Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5

Гаусс Максим

Я быстро осмотрелся — никто этого не увидел. Быстро ухватил его за ноги, развернул и потащил за технику. Там стянул с него штаны, китель и ботинки. Быстро переоделся и сам — в целом подошло, хотя и было несколько тесновато. Он был почти на голову ниже меня, рост составлял где-то метр семьдесят. А вот ботинки наоборот, оказались свободными. Причем ощутимо.

— Сорок шестой? — тихо удивился я, натягивая берцы. — Что ты с такими ластами в армии-то забыл? Шел бы в подводники, не прогадал бы.

Вырубить-то я его вырубил. Но он мог очнуться, поэтому нужно

было принять соответствующие меры. В салоне броневика я нашел веревку, какую-то тряпку. Затрамбовав тряпку в рот американца, я так же зафиксировал ее, чтобы тот не выдавил ее языком. Затем туго связал противника по рукам и ногам, чтобы не освободился. Лежащий без чувств американец остался в одних трусах и майке. Его я оттащил за кусты и спрятал. От греха подальше, вдруг кто увидит? На голову надел то самое ведро, ну чтобы его не узнал никто. Даже если пиндос очнется, он не сможет привлечь к себе внимание ни голосом, ни каким-либо иным способом.

В транспорте я нашел кепку водителя, винтовку М-16, три магазина к ней. Несколько гранат. Карту местности. Канистру с водой. Вообще, там много чего было — если порыться. Но вот как раз на осмотр у меня времени не было совсем. Взял с собой пару гранат, сунул в карманы.

Помыл руки, умылся водой из канистры, чтобы смыть с лица пот.

Посмотрел на себя в зеркало — более-менее стал похож на человека. Вряд ли во мне можно было признать советского разведчика.

В голове пульсировала одна мысль — где «Закат»? Что если передача идет совсем в другом месте там, где командование в расчет не взяло, и где нет ни одной из наших групп?

Да нет, чуйка подсказывала, что я на верном пути.

Итак, что мы имеем? Я достаточно хорошо говорю по-английски, выгляжу примерно так же. Смогу слушать, смотреть и говорить при необходимости. Документы тут никто не потребует, главное не привлекать к себе внимания. При мне есть пистолет, нож я нашел на торпеде в машине. Мне нужно только тихо проникнуть внутрь. Но сначала, нужно позаботиться о том, чтобы в случае экстренного отступления, у меня был шанс это сделать.

Увидев слева несколько машин, которые однозначно не принадлежали гостям — пикапы, в кузове одного из них даже имеется пулемет ДШК.

Вообще 12.7 миллиметровый пулемет Дегтярева-Шпагина, это лютая машина войны, прошедшая достойный боевой путь. Его изобрели еще в конце тридцатых годов, но до массового производства дело не дошло, фашистская Германия без объявления войны СССР, коварно напала на границы. Многие виды вооружений были отложены в долгий ящик.

Если из ДШК долбануть по бортовой броне БТР-70, то она не удержит. А если по небронированной колесной технике, так порвет, словно бумагу.

Судя по запущенному и грязному внешнему виду машин, это душманы Теймураза. Чисто теоретически, они-то и могли совершить нападение на советскую колонну и выкрасть «Закат». Могли действовать по заказу американской разведки — ведь знали же, где и когда пойдет эта колонна с секретным грузом на борту. Могли атаковать самостоятельно, но вряд ли бы поняли, на что именно они наткнулись.

Сейчас

у машин никого не было — видимо, все духи были заняты чем-то другим и весь транспорт оказался брошен без присмотра. Интересно, а сам Теймураз здесь? Хотелось на него посмотреть и понять, что там за головорез такой.

Я быстро влез в салон первой машины, выдернув предохранительное кольцо от гранаты, сунул ее между педалью и креплением. Теперь если кто-то влезет сюда и попытается тронуться с места, то его будет ждать веселый и громкий сюрприз. А сама машина после этого уже вряд ли куда-то поедет.

Уж что-что, а злобных душманов жалеть не было никакого смысла. Они ведь тоже разные были, кто-то воевал за благополучие своего народа, а кто-то просто хотел крови и разрушений. Такие не успокоятся никогда. Не зря же республику Афганистан называли вечно неспокойным государством.

После ухода СССР, шаткий мир там продержался всего пару лет. Да и сколько я себя помню по прошлой жизни, когда к власти пришел Талибан, в республике все советское было окончательно забыто, все погрязло во внутренних конфликтах. Американцы, кстати, там тоже знатно обосрались.

Покинув машину, нацепив на голову кепку, я еще раз проверил свой внешний вид в боковом зеркале, затем направился к центральному зданию.

Оно было двухэтажным, сильно вытянутым с запада на восток, напоминая букву «Г». Красивым я бы его не назвал, но определенный вкус у его прежнего владельца непременно был. Сейчас, конечно, никто тут облагораживанием не занимался, все-таки — полтора десятка километров и граница с республикой, где уже не первый год идет война. Мирных жителей тут нет, только заинтересованные в войне люди и ее непосредственные участники.

Как ни крути, а отсюда очень удобно наносить быстрые удары, совершать вылазки на афганскую территорию. Пришел, точечно ударил и убежал. Когда подходит подкрепление с техникой и авиацией, противник уже в Пакистане, где ему ничего не сделаешь. И так раз за разом.

Пока шел, осматривался по сторонам и подмечал детали. Слева что-то гудит — возможно, там стоят дизельные генераторы. А может здесь подведена внешняя линия, несмотря на район предгорья. Да и какая разница?

К стене с внутренней стороны было пристроено несколько строений непонятного предназначения. Имелось отдельное стрельбище, барак.

Вскоре, на моем пути встретилось двое душманов, с автоматами Калашникова в руках. Темно-коричневые традиционные одежды, лица скрыты. В разгрузках магазины и гранаты. На меня они почти не обратили внимания, просто стояли и смотрели куда-то в сторону недостроенного участка стены и что-то бормотали.

Очевидно, что они даже мысли не допускали, что на внутренней территории может находиться советский разведчик. Раз здесь идет американец, значит, ему можно. Хотя я не раз слышал, что духи относились к ним по-разному, кто-то нейтрально, кто-то положительно. А были и такие, кто открыто их ненавидел просто потому, что они везде совали свой нос и пытались указывать, что им делать можно, а что нет. На их земле.