Ссылка
Шрифт:
Алексей промолчал, а мне стало страшно. Нет не за себя, за Алексея. Знала я эту породу людей, как Клюев. Злые, мстительные, а Алексей здесь одинок, беззащитен. И уехать нельзя – срок проживания здесь ему определен. Ссылка одним словом.
Тихонько привела себя в порядок. Умылась и отослала Алексея в лес за мужиками. Обедать пора было. Только попросила ничего не говорить. Не хотелось все усложнять. Мужики-то хорошо ко мне относились и неизвестно было, как они себя поведут, если узнают о случившемся.
Потом мои опасения стали оправдываться. Дня через два нашу бригаду расформировали. Оставили только Алексея. Вместо своих мужиков приехали другие и среди
Шура прервала рассказ в очередной раз плеснула себе в рюмку, выпила, закрыла глаза и сидела так с минуту. Анна с напряжением слушавшая рассказ, осторожно спросила:
– А дальше что?
– А дальше – не сразу ответила Шура – Все как в тумане. Живого места на Алексее не было и в беспамятстве он был. В больницу вести не на чем. Так мужики пять километров до поселка сами вагончик руками толкали. Кроме вербованных. Те как-то незаметно куда-то исчезли. Потом, когда Алексея положили в больницу, мужики курили на улице и рассуждали, что Алексея никак не могло так покалечить елью. Она упала на него, но задела только ветками, так как сам ствол повис на соседнем пне, а тело было между сучьями. Кое-кто предположил, что не вербованные ли избили Алексея. Но все промолчали и разошлись. Я тогда и поняла, что это дело рук Клюева. А вечером ко мне домой пришел Петька Гнутый. Кличка у него такая. Из тех из вербованных. Он сказал, что бы я не думала на Клюева и молчала, а иначе пригрозил с избой вместе сжечь. Испугалась я, да и что могла сделать? Мужиков тоже припугнули. Приезжал следователь, допросил кое-кого, в лес его Клюев привез, на том дело и закончилось. Списали все на несчастный случай. Вербованные вскоре рассчитались и уехали куда-то.
Шура встала, прошлась по комнате, пошатнулась у скамьи, поправила занавески на окнах. Рассказ давался ей не легко. Она вновь переживала те дни. Анна следила за каждым ее движением и ждала продолжения. Крепко сжав губы. Шура вернулась к Анне, провела рукой по ее волосам и скачала:
– Может потом дорасскажу. Устала ведь ты, поди.
– Продолжай – почти не разжимая губ, выдавила Анна.
– Ладно, слушай – Шура села за стол.
В райцентр в больницу Алексея нельзя везти. Очень плох был, да и дороги стали падать. А здесь лечение худое. Наша медичка еще возьми и скажи, что не жилец он. Я и забрала Алексея к себе. Мужики помогли перенести. Чем я его только не лечила. И бабок приглашала и травы сушенные по всей округе у знакомых собирала. Не было ему лучше. Часто тебя в беспамятстве звал. Меня за руку подержит и опустит. Накануне он в себя пришел и меня похоже узнал. Я наклонилась к нему, он мне шепотом сказал, что его Клюев с вербованными били. Я догадалась, что Клюев был тогда в лесу. Потом Алексей пить попросил, я ему киселя клюквенного налила и напоила с ложечки. Он попил и уснул. Думаю, слава Богу, получше стало и тоже спать легла. Устала очень. А под утро меня будто кто толкнул. Подошла к Алексею, а он не дышит. Преставился.
Шура потрясла бутылкой над своей рюмкой, допила остатки, встала и чуть пошатываясь, подошла к кровати и ничком рухнула на нее. Плечи ее вздрагивали. Анна продолжала сидеть, склонив голову и сжав пальцы. Так она сидела довольно долго. Шура на кровати успокоилась и похоже уснула. Анна встала, подошла к ней, поправила ноги и накрыла одеялом. Потом она вышла в коридор и здесь дала волю своим чувствам. Услышанное потрясло ее, и держать их в себе у нее не было сил. Анна тихо плакала присев на скамью: «Господи, да что же это такое – стучало у нее в голове – Почему? По какому праву это вмешивается в чужую жизнь, ломает ее, глумиться ней? И все это безнаказанно. Почему какой-то Клюев может свободно дышать, наслаждаться жизнью, а кто-то другой по его прихоти, лежать в земле. Не должно такого быть».
По мере этих мыслей, слезы у Анны высохли, лицо ожесточалось и внутри рождалось решение. Она сначала противилась ему, но это было выше ее сил. Слишком много она пережила за последние дни. Так Анна и сидела, пока не почувствовала, что замерзает. Она встала со скамьи и зашла в комнату. Шура спала. Анна понимала, что ей тоже необходим сон, но не знала где устроиться. Она подошла к занавескам, отделяющим боковую комнату и развела их. Анна несколько секунд смотрела на заправленную кровать, на которой совсем недавно лежал Алексей, провела рукой по подушке и задернула занавески обратно. Она вернулась на кухню, разделась и забралась на печь. Заснуть Анна долго не могла, но уставший мозг требовал отдыха и она забылась тяжелым сном.
***
Проснулась Анна от потрескивания поленьев в русской печи. Под головой у нее была подушка, на тело накинуто одеяло. Она тяжело спустилась но приступку и заглянула на кухню. Шура, сидя на табуретке чистила картошку. Увидав Анну, она оставила нож, блюдо и встала с табуретки:
– Ты уж прости меня Аня, что пришлось тебе на печи спать – заговорила она явно смущаясь – измоталась я вся за последнее время, да и выпила вчера лишнего. Ты не подумай – взглянула она на Анну – Так то я не пью, изредка только по случаю. А тут что-то нашло на меня. Выговорилась перед тобой, расслабилась.
– Ну, что ты – успокоила ее Анна – Хорошо я спала. А об остальном не думай. Расслабилась, ну и хорошо. Что за церемонии. Не чужие мы теперь с тобой.
– Да – вздохнув, согласилась Шура – Конечно не чужие. Давай чай пить и чего-нибудь перекусим.
Пока Шура собирала на стол Анна помылась и привела себя в порядок. За чаем она спросила Шуру:
– Тебе наверно на работу надо?
– Нет, не надо – ответила та – Я когда Алексея к себе забрала отпуск оформила. У меня еще неделя осталась.
– Это хорошо – заметила Анна.
– Да что уж тут хорошего – отмахнулась Шура – просижу дома. Заниматься нечем. Только вот могилку Алексея в порядок привести надо будет. Кстати, когда мы на кладбище пойдем?
Анна отставила стакан с недопитым чаем, пристально посмотрела на Шуру и чуть помедлив, ответила:
– Ночью пойдем.
– Как это ночью? – удивилась хозяйка.
– Потому что меня никто не должен видеть, меня здесь не было и не должно было быть.
И Анна поведала Шуре всю свою историю и закончила словами:
– Я теперь за себя не боюсь. Мне за отца, за дядю Савелия страшно. Да и тебя это может коснуться, если кто узнает, что я у тебя скрывалась. Конечно если сама не пожелаешь сообщить куда следует.
– Да, ты что – вскочила со стула Шура – С ума сошла. Это что бы я взяла и выдала тебя?
Она быстрыми шагами заходила по комнате, лицо ее покрылось красными пятнами:
– Прости Шура – пыталась успокоить ее Анна – Это я так, к слову.