поездками Олегу Петровичу, честно скажем, везло не каждый день. Пользуясь моментом, Марию Степановну пытались ангажировать разные организации по обмену премудростями — типа того же ИСХИ. Чего удивляться, иркутские товарищи тоже спешно закрывали планы по мероприятиям.
Но сам Олег Петрович оставался у нас — под весьма благовидным предлогом помощи в нелёгком юннатском труде — ну, раз уж у человека так удачно отпуск. Мария Степановна, опять же, к вечеру обязательно возвращалась.
Мы с Вовкой наблюдали за развитием этого романа — я даже с большим любопытством, чем он. Опять же, присутствию внезапного помощника, да ещё и с мотоциклом, я, например, была очень даже рада.
Вот, к примеру, в понедельник, пока Мария Степановна с ответственным визитом поехала в сельхозинститут, мы втроём прыгнули на мотоцикл и помчались в райисполком. Грех такой оказией не воспользоваться — считай, поездка по времени сразу в разы сократится!
13. ДЕЛА КОЗОВОДЧЕСКИЕ И НЕ ТОЛЬКО