Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

Пыхалов Игорь Васильевич

Главным обвиняемым на процессе стал Дмитрий Гокканен. Во время гражданской войны он вступил добровольцем в армию Юденича. Бывший студент университета обнаружил недюжинные таланты диверсанта, взорвав железнодорожное полотно у станции Кикерино. Вскоре талантливый юноша выслужился в унтер-офицеры, а затем получил и офицерский чин.

В августе 1924 года Дмитрий Абрамович поступил на службу в разведку штаба 1-й дивизии, получив кличку «Вишняков». Ему поручали добывать сведения о дислоцированных в Ленинградском военном округе дивизиях, пограничных войсках и флотилии, составе гарнизонов Ленинграда, Петергофа, Стрельны, Детского Села и Гатчины, форте «Красная Горка», структуре и вооружении артиллерийских частей, зимних

и летних стоянках войск, лагерях, дорогах, гидроавиации, Гатчинском аэродроме, танках и вообще обо всём, имевшем отношение к армии. Большинство из этих заданий были им выполнены.

Как и Михаил Иванов, Гокканен до своего ареста успел совершить 8 ходок в СССР. Для повышения квалификации он был командирован на двухнедельные курсы разведчиков в Ревеле при эстонском генеральном штабе. Хотя преподавание там велось на эстонском языке, начальник 2-го отделения майор Лауриц специально для Гокканена организовал занятия на русском [427] .

Первым помощником эстонского шпиона стал его брат Николай, бывший студент агрономического института и петроградского университета, также служивший в армии Юденича. Непосредственно от капитанов Томсона и Койка он получил задание доставлять сведения об авиационной и химической промышленности, системах военной связи и особенно о состоянии грунтовых, шоссейных и вновь строящихся железных дорог.

Все эти данные Николай Гокканен передавал своему брату, а также капитанам Койку и Томсону [428] .

Удалось вовлечь в шпионаж и двоюродного брата Гокканенов Михаила Хямяляйнена. Бывший военнослужащий авиационных частей Красной армии, а затем слесарь-моторист завода «Большевик», он давал ценные для эстонской разведки сведения о мощности и весе авиамоторов и о количестве аэропланов [429] . Поневоле вспоминается известный детский рассказ Виктора Драгунского, где персонаж школьного спектакля убивает требующего от него план аэродрома шпиона Гадюкина.

Кто наймёт шпмонов пачку, тот разрушит водокачку

На суде Дмитрий Гокканен заявил, что он по своим убеждениям конституционный монархист [430] . Политические взгляды Ивана Буркацкого оказались куда причудливее. Судя по его словам, он надеялся, что после вторжения белогвардейских формирований во главе с великим князем Николаем Николаевичем в СССР начнётся «народное восстание», в результате чего в конечном итоге в нашей стране будет установлен «социалистический строй» во главе с эсерами, меньшевиками и оппозиционными режиму коммунистами.

Окончив в 1920 году Военно-топографическую школу, Буркацкий был назначен старшим производителем съёмок штаба полевой группы Военно-топографическош отдела. Став на путь предательства, он сообщил эстонской разведке сведения о структуре пехотного полка, об организации топографического отдела, а также передал Дмитрию Гокканену около 10 топографических карт двухвёрстного масштаба пограничного с Эстонией района Ленинград – Гатчина – Гдов – Киншсеп (Ямбург) [431] .

Наконец, ещё одним из руководителей эстонской разведсети был Николай Падерна. Участник русско-японской и первой мировой войн, бывший офицер, после поражения белых он эвакуировался вместе с войсками Врангеля в Югославию, а в 1923 году перебрался в Эстонию, где и познакомился с Тупицем. Узнав, что Падерна хочет переправить через границу оставшуюся в СССР жену, тот привёл его в штаб 1-й дивизии к капитану Томсону Последний предложил своё содействие при условии доставки за это каких-либо сведений военно-секретного характера. Так в марте 1924 года Падерна стал эстонским агентом, получив кличку «Петров». Для первого раза капитан Томсон поручил ему узнать, имеется ли в Ямбурге артиллерия. Вторым поручением было выяснить, какие военные части стоят в городе Гдове. В дальнейшем задачей Падерны было поддерживать связь между разведгруппами. Выполняя её, он совершил 15 ходок в СССР [432] .

Для

сбора разведывательной информации Падерна создал целую сеть осведомителей, главным образом родственников проживающих в Эстонии русских эмигрантов. Одним из агентов, с весны 1925 года работавшим на эстонскую разведку, стал Аркадий Тихменев, сын отставного генерал-майора Тихменева, также привлечённого на этом процессе в качестве обвиняемого. Бывший подпоручик артиллерии, во время гражданской войны он служил в Красной армии, занимая должность начальника артиллерийских складов. В 1919 году будущий шпион даже вступил в РКП(б), однако в 1921 году был вычищен из партии, после чего, надо полагать, «затаил хамство» против Советской власти. Тихменев-младший сообщал сведения о составе гарнизона города Луги, о ЧОН и т. п. Кроме того, он передал Падерне карту Лужского полигона. За всё это он получил 82 рубля, вырученные от реализации привезённой им вместе с Падерной из Эстонии контрабанды [433] .

На скамье подсудимых оказались и двое братьев, монтёры Вельмар и Альберт Сокк, а также бывший офицер Жураковский, изготовлявшие для Падерны подложные документы от не существующих учреждений [434] .

Помимо перечисленных четырёх разведгрупп имелись и просто агенты, посылаемые непосредственно Тупицем. Это были эстонские обыватели, вроде портного Юлиуса Соессона, работавшего в разведке с апреля 1925 года и переходившего границу четыре раза с заданиями собирать сведения о формировании новых военных частей в СССР, об охране мостов [435] . А вот Густаву Перли, жившему в Юрьеве, где он содержал буфет офицерского клуба, совсем не повезло – он был арестован при первом же переходе границы [436] .

Некоторые из пойманных шпионов работали на нескольких хозяев сразу. Например, братья Август и Филипп Мартинсоны имели связь не только с эстонской разведкой, но и с эстонской охранной полицией [437] . Часть подсудимых помимо эстонской сотрудничала и с английской разведкой. Тот же Дмитрий Гокканен ежемесячно получал от британцев 15 фунтов стерлингов [438] .

В качестве резидента английской разведки и одновременно представителя связанных с великим князем Николаем Николаевичем белоэмигрантских кругов выступал полковник Франк, проживавший в Нарве и числившийся для прикрытия сторожем на Кренгольмской мануфактуре.

Предвидя стремление своих подопечных получить деньги на халяву, полковник подчёркивал, что в английскую разведку следует приносить оригинальные сведения, не дублирующие те, что идут эстонцам, поскольку эстонская разведка всё равно обменивается информацией с англичанами [439] .

Помимо сбора информации, намечалось проведение ряда диверсий. Их главным организатором и исполнителем должен был стать Дмитрий Гокканен, уже имевший в этом отношении богатый опыт. Планировалось организовать крушение воинских эшелонов, поджечь ангары на Гатчинском аэродроме, а также взорвать ленинградскую водокачку [440] .

Подобные намерения вовсе не выглядят нелепостью, придуманной «палачами из ГПУ». Так, в конце мая 1927 года в Ленинграде был подожжён огнесклад. Виновным оказался заведующий складом эстонец Усилд, действовавший по заданию эстонских агентов английского правительства. Ещё раньше был совершён поджог завода в Дубровке близ Ленинграда, причём поджигателем оказался финн, работавший по заданиям англичан [441] .

Особенно «урожайным» на теракты оказалось 7 июня 1927 года. В этот день в Варшаве был убит советский полпред Войков. В тот же вечер, в 8 часов между станциями Ждановичи и Минск была организована железнодорожная катастрофа, в результате которой погиб заместитель полномочного представителя ОГПУ по Белорусскому военному округу И.К. Опанский, вёзший на дрезине только что арестованного польского шпиона поручика Яни. Вместе с Опанским был убит шофёр и тяжело ранены сотрудники Корытов и Федосеенко [442] .