Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах
Шрифт:
В «Законе о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946–1950 гг.» говорилось: «Обеспечить строительство в СССР сильного и могучего Флота. Построить новые корабли и новые базы… Увеличить судостроение в 1950 г. вдвое по сравнению с 1949 г.»
9 мая 1945 года в Ленинград вернулось из эвакуации ЦКБ-17 и уже в этом же году разработало технический проект для крупносерийного строительства первого эсминца с цельносварным корпусом проекта 30 бис. В 1946 году на базе филиала ЦКБ-17 на заводе им. А.А. Жданова было создано новое бюро ЦКБ-53 (ныне АО «Северное ПКБ») для проектирования легких кораблей, обеспечившее строительства 70 эсминцев по проекту 30 бис. В том же 1946 году ЦКБ-17 было приказано остановить работы по созданию проекта авианосца и сосредоточить все силы на проектировании легких крейсеров проекта 68К типа «Чапаев» и проекта 68-бис типа «Свердлов». ЦКБ-17 блестяще справилось с этой
Легкий крейсер проекта 68 бис
22 декабря 1945 года на Петроградской стороне города Ленинграда, на базе Научно-технического Комитета Наркомата ВМФ, воссоздан Центральный НИИ военного кораблестроения.
Заметим, что при рассмотрении всех предыдущих кораблестроительных программ, как и при рассмотрении других важных флотских вопросов, И.В. Сталин никогда не требовал каких-то особых научных обоснований и расчетов. В принятии решений он всегда старался руководствоваться исключительно государственными интересами и здравым смыслом. В своих мемуарах Н.Г. Кузнецов отмечал, что при личных докладах, без свидетелей, Сталин, как правило, принимал по флоту все, что предлагал ему Нарком, полностью полагаясь на его компетенцию и доверяя ему. Но в сентябре 1945 года обсуждалась не только пятилетняя кораблестроительная программа, обсуждалась дальняя перспектива развития отечественного ВМФ. Вне всяких сомнений, что в 1945 году Сталин к серьезно готовился встрече с руководством ВМФ, изучал документы, советовался со специалистами.
Даже поверхностного ознакомления с предложениями Наркома ВМФ понятно, что они не были до конца подкреплены ни экономическими, ни финансовыми возможностями СССР в тот период. Ослабленное тяжелейшей войной, потерявшая большую часть своей промышленности, в том числе и судостроительной, квалифицированные кадры, СССР был не в состоянии построить такое громадное количество кораблей, тем более в такое сжатое время. По большому счету, к середине 50-х годов надо было хотя бы восстановить из военных руин промышленность, в том числе и судостроительную. На первый взгляд предложения Н.Г. Кузнецова и его «команды» своей фантастичностью напоминают похожие планы «преобразования» РККА в предвоенные годы М.Н. Тухачевским.
Но было бы наивным думать, что операторы Главного Морского штаба были настолько неквалифицированными специалистами, что насочиняли такую ахинею. По-видимому, с данными цифрами обстояло все несколько иначе. Так как, еще полным ходом шла война, и речь шла лишь о не слишком близких перспективах, Сталин вероятнее всего поставил задачу перед Н.Г. Кузнецовым и В.А. Малышевым с И.И. Носенко несколько иначе, чем последствии переиначили некоторые историки. В реальности Сталин потребовал дать ему такие предложения, в которых бы моряки ни в чем себя не ограничивали, а нарисовали на бумаге все по максимуму. Сталин потребовал предоставить ему не конкретный кораблестроительный план, до конца согласованный с Наркоматом судостроения и Госпланом СССР, со всеми сложными расчетами экономических и финансовых возможностей СССР на десятилетие вперед, а только мечты военно-морского руководства, с некоторыми ограничениями наркомсудпрома. Моряки рассчитали некую абстрактную программу, выполнение которой, по их мнению, позволяло бы за десять лет надежно прикрыть морские границы страны. Таким образом, с самого начала данный кораблестроительный план не был рабочим, а являлся неким планом-максимумом, от которого впоследствии надо было уже вести конкретные расчеты. Если все обстояло именно так, то руководство Наркомата ВМФ поставленную им Сталиным задачу выполнило полностью, предоставив такой идеальный перспективный план.
Поэтому все многочисленные рассуждения о том, что могло бы быть с экономикой СССР, согласись Сталин выполнить фантастические предложения Н.Г. Кузнецова, скорее всего, не имеют под собой никакого основания. Никто с самого начала выполнять план 1943 года не собирался и данные расчеты использовали лишь как некий ориентир для дальнейшей работы.
По-видимому, в данном случае Сталину было важно посмотреть, какие приоритеты расставят в кораблестроительной программе его подчиненные, сравнить их со своим собственным видением данного вопроса. Короче говоря, Сталину необходима была «печка», от которой можно было плясать в деле выработки реальной послевоенной концепции развития ВМФ и выработки реально выполнимой кораблестроительной программы.
В целом в предложениях ВМФ по новой программе предусматривалось создание флота, способного эффективно действовать не только на закрытых, но и на открытых морских театрах. Планировалось создание эскадр надводных кораблей как основных оперативно-тактических соединений ВМФ. Можно согласиться с мнением авторов «Истории отечественного судостроения», которые считают, что с производственно-экономической точки зрения данные предложения были утопичны, но в то же время учитывали основные уроки Второй мировой войны на море: о закате эры линкоров, о становлении авианосцев в качестве необходимого элемента надводных сил флота, а также о повышении роли подводных лодок.
Реализация десятилетнего плана сделала бы флот СССР сильнее ВМФ Великобритании, т. е. вывела бы его на второе место в мире, а по числу подводных лодок – на первое.
И.В. Сталин и моряки. Плакат 40-х-50-х годов
Материалы предложенного ВМФ десятилетнего плана, подлежали рассмотрению в правительстве. Предварительно они обстоятельно обсуждались на совещании под председательством Н.Г. Кузнецова, с участием заместителя председателя Совнаркома В.А. Малышева, Наркома судостроительной промышленности И.И. Носенко и руководящих работников наркомсудпрома и центрального аппарата ВМФ.
По мере создания десятилетней корабельной программы противоречия между руководством ВМФ и Наркоматом судостроительной промышленности продолжали нарастать. При этом противники ВМФ приобрели влиятельного союзника – курировавшего наркомсудпром заместителя председателя Совнаркома В.А. Малышева. Теперь Малышев, ссылаясь на свои личные доверительные разговоры со Сталиным, заявил, что в сложившейся сложной ситуации, он убедил его, что не следует ждать создания новых дорогостоящих проектов кораблей и вооружения, а надо не дожидаясь новых проектов, развернуть постройку легких крейсеров, эскадренных миноносцев и сторожевых кораблей по довоенным проектам. Кузнецов, разумеется, как мог, возражал. Но ему тут же объяснили, что на новые проекты просто нет ни времени, ни средств. И он вынужденно согласился. При этом В.А. Малышев, как главный лоббист интересов промышленности, сразу же категорически выступил против строительства авианосцев, мотивируя это неготовностью промышленности к освоению столь нового, большого и сложного корабля.
Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «…Я доказывал, что нет смысла строить эсминцы без универсальных пушек главного калибра: роль средств ПВО с особой силой выявилась в годы войны. Однако промышленность хотела обеспечить себе реальный и легкий план, выполнение которого гарантировало бы получение премий. «Нужно думать и о рабочем классе» – бросал иногда в пылу полемики В.М. Малышев. Когда я ушел с поста Наркома ВМФ, споры еще не были закончены, но чаша весов явно клонилась в сторону судостроителей… В правительстве… состоялся ряд совещаний, на которых было высказано немало взаимных упреков. Меня, например, обвиняли в чрезмерных требованиях к боеспособности кораблей. Но решить эти разногласия было довольно трудно. Помнится, даже А.А. Жданов, отвечающий за ленинградскую промышленность, не всегда был объективен. «Нужно считаться с заводами и помогать им выполнить план», – говорил он, призывая сделать уступку судостроителям. Как парадокс, вследствие каких-то недостатков в системе оплаты, Минсудпром всегда «стоял насмерть», ратуя за то, чтобы строить меньше кораблей, хотя деньги на них были отпущены и заводы работали в одну смену. Бывало, И.И. Носенко признавался, что отстоять строительство пяти эсминцев вместо восьми означало обеспечить спокойную работу в министерстве и на заводах на целый год. Неприятно вспоминать и описывать наши разногласия. Однако из многолетнего опыта сложившихся взаимоотношений с судостроителями я пришел к выводу: подобные споры, как гроза в душный день, очищали атмосферу. В результате мы получали более совершенные корабли. Как мне думается, и сейчас нужно куда больше бояться приятельских отношений: тут скорее может образоваться тихий омут, чем деловых, здоровых споров…»
В сентябре-ноябре 1945 года И.И. Носенко развил бурную деятельность по обоснованию своих интересов. Действовал он не только через влиятельного В.М. Малышева, но и через не менее влиятельного Н.А. Вознесенского, от которого зависело распределение ассигнований, металла, рабочей силы. Уже 8 октября 1945 года руководство Наркомата судостроения добилось совместного с ВМФ решения о проектировании эсминцев проекта 30 2-й серии – со сварными корпусами (проект 30-бис). 26 ноября И.И. Носенко представил в Госплан свои развернутые «Предложения» по выполнению Десятилетнего плана.