СССР: вернуться в детство 4

Войлошников Владимир

А если… Я решительно направилась к прилавку с плакатами. Посмотрим что-нибудь более живое. Так-так… Создавалось общее впечатление, что в изображениях вождей воцарилась мода на сепию со знаковыми всплесками красного. Нервировало, что значительная часть рисунков (или подписей) выглядела раздражающе слащавой. Я перебрала изрядную стопу и, наконец, нашла то, что мне понравилось и относительно вписывалось в парадигму нашего движения.

Во-первых, Ленина со знаменитой вытянутой вперёд рукой, только тут он был нарисован не в профиль, а в фас, и руку тянул прямо к зрителю, словно желая поздороваться. И

цитата: «Производительность труда, это, в последнем счёте, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя. — В. И. Ленин». И «Мы победим!»

Во-вторых, Сталина, показывающего пальцем на что-то за кадром с подписью: «Вперёд, к новым победам социалистического строительства!»

До кучи — здоровенную демонстрацию с красными флагами, со множеством социалистических лозунгов, над которыми очень крупно стояли в профиль четыре портрета: Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Великое непобедимое знамя которых должно было да здравствовать. Отлично, например. Я вообще-то этих двух немцев несколько недолюбливаю за их высокомерное и чванливое отношение к русским, но это уж мои личные тараканы, а для антуража нам положено.

И портрет Андропова, серьёзный такой, в рамочке, больше почему-то похожий на хирурга, чем на вождя.

Потом я вдруг подумала, что неплохо было бы навешать повсюду воодушевляющего, спросила продавщицу, и меня отправили в другой угол. Этот прилавок порадовал многоцветием и таким обилием стилей и манер, что я утвердилась в мысли о возвращении в индустрию плаката образцов прошлых (причём самых разных!) лет. Такой своеобразный советский ренессанс. Чего тут только не было, и я успела навыбирать штук десять разных прикольных плакатов, когда пришёл Вовка, и сказал, что совесть, вообще-то, надо иметь! Мужики там скоро в голодные обмороки попадают, а она тут картинками любуется!

Ладно, при случае ещё зайду. А пока — вот, любуйтесь.

Что несомненно стало понятно при внимательном рассмотрении этой коллекции — в СССР были популярны открытые лица, бодрое состояние духа и призывные жесты. Во всяком случае, в области плаката.

НЕ УСПЕЕШЬ ОГОРЧИТЬСЯ — СНОВА РАДОВАТЬСЯ НАДО

Женя сказал, что для подключения стиралки нужен разводной ключ, за которым нужно заехать домой. И пока он ходил, я сосчитала столбиком все сегодняшние чеки. И, подбив бабки, обнаружила, что потратили мы на мебель, электротовары и полиграфию три тысячи триста тридцать три рубля. Шикарная цифра, не считая того, что теперь в заначке осталось всего тринадцать семьсот, а этого для закупа кормов было немножечко таки маловато — о чём незамедлительно сообщила Вове.

И тут пришёл Женя, сел на водительское место и весело обернулся на нас:

— Чего грустим, юные литераторы? Нате-ка вот, держите! — и протянул два квитка на получение очередного небольшого гонорара от журнала «Костёр», на сто пятьдесят три рубля тринадцать копеек каждый.

— Ну, вот! — сказал мне Вова. — А ты киснешь. Не ссы, прорвёмся!

Женя в ответ на такую риторику только покрутил головой:

— На почту заезжать будем?

— А нам без мамы дадут?

— Вот и проверим.

Правда, не знаю, правильно ли это было или нет, но все последние разы переводы в районе ста-ста пятидесяти рублей нам отдавали, не спрашивая маминого паспорта. Вписывали данные свидетельств и всё. Не знаю, как эти святые люди потом отчитывались за деньги, но было так. Да и привыкли, наверное, за эти два года. Коллектив почты ни разу за это время не менялся.

Мы заехали на почту, я вытащила из портфельчика наши с Вовкой метрики*, и пока Вова стоял в очереди, заполнила извещения. Вовка подал их почтальонше, сделав морду кирпичом:

— Здрассьте!

*Свидетельства о рождениях.

— А-а, писатели. Родители-то где?

— В машине сидят, — не вдаваясь в подробности, обобщил Вова, — мы там телевизор купили, боятся без присмотра оставить.

— Ну, ясно. Но в другой раз пусть зайдут.

— Обязательно! — честно сказали мы, получили денежки и поехали на дачу, страшно довольные.

Подъезжаем к нашей улице — а там грейдер вовсю дорогу ровняет! А следом самосвал рассыпает всякое полезное для устранения квашни. Наконец-то товарищи землепользователи денежки собрали!

Прокрались мы в объезд, по противопожарной полосе, и зашли в заднюю калитку, чтоб рабочих зря не нервировать. Все, конечно, переживали, успеют ли дорожники до приезда доставки. Но оплата у рабочих была сдельная, а не почасовая, и поэтому нашу первую улицу к вечеру доделали настолько, что ездить по ней можно было уже вполне спокойно. Довезли нам и машинку, и плиту, холодильник.

Плита пока стояла наполовину для красоты, поскольку баллона-то газового у нас не было. Но это Женя сказал, с работы будет ехать, там как раз рядом с аэропортом контора, он и купит, проверенный и заправленный, и всё нам подключит.

А телик оказался вот такой. Огромный и со страшной табличкой на задней крышке, типа «не влезай, убьёт!»

Женя сгородил ему гигантскую антенну из растащенной на манер рогатки проволоки, и «Рубин» вполне годно начал показывать. Юные трудящиеся ликуют и смотрят мультики по расписанию, не досаждая старшему поколению!

Плакаты мы пришпилили везде, где только можно, вплоть до спален, и у нас стало ярко, энергично, и как будто забурлило всё желанием деятельности. Воздействует, всё же, на подсознание!

И это было здорово, потому что разнообразных работ у нас было просто невпроворот.

В тот же вечер, кстати, дядя Рашид привёз двух Таниных подружек, знакомых мне по прошлой жизни. Хорошие девчонки. Таращили глаза на наше хозяйство, обнимали свои рюкзачки.

Я забрала у них заявления от мам и отправила с Таней обживаться-знакомиться, а как начало смеркаться, Вовка организовал костёр. Потому что открытый живой огонь — это классно и даже романтично.

ОПЯТЬ…