Stabat Mommy

Weiss Andy

– Ддда, – выдавил он, наконец, – но… может, найдем тебе стул?

– Я не хочу стул, – Тедео легко присел прямо на пол, скрестив ноги, и протянул Бо один из стаканчиков, – вот. Черный.

– Спа…спасибо, – Бо никак не мог прийти в себя от неожиданности. Впрочем, не он один: сидящие вокруг – и на стульях, и на полу, и на подоконнике – актеры тоже уставились на внезапное явление самого Наследного Принца. На лицах было написано примерно одно и то же: что он, черт побери, здесь делает? И почему он сел рядом с Бо? Да еще принес ему кофе? Что вообще происходит?

Бо тоже не понимал, но спрашивать не рискнул;

он просто молча уткнулся в стаканчик.

Тедео, по своему обыкновению, молчал. Для него это было обычным состоянием – молчать. Бо заметил, что вне интервью мужчина разговаривал крайне мало, коротко и неохотно; из-за этой особенности его называли надменным и высокомерным, но Бо с недавних пор подозревал, что дело вовсе не в заносчивости.

Это было как будто защитной стеной между Тедео – и окружающими; словно бы необходимая мера; так избегают орехов те, у кого на них аллергия. Не потому, что считают ниже своего достоинства есть орехи, просто не хотят задыхаться от анафилактического шока.

А возможно, это просто такая черта характера. Кому, как не Бо, понимать такое?

С самого детства Бо стеснялся открывать рот и общаться с людьми. Ему казалось, что он говорит какие-то глупости, и окружающие просто смеются над ним. Со временем молчание вошло у Бо в привычку. Молчать было комфортно. Оказалось, что восемьдесят процентов слов, которые произносят люди, не несут в себе ничего, кроме сотрясания воздуха; многословные фразы виделись Бо огромными плитками, состоящими из воды, мусора и скрепляющей все это грязной глины, и без этих плиток вполне можно было бы обойтись.

Именно поэтому Бо не очень любил многословность.

И именно поэтому видел в Тедео что-то понятное для себя.

Но кто знает, что за причины были у холодности и молчаливости Ниши? Может быть, все эти сложные причины Бо сам себе надумал, а Ниши – и в самом деле просто зазнавшийся денежный мешок?…

Рука с тонкими пальцами и сдержанно-дорогими часами на запястье потянулась к айпаду Бо. Парень, не говоря ни слова, передал гаджет сидящему рядом.

Это было похоже на детскую игру: «да-нет не говорить, черного-белого не называть». Только в их игре нельзя было говорить вообще.

Для Бо это было вполне удобно, так он, по крайней мере, не чувствовал себя смешным и глупым. Ниши, судя по всему, тоже все устраивало.

Тедео посмотрел на название книги, которую читал Бо, пробежал глазами по строчкам, улыбнулся краем рта, кивнул и тихо сказал:

– Фишер? Мне понравилось.

– Тоже было нужно для занятий? – вполголоса спросил Бо. Он почему-то все время хотел понизить голос, когда разговаривал с этим человеком. Наверное, подсознательно он давно заметил, что Ниши едва заметно кривится и отстраняется, когда его собеседник говорит громко, весело, с напором и энтузиазмом. Может, это наблюдение и было неверным, но от Бо мужчина пока не отстранялся.

– Нет, я просто читаю все подряд, – пожал плечом Тедео, возвращая айпад.

– Ты любишь Бетховена? – Бо мотнул головой на текст.

– Мгм.

– У тебя есть его записи?

– Мгм. Я принесу тебе.

– Может… лучше послушаем пару минут вместе?

Бо сказал – и залился краской. Но что он мог поделать, если он не понимал классическую музыку? Не то, чтобы ему не нравилось… просто он был далек от музыки вообще, и сумбур всех этих полифонических

подголосков давил на уши и мозг неподъемным грузом. Когда он танцевал, он просто считал про себя ритмический рисунок, и все; но стоило ему начать слушать музыку, как он тонул в ней и барахтался, как не умеющий плавать щенок, упавший в лужу.

Тогда, в машине, Тедео включил Шопена – и все его лицо как будто ожило, заговорило громче слов; глядя на тонкие, выразительные черты, Бо вдруг услышал то, что играл пианист.

Вот мелодия взлетела вверх, словно ласточка в небо, и там затрепетала крылышками под солнцем, и небо было голубое-голубое, высокое, как бывает только в мае; и хотелось тянуться за этой ласточкой вслед, но что-то очень болело в груди, держало на земле, что-то затаенно вздрагивало близкими слезами и сдавливало горло… а ласточка все парила вверху, звала за собой, то опускаясь ниже широкими спиралями, то снова взмывая… Тедео просто сидел с закрытыми глазами, но легкий его порывистый поворот головы – словно он следил за полетом ласточки – и на секунду замерший вздох дали Бо шанс вдруг увидеть, ГДЕ легкой трелью засеребрились перышки, КОГДА ласточка внезапно позвала за собой… на миллиметр приподнялись плечи и напряглись тонкие пальцы на колене – это что-то мешало отправиться в полет, как будто не пускало, вцепившись холодными тисками в запястье, и Тедео словно бы провожал улетающую на свободу птичку, прощаясь с ней и смиряясь с собственной неспособностью раскрыть крылья… немного откинутая назад голова, слегка сдвинутые страдальчески брови – как последняя безуспешная попытка рвануться вслед…

Тогда Бо смотрел, не в силах отвести взгляд, и в носу щипало от этой рассказанной ему истории. Неужели же в каждом классическом произведении скрыто что-то такое же прекрасное, такое же тонко-звенящее, чего он, поверхностный и бездарный, никогда не мог сам рассмотреть и услышать?…

С того дня Бо мечтал еще раз ПОСМОТРЕТЬ музыку Тедео. Но они больше не общались, да и вообще, нельзя же было подойти и сказать: «Покажи мне музыку....»? Подобная просьба даже при наличии частого дружеского общения показалась бы как минимум странной любому нормальному человеку.

А сейчас Бо не удержался – и озвучил свое тайное желание.

Конечно, Бо понимал, что у Тедео нет ни времени, ни желания возиться с мальчишкой и слушать с ним музыку. Но хотя бы пару минут… Неужели же Тедео ему откажет даже в такой малости?…

Тедео удивленно смотрел на Бо, приподняв брови. Он молчал, как обычно, но глазами словно бы спрашивал: почему? Зачем?

– На твоем лице написано то, что ты слушаешь, и тогда я все сразу понимаю, – совсем смутившись, еле слышно пояснил парень.

Тедео улыбнулся краем рта, кивнул и вскочил на ноги так же легко, как до этого садился.

– Пойдем.

Он сказал всего одно слово, но Бо ощутил себя так, словно ему повезло сорвать джек-пот. Он поспешно запихнул свои вещи в рюкзак, заторопился, поднимаясь, наступил на свой шнурок, чуть не упал…

Тедео смотрел на эту суету все с той же затаившейся у краешка губ улыбкой, не подгоняя, не торопя – просто стоял рядом и наблюдал. Наверное, ему было забавно… Наверное, он никогда не видел таких смешных глупых мальчишек – а может, наоборот, привык видеть вокруг обожание в глазах и готовность бежать за ним в любую точку планеты…