Сталин, Гитлер и мы
Шрифт:
Апофеозом этой постыдной вакханалии, режиссером которой был Суслов, стало торжественное провозглашение Брежнева первым писателем страны. Группа ведущих публицистов во главе с известинцем А. Аграновским (под общим сусловским руководством) написала за Брежнева его «мемуары», которые были названы вершиной философской мысли и литературного мастерства. По команде Суслова вся страна должна была не только славить, но и изучать «мемуары» Брежнева. Точно так же по команде ЦК партии в стране всенародно изучались «научные труды» Сталина. В своем «писательском мастерстве» Брежнев превзошел самого Сталина, поскольку был официально и торжественно принят в члены Союза писателей!
Из других конкретных дел серого цековского кардинала нельзя не упомянуть вторжения наших войск в 1968 году в Чехословакию для подавления там национально-освободительного движения. В то время
Суслов не просто фальсифицировал историю сталинского правления, но и упорно воссоздавал его дух. Как это ни парадоксально, история сохранила до наших дней удивительный документ – письмо Суслову, подписанное нашими художниками (около ста подписей!), которые, видно, были доведены до полного отчаяния. Тогда, в 1974 году, оно, разумеется, не стало известно общественности, но было опубликовано в 1990 году. Вот цитаты из него:
«…Искусство ведь, как река, – его не остановят ни Ваши плотины, ни железобетонное русло запретов и разрушений, по которому Вы с завидным упорством пытаетесь направить его вспять. Самое страшное, что все это делается Вами сознательно с единственной целью – лишить русского человека духовной жизни, превратить его в робота, способного выполнять самое нелепое и жестокое Ваше желание. Ваша установка на примитивизацию советской культуры, на пропаганду убогих идеалов и отрицание сложности духовных интересов советского человека. Ваш основной идеологический принцип – принцип оглупления народов СССР, позволяющий Вам создавать почву для нарушения всех законов нормальной жизни человеческого общества… В представлении народа Вы связаны прежде всего с оправданием и проведением в жизнь культа личности в худших его проявлениях. Наука? Но Вы бесконечно далеки от нее. Демагогические фразы, подтасовки, волюнтаристские обобщения, не имеющие ничего общего ни с теорией исторического материализма, ни с действительной жизнью советского общества, – вот весь Ваш „научный“ багаж, а с ним сейчас занимать такой пост, товарищ Суслов, нельзя.
С 1939 года Вы находитесь у кормила руководства идеологией. Именно Вы являетесь автором идеологической версии культа личности, вызвавшего злейшие нарушения закона и права… Неужели Вы не видите всего того вреда, который причинили и продолжаете причинять Советскому государству? Хватит издеваться над советским народом!.. МЫ ТРЕБУЕМ, ЧТОБЫ ВЫ УШЛИ В ОТСТАВКУ!»
Казалось бы, что людям, решившимся на такой отчаянный шаг, подавившим в себе наш вечный страх перед террором власти, логичнее было бы послать это письмо прямо на имя Брежнева, но они хорошо знали: именно Суслов был тогда в ответе за все, что они проклинали в своем послании. Бывший ответственный сотрудник ЦК В. Печенев в своих воспоминаниях свидетельствует, что мнение Суслова для Брежнева было решающим: «„А что по этому поводу Миша считает?“ – обычно спрашивал Брежнев при обсуждении спорных вопросов, имея в виду Суслова».
Биографы Суслова, Р. Медведев и Д. Ермаков, пишут по этому же поводу: «Наверное, одной из составляющих основ „реального социализма“ был незыблемый авторитет личной власти. Суслов всячески способствовал прославлению заслуг Генерального секретаря Брежнева перед советским народом, созданию мифа о ярком мыслителе, писателе и полководце. Раздуваемый им же культ Брежнева Суслов использовал в своих интересах. Вообще характер взаимоотношений между Сусловым и Брежневым к середине 70-х годов существенно изменился: ушли в прошлое прежнее недоверие, подозрительность и некоторое соперничество. Отношения достигли полной гармонии. Леонид Ильич полностью доверял Суслову, а порой и просто не мог обойтись без его мудрого, взвешенного совета».
Незадолго до конца своей жизни Суслов успел как бы подвести итоги своих усилий по реабилитации культа Сталина и продолжению его дела в новых исторических условиях. Для этого он воспользовался столетием своего кумира, которое отмечалось у нас в 1979 году под руководством Суслова. Выражаясь партийно-бюрократическим языком, Суслов, видимо, решил вообще «закрыть» вопрос о возможности критики сталинизма, покончить с критикой в адрес Сталина, восстановить его на пьедестале. Это его намерение четко было выражено в «Правде» от 21 декабря 1979 года: «Партия дала исчерпывающую оценку деятельности Сталина… Деятельность Сталина необходимо рассматривать в связи с конкретной исторической обстановкой… В борьбе за победу социализма огромную роль сыграли руководящие кадры Коммунистической партии и Советского государства… В этой политической и идейной борьбе Сталин приобрел большой авторитет и популярность…» В той же статье говорится и о «некоторых ограничениях внутрипартийной и советской демократии, неизбежных в обстановке ожесточенной борьбы с классовым врагом и его агентурой…» Ловко сказано! Это – о массовом терроре, сгубившем миллионы и миллионы ни в чем неповинных людей! Причем, Суслов столь цинично разошелся не случайно, не только в год столетия Сталина, воспользовавшись круглой датой. Нет, это был его, повторяем, постоянный курс за все три с лишним десятилетия, когда он командовал идеологией. Так, например, в тезисах партии к 100-летию Ленина, опубликованных в 1969 году и составленных, разумеется, под диктовку Суслова, утверждалось: «Партия отвергает любые попытки направить критику культа личности и субъективизма против интересов народа и социализма, в целях очернения истории социалистического строительства, дискредитации революционных завоеваний, пересмотра принципов марксизма-ленинизма». Это уже не в целях поворота вспять, а угроза тем, кому это не нравится!
В конце 1979 года Суслов внес свой последний, можно сказать, смертельный вклад в самоубийственную политику КПСС: под его нажимом началась наша агрессия в Афганистане, которая и привела Советский Союз к катастрофе. Очевидцы вспоминают, как накануне принятия этого рокового решения, в самый решающий момент Брежнев взял телефонную трубку: «Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть потребность посоветоваться». Суслов тут же зашел и решительно заявил: «В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно… А на ЦК обсудим позднее». Так келейно и цинично был решен вопрос о самом роковом шаге.
Известный историк Р. Медведев так высказался о судьбе Суслова: «Старший идеолог, каким был Сталин, готовился уступить место младшему, когда понял, что его собственное время подходит к концу… Суслов сумел добавить Сталину еще около 20 лет активной жизни после смерти самого Сталина». Вывод верный, но не совсем точный: не 20 лет, а гораздо больше! И этот добавочный срок на смерти Суслова никак не оборвался.
Нет, недаром Суслов был похоронен в 1982 году на Красной площади в Москве с такими почестями, каких со дня похорон Сталина не удостаивался ни один из умерших руководителей партии и государства.
Однотипные памятники-близнецы Сталину и Суслову стоят рядом на главной столичной площади, превращенной большевиками в кладбище. Зловещий символ! Пока он существует, нам не вырваться из оков нашего недавнего прошлого.
Сталинско-сусловская идеология надолго пережила своих создателей и взята на вооружение современными ретроградами. Так, в апреле 2002 года политолог Кагарлицкий писал в газете «Известия» об этом феномене: «Я перевел на английский некоторые высказывания Зюганова, и это вызвало на Западе полный остракизм: он излагает идеи, которые в Европе и США однозначно считают фашистскими». Как тут не вспомнить известный афоризм Г. Бёлля: «Коммунизм – это фашизм для бедных».
Продолжение следует?..
У нас в стране свободно издаются сотни газет, журналов, брошюр и книг не только большевистской, но и явно фашистской ориентации. Четкую границу между ними зачастую провести трудно, в большинстве случаев такие издания объединяет их общая красно-коричневая направленность. С тех пор как в октябре 1993 года российские большевики и нацисты вместе пытались совершить государственный переворот, их родство стало секретом Полишинеля.
Из всех печатных выступлений такого толка в самых разных жанрах выделяется один фундаментальный труд (несколько томов!), в котором сфокусированы пропагандистские потуги сталинистов и которому пока нет в этом смысле равных. Это – роман Ивана Стаднюка «Война». С художественной точки зрения его не отнесешь даже к второсортной литературе, это всего-навсего пропагандистская акция, попытка в беллетристической форме самым решительным образом исказить историю войны по коммунистическому шаблону. Но за этим замыслом стоит более серьезная идеологическая провокация, о которой и пойдет речь и которая показывает, как далеко заходят сталинисты в своих попытках повернуть историю вспять.