Сталин и Мао(Два вождя)

Галенович Юрий Михайлович

Мао Цзэдун также был намерен в своих расчетах отделять одни регионы мира от других. Ему всегда представлялось, что США слишком далеки географически от Северо-Восточной Азии. Возможно, что Мао Цзэдун не верил в то, что США действительно будут жизнями своих солдат защищать Республику Корея.

Настроившись на участие в войне на Корейском полуострове, во всяком случае на то, чтобы быть твердым тылом для Ким Ир Сена, Мао Цзэдун рассчитывал также фактически поставить Сталина в пассивное положение, собственно заставить Сталина пропустить себя вперед, признать ведущее положение Мао Цзэдуна — как более смелого и воинственного политика.

Мао Цзэдуна нисколько не волновали предстоявшие людские потери в войне на Корейском полуострове.

Большое отличие положения и позиции Сталина по сравнению с Мао Цзэдуном состояло в том, что Сталин был готов всеми средствами оборонять то, что он

считал принадлежавшим ему или входившим в сферу его влияния (КНР и КНДР Сталин не мог считать входившими или хотя бы по преимуществу входившими в сферу своего влияния: Мао Цзэдун и Ким Ир Сен оказались более самостоятельными фигурами, чем этого хотелось бы Сталину), но он был решительно против того, чтобы расширять в обозримом будущем сферу своего воздействия или влияния военными мерами, путем войны. Сталин был вынужден считаться с общими настроениями и ситуацией в своей стране, в СССР, то есть он был вынужден и на словах, а в общем, и в значительной части на деле не заниматься военными авантюрами после окончания Второй мировой войны. Корейская война была навязана Сталину Ким Ир Сеном и Мао Цзэдуном. Он не мог не принять в ней ограниченного участия, стараясь все делать таким образом, чтобы СССР не оказался вновь втянут в войну. В этом смысле Сталин был против войны, а Мао Цзэдун был за войну. Сталин достаточно навоевался во время Великой Отечественной войны, а Мао Цзэдун недостаточно навоевался и во время Войны сопротивления Японии, и во время войны против Чан Кайши. Война для Сталина, то есть Великая Отечественная война, и война для Мао Цзэдуна, то есть яньаньское отсиживание далеко от войны, а затем хотя и довольно массовые, но, в общем-то, почти бескровные, относительно и соотносительно с войной между СССР и Германией, передвижения войск по территории Китая, очень сильно отличались одна от другой.

Представляется также, что просматривается некий параллелизм ситуаций в Китае и Корее. И там и там вожди, то есть Мао Цзэдун и Ким Ир Сен, были нацелены на объединение всей территории страны под своей властью. При этом они рассчитывали, что Сталин, во всяком случае, будет их надежным тылом, но и, кроме того, окажет им всю возможную и необходимую помощь вооружением, советниками и т. д.; иначе говоря, Мао Цзэдун и Ким Ир Сен постоянно стремились к тому, чтобы создавать напряженность и остроту в отношениях СССР и США, чтобы благодаря этому самим уходить в тень и пользоваться плодами советско-американской конфронтации; предпочтительнее всего для Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена было бы вообще состояние войны или затянувшегося вялотекущего военного конфликта между Москвой и Вашингтоном. При этом Ким Ир Сен, очевидно под воздействием Мао Цзэдуна, разделял его мысль о том, что лидеры Китая и Кореи смелее и мудрее Сталина, что Сталин вообще должен быть поставлен в положение робкого политика, чрезмерно опасающегося США, в то время как Мао Цзэдун и Ким Ир Сен якобы их нисколько не боялись, и фактически «не позволяющего» Мао Цзэдуну и Ким Ир Сену «вершить революцию» в их странах, то есть пытавшегося остановить наступление Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена на юг их стран, добиться увековечения раскола Китая и Кореи на два государства, что, с точки зрения Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена, соответствовало корыстным эгоистическим интересам Сталина и его государства, но шло во вред Мао Цзэдуну, Ким Ир Сену и их государствам. В этой ситуации, когда Мао Цзэдун и Ким Ир Сен, в общем-то, как лидер меньший по калибру и следовавший за Мао Цзэдуном, были просто одержимы идеей войны до победного конца в целях объединения национальных территорий своих стран и стремились обязательно устранить раскол своих наций на «южные и северные царства», Сталин был вынужден приспособиться к требованиям Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена. Единственное, что ему удалось, — это избежать прямого и непосредственного участия своей армии, флота (но не авиации) в боях, которые повели Мао Цзэдун в 1949 году в Китае и Ким Ир Сен в 1950 году в Корее.

Но вернемся к развитию событий в ходе корейской войны. Когда первое наступление Ким Ир Сена вдруг обернулось не только его поражением, но и участием в боях американской армии, вооруженных сил ООН, перед Мао Цзэдуном встал вопрос теперь уже не о поддержке — политической и материальной — действий Ким Ир Сена по военному разгрому Республики Корея, а о том, как остановить американцев на границах КНР и как сохранить воздействие на Ким Ир Сена.

Мао Цзэдун был вынужден, заботясь о своем престиже и о своем положении у власти, решиться на ввод своих войск в Корею, но уже не с наступательными целями, а для того, чтобы сдержать американцев.

Мао Цзэдун вызвал в Пекин из Северо-Западного Китая Пэн Дэхуая, которому он предполагал поручить командование войсками, направлявшимися в Корею.

1 октября 1950 года американские войска перешли 38-ю параллель и начали продвижение уже по северной части Корейского полуострова.

2 октября Мао Цзэдун послал Сталину следующую телеграмму: «Мы приняли решение направить части нашей армии под именем Добровольческой армии в Корею для ведения боевых действий против войск США и их прихвостня Ли Сын Мана, оказав тем самым помощь корейским товарищам. Мы считаем такие действия необходимыми. Если США захватят всю Корею и силам революции в Корее будет нанесено серьезное поражение, тогда американские захватчики еще больше распояшутся, что грозит неприятностями Востоку в целом».

«В создавшейся ситуации мы решили 15 октября ввести в бой 12 дивизий, переброшенных в Маньчжурию, разместив их в соответствующих районах Северной Кореи (не обязательно на 38-й параллели) с тем, чтобы они, с одной стороны, вели бои с врагом, который пересек в ходе своего наступления 38-ю параллель, причем в первый период вести только оборонительные бои, уничтожать отдельные подразделения противника, всесторонне выясняя ситуацию; с другой стороны, дождавшись, когда прибудет советское оружие, вооружить им наши войска, а затем во взаимодействии с корейскими товарищами перейти в контрнаступление и уничтожить армию американских агрессоров!» [214]

214

Ши Чжэ. Цзай чжаньчжэн ды бэйхоу — За кулисами войны // Цзюньши ши линь. — 1992. — № 3.

По сути дела, это был призыв к Сталину спасти Мао Цзэдуна, а заодно и Ким Ир Сена, так как без поддержки со стороны Сталина военное поражение потерпели бы и Ким Ир Сен, и Мао Цзэдун. Таким образом, война, в которой Сталин не хотел участвовать, обернулась таким образом, что те деятели, которые хотели сами выдвинуться вперед и отодвинуть Сталина на задний план, то есть Мао Цзэдун и Ким Ир Сен, были теперь вынуждены снова «знать свое место» и просить СССР, Сталина о помощи для того, чтобы хотя бы сохранить статус-кво.

Характеризуя создавшуюся ситуацию, русский военный историк Д. А. Волкогонов писал, что маятник войны резко качнулся на север. Теперь на весы политического престижа были поставлены не только амбиции Ким Ир Сена, как «полководца-освободителя», но и Сталина вместе с Мао Цзэдуном, благословивших корейского вождя на эту войну. Советский диктатор в энергичных выражениях составил еще одно письмо Мао Цзэдуну, где, в частности, есть строки, от которых и сегодня веет смертельным холодком. По существу, рассматривается возможность и вероятность третьей мировой войны. Сталин пишет в Пекин:

«…США из-за престижа могут втянуться в большую войну; будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем пактом о взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен, как союзник США»… [215]

215

АПРФ. Ф. 54. Oп. 1. Д. 334. Л. 110–111. Цит. по: Волкогонов Д. А. Семь вождей. —М., 1995. — С. 296

Д. А. Волкогонов далее подчеркивает, что становится страшно, когда осознаешь, что третья мировая война стала почти реальностью во время противостояния блоков в Корее (ситуация, граничащая с таким же риском мировой ядерной войны, повторилась и во время Карибского кризиса). И эту войну могли «организовать» те, кто по-прежнему мыслил по-коминтерновски: коммунистические вожди. Известно, что в самый критический момент для американских войск в Вашингтоне действительно рассматривался вариант дальнейшего ведения войны с использованием ядерного оружия. Об этом писала американская печать. [216]

216

Волкогонов Д. А. Семь вождей. — М., 1995. — С. 295.