Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?
Шрифт:
На фоне последующего Большого террора многим кажется удивительным, что Сталин тогда всего лишь удалил из столицы своего главного противника, а не посадил его в тюрьму и не казнил. Причины такой мягкости успел объяснить сам Троцкий: «В 1928 году не только о расстреле, но и об аресте невозможно было еще говорить: поколение, с которым я прошел через Октябрьскую революцию и Гражданскую войну, было еще живо. Политбюро чувствовало себя под осадой со всех сторон».
9 июля 1928 года генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. Сталин выдвинул лозунг об обострении классовой борьбы в СССР по мере продвижения к социализму, что и стало идейной теоретической основой для развернувшихся вскоре репрессий. Помимо этого, советский вождь заявлял, что по мере достижения реальных успехов в социалистическом строительстве классовая борьба стала приобретать все более законспирированные и опасные формы, поскольку скрытые враги советской
Одновременно происходили события, которые были впоследствии отнесены к числу достижений советских людей и техники. 12 июля 1928 года ледокол «Красин» подошел к лагерю на льдине, где ждали помощи последние уцелевшие участники экспедиции итальянского генерала Умберто Нобиле на Северный полюс. Чуть раньше в тот же день были подобраны двое пытавшихся добраться до цивилизованных мест своим ходом.
Нобиле решил достичь полюса на дирижабле «Италия», и ему удалось пролететь над искомой точкой, сбросив туда итальянский флаг и деревянный крест, освященный Папой Римским. Но на обратном пути дирижабль постигла катастрофа, в которой некоторые участники погибли, а остальные месяц с лишним провели на льду, пытаясь выжить. Несколько человек были унесены неуправляемым дирижаблем и пропали без вести.
Призыв о помощи услышал радиолюбитель Николай Шмидт на севере СССР и сообщил в официальные инстанции. Были направлены два ледокола, но один из них зажало льдом в Баренцевом море, а «Красин» благополучно добрался до цели.
«Шахтинское дело»
Помимо разгрома очередного уклона (правого или левого) и относительной нормализации (установления дипломатических и торговых отношений с рядом буржуазных стран), под руководством Сталина была де-факто начата кампания по повышению бдительности и разоблачению вражеских агентов на территории СССР. С одной стороны, Советский Союз вышел на мировую арену и был признан рядом буржуазных (читай – враждебных) государств, с другой – отдельные представители этих стран, работавшие в СССР, получили благодаря советским спецслужбам статус «шпионов». Таким образом мудрый вождь народов наглядно продемонстрировал доказательства того, что империалистические державы не отказались от своих попыток навредить советской стране и по-прежнему продолжают вмешиваться во внутренние дела Страны Советов. Наглядным примером послужило «шахтинское дело». Судебный процесс по нему проходил в мае – июле 1928 года в Колонном зале Дома Союзов. Для придания ему значимости для его освещения в Европе и Америке были приглашены и иностранные журналисты. Также в зале суда находились специально подобранные лояльные по отношению к власти граждане, которые исполняли роль возмущенной деятельностью злодеев народной массовки.
На процессе обвиняемыми были 53 инженера и техника, которые работали в городе Шахты (отсюда и название процесса) на угледобывающих предприятиях и в Донбассе. В число обвиняемых были включены три немецких инженера. Большинство из представших перед судом являлись старыми инженерами, получившими образование еще в царское время. Перед арестом они работали техническими специалистами на шахтах, которыми руководили представители новой партийной и государственной элиты. Согласно выдвинутому против специалистов обвинению, они участвовали в заговоре, руководство которым находилось за рубежом и планировало при помощи старой технической интеллигенции, многие представители которой негативно относились к советской власти, разрушить советскую угольную промышленность (что неминуемо привело бы к остановке множества заводов и фабрик), выведя из строя донбасские угольные предприятия. Для реализации этих зловещих планов обвиняемые должны были организовывать взрывы и пожары на шахтах и электростанциях. Помимо этого, согласно тексту обвинения, инженеры-вредители собирались портить системы вентиляции в шахтах и срывать производственный процесс, что, как было особо подчеркнуто, не только привело бы к многочисленным жертвам среди рабочих, но и целенаправленно ухудшало бы бытовые условия рабочих, а это должно было спровоцировать их на выступления против советской власти.
Всего сотрудниками органов было арестовано несколько сотен человек, часть из которых была освобождена, 82 осуждены коллегией ОГПУ во внесудебном порядке, перед судом предстало 53 человека.
Официально судебный процесс, получивший название «Дело об экономической контрреволюции в Донбассе», рассматривался в течение 41 дня Специальным присутствием Верховного суда. В тексте обвинения говорилось, что представшие перед справедливым советским судом преступники действовали по заданию польских, немецких и французских разведывательных служб, а также по заданию живших в эмиграции бывших владельцев фабрик и шахт. Кроме того, подсудимые были обвинены в том, что происшедшие на шахтах треста «Донуголь» аварии – это результат их вредительской деятельности.
Одиннадцать человек были приговорены к расстрелу, пять казнены (для остальных высшая мера наказания была заменена десятью годами заключения). Из трех германских подданных двое были оправданы, а третий приговорен к условному сроку заключения.
Спустя 72 года после расследования, проведенного Генеральной прокуратурой РФ, все осужденные по этому делу были реабилитированы.
Буквально за несколько дней до начала процесса по «шахтинскому делу», 8 апреля 1928 года, Сталин заявил, что «глупо было бы предположить, что международный капитал оставил нас в покое. Шахтинское дело знаменует собой новое серьезное выступление международного капитала и его агентов в нашей стране против Советской власти».
Насколько лично Сталин был причастен к организации «шахтинского дела»? Среди тех, кто готовил это дело, был сотрудник Северо-Кавказского отделения ГПУ Ефим Георгиевич Евдокимов, с которым был знаком Сталин. Позже Евдокимов получил назначение полномочным представителем ОГПУ на Северном Кавказе, а затем – первым секретарем Северо-Кавказского крайкома, членом ЦК ВКП(б). И, как многие организаторы и исполнители процессов и прочих деликатных поручений Сталина, Евдокимов был 9 ноября 1938 года арестован и после допросов 2 февраля 1940 года приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания.
Роберт Такер в книге «Сталин-диктатор. У власти. 1928–1941» приводит следующие сведения о действиях Евдокимова: «В конце 1927 г. он прибыл в Москву с донесением о вредительской преступной деятельности в городе Шахты. Однако тогдашний руководитель ОГПУ В. Р. Менжинский за недостатком убедительных свидетельств отказался проверять предоставленную ему информацию. Тогда Евдокимов обратился к Сталину и получил его поддержку. В результате делу был дан ход при личном содействии Сталина вопреки протестам главы правительства А. И. Рыкова и нового руководителя ВСНХ В. В. Куйбышева, которые опасались губительных экономических и политических последствий этой аферы. Под физическим и психологическим давлением арестованных заставили признаться в причастности к фиктивному преступному заговору. Позднее двое из осужденных, Боярышников и Миллер, встретившись в лагере с В. Шаламовым, рассказывали ему о применявшихся к ним способах давления. Это были „конвейер“ (так назывался непрерывный допрос, на котором допрашиваемому не позволялось спать), длительное одиночное заключение, помещение в камеры с ледяным либо горячим полом».
В чем еще заключалось своеобразие «шахтинского дела»? В том, что это был первый в ряду советских политических процессов, поставленных и проведенных по канонам театрального искусства. Все главные действующие лица, в том числе судьи, подсудимые и караул со штыками наголо, располагались на высоком помосте, ярко освещенном и напоминавшем не только современную театральную сцену, но и сцену какой-то суровой средневековой мистерии, действа. Не случайно в процессе помимо государственных общественных обвинителей (Крыленко и Рогинского) принимали участие и четверо общественных обвинителей, клеймивших заговорщиков. Для председательствующего судьи А. Я. Вышинского, бывшего меньшевика и комиссара милиции Временного правительства, к тому же лично подписавшего «распоряжение о неукоснительном выполнении на вверенной ему территории приказа Временного правительства о розыске, аресте и предании суду, как немецкого шпиона, Ленина», это был политический дебют при советской власти. И он прошел успешно.
На «шахтинском процессе» в сознание масс была заложена идея военной и экономической угрозы государству рабочих и крестьян, идущей из-за границы. При этом Сталин красноречиво высказался по поводу «бывших» и зарубежных империалистов, что «капиталистическое окружение нельзя рассматривать как простое географическое понятие», то есть враги Советского Союза находятся по обе стороны его государственной границы. Таким образом, вражеская интервенция уже де-факто началась – посредством скрытых врагов советской власти, прикрывающихся личинами добропорядочных советских граждан. При этом Сталин нанес удар и правой оппозиции, поскольку среди ее сторонников были представители старой технической интеллигенции, к которым в СССР после «шахтинского дела» повсеместно стали относиться с подозрением.