Сталин умел шутить

Суходеев Владимир Васильевич

— Это верно, мысли в сейф не спрячешь. А как другие конструкторы, тоже дома не работают?

— У всех у нас на работе отличные условия и обеспечена полная сохранность секретности.

— Это хорошо, нужно быть очень бдительными, сейчас время такое. Вот мы приставили охрану к вооруженцу Дегтяреву, он все свои секреты с собой носил и дома работал. Мы запретили. Да ведь ко всем не приставишь охрану, и дело ваше не такое — самолет не пистолет.

— Можете быть спокойны — государственная тайна сохраняется в конструкторских бюро надежно, — сказал я.

— А вы все-таки поговорите с конструкторами на эту тему. Мне известно: есть еще среди вас беспечные

люди. Лишний разговор не повредит.

— Слушаю, товарищ Сталин, я соберу конструкторов и от вашего имени с ними поговорю.

— Зачем от моего имени? Сами скажите. — Сталин сердито посмотрел на меня: — Вот многие любят за мою спину прятаться, по каждой мелочи на меня ссылаются, ответственности брать на себя не хотят. Вы человек молодой, еще не испорченный и дело знаете. Не бойтесь от своего имени действовать, и авторитет ваш будет больше, и люди уважать будут».

(Из книги А.С. Яковлева «Цель жизни: Записки авиаконструктора»)

Доверял только порядочным…

Главный маршал авиации А.Г. Голованов писал, что прямое и непосредственное общение с И.В. Сталиным дало ему возможность длительное время наблюдать за его деятельностью, его стилем работы, наблюдать за тем, как он общался с людьми, за его стремлением, как это ни покажется странным, вникать даже в мелочи, в детали того вопроса, который его интересует.

«По моим наблюдениям, мнительность и подозрительность были спутниками Верховного, в особенности когда это касалось людей с иностранными фамилиями. Мне даже случалось убеждать его в безупречности тех или иных товарищей, которых мне довелось рекомендовать для руководства определенной работой. Как пример, приведу здесь А.И. Берга (он был назначен заместителем председателя комитета), в связи с его запиской, касающейся радиолокации и других вопросов радиоэлектроники. Верховный с пристрастием расспрашивал меня обо всем, что я о нем знаю. Однако, изучив того или иного человека и убедившись в его знаниях и способностях, он доверял таким людям, я бы сказал, безгранично. Но, как говорится, не дай бог, чтобы такие люди проявили себя где-то с плохой стороны. Сталин таких вещей не прощал никому.

Работать с И.В. Сталиным, прямо надо сказать, было и не просто, и не легко. Обладая сам широкими познаниями, он не терпел общих докладов, общих формулировок. Ответы на все поставленные вопросы должны были быть конкретны, предельно коротки и ясны. Туманных, неясных ответов он не признавал, и если такие ответы были, не стесняясь указывал на незнание дела того товарища, который такие ответы давал. Мне ни разу не довелось видеть или наблюдать, чтобы для этого он подыскивал какие-либо формулировки, и в то же самое время мне ни разу не довелось быть свидетелем, чтобы он кого-либо унизил или оскорбил. Он мог прямо, без всякого стеснения заявить тому или иному товарищу о его неспособности, но никогда в таких высказываниях не было ничего унизительного или оскорбительного. Была констатация факта. Способность говорить с людьми, образно выражаясь, безо всяких обиняков, говоря прямо в глаза то, что он хочет сказать, то, что он думает о человеке, не могла вызвать у последнего чувство обиды или унижения. Это было особой, отличительной чертой Сталина.

Длительное время работали с ним те, кто безусловно, а может быть, правильнее сказать, безупречно знали свое дело, умели его организовать и умели им руководить. Способных и умных людей он уважал, подчас не обращая

внимания на серьезные недостатки в личных качествах человека, но, прямо скажу, бесцеремонно вмешивался в дело, если оно шло не так, как он считал нужным, уже не считаясь с тем, кто его проводит, и не стесняясь выражал со всей полнотой и ясностью свое мнение. Однако этим дело и кончалось, и работа шла своим чередом. Если же он убеждался в неспособности человека, время на разговоры с ним он не тратил, освобождая его от непосильной для него, с его точки зрения, должности. Удельный вес Сталина в ходе Великой Отечественной войны был предельно высок как среди руководящих лиц Красной Армии, так и среди всех солдат и офицеров Вооруженных Сил Советской Армии. Это неоспоримый факт, противопоставить которому никто ничего не может».

Родительские обязанности

Занятому важными государственными делами, И.В.Сталину некогда было заниматься детьми. Правда, он спрашивал о школьных делах, проверял дневники, по-отцовски «снимал стружку».

Больше других доставалось Василию. Видно, Василий не только учился неважно, но и вел себя не лучше. Его учитель не выдержал и пожаловался отцу на Василия. Это было в 1938 году. Отец ответил письмом на двух листах.

В апреле 1991 года «Учительская газета» опубликовала письмо Сталина В.В.Мартышину, преподавателю истории московской спецшколы № 2, где учился Василий. Вот его текст:

«Ваше письмо о художествах Василия Сталина получил. Отвечаю с большим опозданием ввиду перегруженности работой. Прошу извинения. Василий — избалованный юноша средних способностей, дикаренок (тип скифа!), не всегда правдив, любит шантажировать слабеньких «руководителей», нередко нахал, со слабой, или, вернее, неорганизованной волей. Его избаловали всякие «кумы» и «кумушки», то и дело подчеркивающие, что он «сын Сталина».

Я рад, что в Вашем лице нашелся хоть один уважающий себя преподаватель, который поступает с Василием, как со всеми, и требует от нахала подчинения общему режиму в школе. Василия портят директора вроде упомянутого вами, люди-тряпки, которым не место в школе, и если наглец Василий не успел погубить себя, то это потому, что существуют в нашей стране кое-какие преподаватели, которые не дают спуску капризному барчуку.

Мой совет: требовать построже от Василия и не бояться фальшивых, шантажистских угроз капризника насчет «самоубийства».

Будете иметь в этом мою поддержку. К сожалению, сам я не имею возможности возиться с Василием. Но обещаю время от времени брать его за шиворот. Привет!

И. Сталин.

08.06.38 г.»

Рассказывают, по окончании Отечественной войны И.В.Сталин сообщил Александру Сергеевичу Яковлеву, что правительство предоставляет ему дачу в знак признательности за то, что созданные авиаконструктором истребители помогли одержать победу. Сталин попросил Яковлева сказать: устраивает ли его дача, ее месторасположение?

Яковлеву дача понравилась. Занятый созданием новых самолетов, он сразу не позвонил Сталину, а затем посчитал, что не очень удобно и при встрече поблагодарит.

Позвонил Сталин и сказал: «Что же вы товарищ Яковлев, молчите? Если можете, приезжайте и расскажите, как вам живется на даче?»

В кабинете у Сталина находились Молотов и Берия. Яковлев извинился, что своевременно не поблагодарил.

Сталин сказал:

«Вы не извиняйтесь, а расскажите, как вам живется и работается на даче?»