Сталин Экономическая революция
Шрифт:
Большевики не постеснялись. Одним разом захватили несколько десятков крупных предприятий. Каждый горный округ на Урале — это комплекс рудников, шахт, разработок, лесных наделов, фабрик и заводов. Когда в середине 1918 года было конфисковано 25 горных округов, в них под управление ВСНХ перешло 4340 предприятий [14. С. 24]. А Путиловский завод в Петрограде — это самый мощный русский машиностроительный завод.
Цель ясна и понятна — захватить побольше, чтобы другим не досталось. Чтобы не позволить кому-то управлять заводами и фабриками в обход большевиков. Но в отношении уральских заводов была одна сложность. Их можно было объявить конфискованными. Но вставал вопрос: выполнят ли на месте это распоряжение? Для того, чтобы декрет Совнаркома был выполнен,
В Екатеринбурге комиссары организовали Уральский областной совет комиссаров, а через несколько дней, в конце января 1918 года, собрался Уральский областной съезд Советов. Он-то образовал Уральский областной совет народного хозяйства, который полностью находился под контролем большевиков. Туда вошли комиссары, представители Уральского областного бюро профсоюзов, подчиненного Наркомату труда, Уральское областное бюро профсоюза металлистов, а также представители Уральского областного заводского совещания теперь уже бывших владельцев заводов и фабрик. Управление промышленностью хоть и политическая задача, но без квалифицированных управленцев никак не обойтись.
Потому большевики приглашали отдельных предпринимателей, не давая им заполучить большинство в Совнархозе [12. С. 41].
По такому же сценарию был создан Западно-сибирский совнархоз.
Не сумев захватить контроль на областном уровне, ленинцы сделали ход конем и быстро спустили в низовые ячейки указание: приниматься за создание совнархозов на губернском уровне или максимально активно участвовать в создании таковых, для того чтобы в каждом губернском совнархозе было, по крайней мере, большевистское представительство.
В конце декабря 1917 года первые губсовнархозы появились в Костроме, Твери, Новгороде, где их создавали местные Советы на основе своих экономических отделов.
В Калуге губсовнархоз был создан губсоветом рабочего контроля, в Омске и Астрахани губсовнархозы образовали местные комиссариаты, а в Уфе и Тюмени — ревкомы [12.С. 57]. Эти органы были уже под большевистским контролем.
Система получалась разнородная, разнообразная. Никаких конкретных указаний не было, и всякий создавал свой совнархоз, исходя из своих представлений. Политический состав органов был тоже невероятно разнообразным: от большевиков до либералов-областников, создавших в середине 1918 года свой облсовнархоз Поволжья.
Эта лихорадочная деятельность позволила большевикам подчинить своему влиянию значительную часть промышленности и перейти к дальнейшим мерам по упрочению своей власти в хозяйстве страны.
К середине апреля 1918 года Советское правительство успело конфисковать и объявить своей собственностью несколько десятков самых крупных и важных предприятий страны. Появилась совершенно новая форма собственности, незнакомая прежде в России, — государственная, позже переименованная в общественную.
В царской России были государственные предприятия. Назывались они казенными. Это были заводы общегосударственного и оборонного значения, которые строились и работали за государственный, за казенный счет. Отсюда и название. Это сугубо затратные предприятия, передававшие всю продукцию в распоряжение соответствующих ведомств.
Но эта форма собственности даже при самых реакционных государях никогда и ни при каких условиях не посягала на частную собственность. Мысль о том, что государство может у кого-то просто так отнять собственность, не в наказание за проступок и не за возмещение, была в Российской империи богохульной.
Новая форма собственности, введенная большевиками 27 декабря 1917 года, была государственной совсем по-другому. Во-первых, первые заводы строились точно не за государственный счет. Во-вторых, Совнарком конфисковал их у владельцев только потому, что заводы «понадобились». Ликинская мануфактура, национализированная самой первой, была конфискована по просьбе рабочих, из-за того, что владелец ее бросил. Все остальное уже из разряда «надобности».
В-третьих, национализированные заводы должны были стать основным звеном товарно-продовольственного снабжения населения и одним из устоев советского режима. Потом их так и называли — «командные высоты». И, в-четвертых, новая форма собственности была нетерпимой по отношению к частной собственности, и ее существование мыслилось только вместе с уничтожением этой самой частной собственности.
До января 1918 года все «приобретения» Советской власти назывались конфискациями. А после «учреждения» Советской власти на III съезде Советов 12 января 1918 года — национализацией. Советская власть гордилась национализацией. Ее изучали, ей посвящали книги и диссертации. Историки с гордостью перечисляли декреты о национализации и подсчитывали количество предприятий, подпавших под них.
В апреле 1918 года в Совнаркоме решили: почему бы не проводить национализацию целыми отраслями? В самом деле — почему бы? Перечислять все предприятия долго и трудно, ведь их очень много. А так — одной строкой все они объявлены собственностью Советской власти. [5] 18 апреля
1918 года Совнарком принял декрет о национализации всей металлической промышленности: всех металлургических, металлических и машиностроительных заводов. [6] Но это — только черная металлургия. Цветная еще оставалась в частных руках. Но 11 мая настал и ее черед. Правда, тут Совнарком поступил гораздо разборчивей. Поскольку основная часть предприятий, выплавляющих цветные металлы, была лишь маленькими фабриками, то были национализированы самые крупные заводы. В их число вошли: Спасский медеплавильный завод на Южном Урале, все предприятия «Риддеровского общества», которое занималось разработкой медных рудников, свинцово-цинковые заводы Общества Киргизской горнопромышленности. А также, в добавление к ним, угольные шахты в Экибастузе, в Анжеро-Судженске и Воскресенская железная дорога, соединявшая Россию и Среднюю Азию. Весь декрет о национализации уместился на половинке писчего листа.
5
Я оставлю без внимания национализацию внешней торговли, флота, аннулирование долгов России и прочие грабительские мероприятия, проводимые Лениным.
6
Кстати, именно после этого декрета, в мае 1918 года большевики стали называть металлургию и металлообрабатывающую промышленность «тяжелой индустрией».
Цветные металлы нужны для производства боеприпасов. Национализированы были как раз те предприятия, которые давали львиную долю меди, свинца и цинка, вместе с топливной базой и железной дорогой.
Но до самой главной гордости — до декрета о национализации всех обществ с капиталом свыше 1 млн рублей было еще далеко. Собственно говоря, Советская власть брала только то, что представляло первостепенный интерес и неотложную необходимость. Все остальные предприятия, особенно мелкие и кустарные, ей были пока не нужны.
Ко всеобщей национализации подтолкнули обстоятельства, о которых советские историки вспоминать очень не любили. Слишком уж щекотливыми были те обстоятельства. Однако же в книге Д. А. Коваленко «Оборонная промышленность Советской России в 1918–1920 годах» есть описание этой почти детективной истории.
Немцы, после заключения Брестского мира, собирались договориться и об условиях экономической деятельности немецких предпринимателей на территории РСФСР. Речь шла, главным образом, о судьбе немецкого капитала, который играл очень заметную роль в русской промышленности. Конфискации затронули его в очень большой степени. Немецкое правительство последовательно защищало интересы своих подданных.