СССР: вернуться в детство 4
Шрифт:
— Офигительно, — честно сказал Вова. — Предлагаю немедленно проверить. Инструкция у вас с собой?
— Конечно!
Мы в три головы, как змей Горыныч, ещё раз перечитали бумажку, замочили десяток вёдер с салфетками, а потом вылили в несколько коробов, которые совсем недавно были наполнены навозом — свежее некуда. Всё с фотофиксацией!
— Я бы сказал, запах раствора немножко квас напоминает, — высказался Вова. — А использовать на любых видах можно?
— Да, пишут, что куриный, свиной, коровий навоз — не имеет значения. Хоть бы и человеческий. Пересылаются салфетки,
— Лишь бы выстрелили, — пробормотала я под нос.
Вечером мы пошли проверить — как оно?
— Ты видишь, что мух почти не осталось? — обрадовался Вова. — Это значит что? — он поводил руками над экспериментальными коробами. — Точно! Уже разогрелось!
— Мне кажется, и пахнет совсем не так агрессивно.
— Если сработает — это ж будет супер-бомба, Олька! В подворье, подальше, поставить под вьетнамцев свинарник — зерна им мало надо, в основном сено-овощи, а навоз вот этой хренью обрабатывать — и никаких тебе запахов! Ставки разнорабочих есть, ветеринар свой положен — вот и будет самоокупаемость!
— Так-то да, неплохая идея. Интересно, реально за две недели какахи в перегной превратятся?
— Вот и посмотрим!
Микробиологи не обманули. Через две недели в газету пошёл материал о новом и весьма удачном эксперименте, который юннатская станция поставила при поддержке молодых казанских учёных. А мы заказали целую коробку волшебных салфеток.
09. ДОРОЖНО-СТРОИТЕЛЬНОЕ
НОВОСТИ
Самый конец июля оказался богат на новости.
Для начала про романтичное. Про «тополя». Сосед по улице (участок напротив) по секрету рассказал Жене, что прямо, можно сказать, в Иркутске на боевое дежурство поставлены новые ракеты на самоходном автомобильном шасси. Не знаю, писали ли об этом в центральных советских газетах, но у соседа брат служил в ракетной военной части, поэтому инфа была сотка. А поскольку такой радостью все делились охотно, то у нас и так все всё знали, без газет. Потому что ставились «тополя» под Иркутском кучно; тут у нас стратегического много: и плотина (огромнейший источник энергии, так-то), и авиазавод (выпускающий преимущественно военные самолёты, благодаря чему их обкатку мы видим чрезвычайно часто), и шелеховский алюминиевый завод (а Шелехов — он рядом с Иркутском, почти как микрорайон). Чуть подальше (но по масштабам ядерной бомбардировки — ваще рядом) — Ангарскнефтеоргсинтез, да ещё до кучи небольшой и скромный комбинатик по обогащению урана (про уран я знала по будущей памяти и скромно об этом знании помалкивала в тряпочку).
А когда у вас столько всего вкусного — хочешь-не хочешь, а прикрывать надо. Поэтому под Иркутском была организована целая ракетная часть, для служащих которой начал активно строиться новый специальный микрорайон — Зелёный. А в ракетной части — новые тополя, защищающие своим зонтиком всё наше богатство и нас заодно.
Двадцать шестого июля у берегов Антарктиды ледокол «Владивосток» освободил находившееся четыре месяца в ледяном заточении научное судно дизель-электроход «Михаил Сомов»! Мы все следили по новостям за этими событиями и переживали и за «Михаила Сомова», и за «Владивосток».
Двадцать седьмого начался международный фестиваль молодёжи и студентов. По телику показывали радостных негров, индусов и прочих разноцветных товарищей из разных стран. А я думала — ну вот, ещё одна волна негритят в Москве народится.
А вот двадцать восьмого мы с Вовкой ездили провожать бабушку с дедом и Наташкой в гости к Олегу Петровичу. А на обратном пути зашли в квартиру — мама просила заехать, герани бабушкины полить, а то Женя забыл. И в почтовом ящике обнаружили очередной квиток. На этот раз — от Восточно-Сибирского издательства, за двухтомник «Грозам вопреки». Сумма была такая большая, что мы только переглянулись и в подъезде ничего обсуждать не стали.
НИКОГДА ЕЩЁ ШТИРЛИЦ…
Мы быстро поднялись на наш этаж, зашли в квартиру, потом — в нашу с бабушкой половинку, и только когда между нами и подъездом оказалось две двери, Вова спросил:
— Не первое же издание, почему так много?
— Полагать надо, не пятьдесят тысяч экземпляров заложено, а семьдесят пять. Я так прикидываю. Да и большая она, всё-таки — двадцать два авторских листа.
— Ну, так-то да. Но семнадцать тысяч! Ты не боишься вызвать подозрения или враждебный настрой?
— Да плевать мне на враждебный настрой, если честно. Я знаешь что?..
На самом деле, я внезапно подумала, что всё это может быть частью проверки нас на вшивость. Но если так…
— Что? — спросил Вова, не дождавшись продолжения.
— Сейчас, я слова подберу, — сказала я, вынула из шкафа листок и написала: «Что если нам дали такие деньги, чтобы посмотреть на реакцию?»
Вова пожал плечами и спросил вслух:
— Думаешь, пасут нас? Или слушают?
Реально, если нас давно слушают, смысл шпаргалки писать?
— Вполне вероятно. Я бы на их месте по-любому слушала. Но я шарящий боец, прошедший школу девяностых, а тут народ наивный, как дошколята.
— Если слушают, должны были стотыщпицот докладных наверх заслать. Мы ж с тобой странные, шопипец.
— А чё странные? Нормальные мы, на рожон не лезем, никого особо не раздражаем.
— Очень деловые, очень самостоятельные дети с неизвестно откуда взятой кучей знаний и навыков.
— Ну, а чё, бывают же уникумы. Хоть того пацана вспомни из немецкого кино. Как его? Забыла, блин. Математический гений и музыкант. На бирже ещё играл.
— М… с дедом, да? Он ещё симулировал, что разбился и память потерял?
— Но. Витус*! — вспомнила я. — Его ваще никто не учил, до всего пацан своим умом допёр.
*Фильм так и называется:
«Витус». Снят в 2006 году
Фреди М. Мурером,
и на самом деле швейцарский.
— Мы с тобой и не знаем ничего толком. Что ты помнишь, например? Что после развала СССР через несколько лет кризис банковской системы был и рубль рухнул?