Сталин в Царицыне
Шрифт:
От принятия решения до начала работы прошло больше года. Дело в том, что как человеку, весьма далекому от искусства, мне пришлось много учиться для того, чтобы работать директором Эрмитажа. Это назначение стало для меня неожиданным, так как после Гражданской войны я в основном трудился на дипломатическом поприще. Но приказы Партии не обсуждаются. Если меня сочли подходящим для должности директора Эрмитажа, то я обязан оправдать доверие и работать как следует. Работа и учеба занимали все мое время. Сейчас я уже освоился и могу выкроить немного времени для записи воспоминаний, которые будут называться «Сталин в Царицыне». Название мне придумывать не пришлось, оно появилось само собой. Мне вообще ничего не надо придумывать. Надо только записать на бумаге все, что я видел и помню. Сейчас я жалею о том, что никогда не вел дневника. Дневник оказался бы большим подспорьем. Но в 1918 году я и представить не мог, что когда-нибудь начну писать мемуары. Так что придется полагаться только на память, которая меня пока еще не подводит.
Май 1918 года
В начале мая 1918 года завершился Ледовый поход Балтийского флота. [24] Советской Республике удалось сохранить военный флот на Балтике. В том, что поход прошел без потерь велика была заслуга руководившего им капитана первого ранга Щастного. Щастный не был революционером и не сочувствовал нашему делу. Он был русским патриотом, который не мог допустить того, чтобы русские суда были захвачены немцами. Это понимали все, кроме Троцкого. Троцкий же считал Щастного сторонником Революции и при каждом удобном случае ставил его в пример – вот же, полковник (морских званий Троцкий не признавал), генеральский сын, а добровольно перешел на нашу сторону. За Щастным, конечно же, присматривали, но к концу похода этот присмотр стал сугубо формальным. «Был бы он нам враг, так нашел бы
24
Ледовый поход Балтийского флота – операция по переводу кораблей Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт с целью спасения их от захвата германскими и финскими войсками, которая была осуществлена в феврале – мае 1918 года в сложных, частично в ледовых условиях при участии двух ледоколов. Операцией руководил начальник Морских сил Балтийского моря Алексей Щастный. В результате операции были спасены 236 кораблей и судов, включая 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и 12 подводных лодок.
25
Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт) – коллегиальный орган, созданный для координации деятельности флотских комитетов Балтики. С декабря 1917 года после упразднения должности командующего Балтийским флотом, Центробалт руководил Балтийским флотом.
26
Борис Павлович Позерн (1882–1939) – российский революционер, советский государственный деятель.
27
Речь идет о идише, еврейском языке германской группы.
Обжегшись с Щастным, Троцкий не сделал выводов, продолжал стоять на своем. По его настоянию Щастного на посту командующего Морскими силами Балтийского флота сменил контр-адмирал Зарубаев. [28] Но Зарубаев командовал недолго. Флотские товарищи сразу заметили, что новый командующий ведет себя не так, как следует, и добились его отстранения. В 1921 году Зарубаева расстреляли за контрреволюционную деятельность. [29]
Меня и многих других сотрудников наркомата удивляла такая позиция Троцкого. Но тогда, весной 1918 года, мы еще не понимали всего и не разобрались до конца в характере Троцкого. Не стану скрывать, что на нас (как и на многих других) оказывал воздействие тот революционный ореол, который окружал Троцкого. Ореол, который он сам для себя создал. Нас завораживали его грандиозные планы. Он говорил о Мировой революции так, будто она была уже состоявшимся делом. Советская Республика находилась во вражеском окружении, а Троцкий, вместо того, чтобы заняться насущными делами, вынашивал планы отправки Балтийского флота в Индийский океан. У него, видите ли, была мечта устроить революцию в Индии, ударить по англичанам [30] с двух сторон – с севера по суше придет кавалерия, а с юга корабли высадят десант. Троцкий считался гениальным организатором, но на самом деле он таковым не был. Он не любил организационной работы, находил ее скучной. Эту работу за него делали другие. Так, например, когда Троцкий был наркомом по иностранным делам, он вообще не бывал в наркомате и не занимался делами, переложив всю работу на товарища Маркина. [31] Точно так же в морском наркомате всю работу вели мы с другим заместителем товарищем Раскольниковым. [32] Если же Троцкий брался за какое-то дело самостоятельно, то оно обычно заканчивалось провалом. Примером могут служить проваленные переговоры с немцами. [33] Вообразив себя гениальным дипломатом, Троцкий повел переговоры таким образом, что едва не сорвал их. [34] Ставка Троцкого и Бухарина на Мировую революцию оказалась преждевременной и необоснованной. Сталин, всегда трезво оценивающий обстановку, сказал по этому поводу: «Революционного движения на Западе нет, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться». Троцкий же пытался выставить эту самую «потенцию» как могучую сокрушительную силу. Азарт и жажда власти, славы, не давали ему возможности спокойно заниматься насущными делами. Он готов был поставить на карту будущее Советской республики ради химеры. Мы не понимали, как можно думать об индийской революции в то время, когда добровольцы [35] взяли Екатеринодар? [36]
28
Сергей Валериянович Зарубаев (1877–1921) – русский контр-адмирал, командующий Морскими силами Балтийского флота в мае – июле 1918 года.
29
Зарубаев был расстрелян по «Делу Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева».
30
В то время Индия была колонией Британской Империи.
31
Николай Маркин (см. примечание № 23) был помощником наркома по иностранным делам Троцкого.
32
Федор Федорович Раскольников (настоящая фамилия – Ильин; 1892–1939) – российский революционер, советский военный и государственный деятель, дипломат.
33
Имеются в виду переговоры между Советской Россией и Германией (с союзниками), проходившие с декабря 1917 по март 1918 года и завершившиеся подписанием Брестского мирного договора.
34
В январе 1918 года в РСДРП(б) возник раскол по поводу заключения мира с немцами. Группа т. н. «левых коммунистов» во главе с Николаем Бухариным настаивала на отклонении германских требований, считая их унизительными и пораженческими. Владимир Ленин считал, что мир должен быть заключен во что бы то ни стало, иначе Советская республика погибнет. Нарком по иностранным делам Троцкий занял промежуточную позицию, предложив лозунг: «Ни мира, ни войны» («мир не подписываем, войну прекращаем, армию демобилизуем»). Будучи главой советской делегации, Троцкий вопреки указаниям Ленина, пытался навязать германской стороне свою точку зрения. Германская сторона заявила, что неподписание Советской Россией мирного договора автоматически влечет за собой прекращение перемирия. В ответ советская делегация демонстративно покинула переговоры. Германия возобновила военные действия, развернув наступление по всему фронту от Балтийского моря до Карпат. Угрожая собственной отставкой, Ленин смог настоять на подписании мира на германских условиях. Ленин обосновывал свою позицию таким образом: «Для революционной войны нужна армия, а у нас армии нет… положение германцев на островах Балтийского моря настолько хорошо, что при наступлении они смогут взять Ревель и Петроград голыми руками. Продолжая в таких условиях войну, мы необыкновенно усилим германский империализм, мир придется все равно заключать, но тогда мир будет худший, так как его будем заключать не мы. Несомненно, мир, который мы вынуждены заключать сейчас, – мир похабный, но если начнется война, то наше правительство будет сметено и мир будет заключен другим
35
Т. е. солдаты белой Добровольческой армии.
36
Прежнее название города Краснодара.
В середине мая 1918 года у нас с Раскольниковым появилась идея объединить разрозненные красные суда на Волге и Каме в единую флотилию. Этим следовало заняться ранее, сразу же после ледохода, но у нас руки не доходили. Троцкий одобрил наше предложение и решил поручить создание флотилии Маркину. Маркин, несмотря на свою относительную молодость (ему тогда было 25 лет, а до 26 он так и не дожил, погиб осенью 1918 года), был весьма умелым и энергичным организатором. У него был дар понимать людей. Он умел находить подход к каждому человеку. Не было сомнений в том, что он выполнит поручение.
Для того, чтобы подготовить создание флотилии, в июне 1918 года я выехал в Царицын. Нужно было произвести осмотр имевшихся там судов и оценить их боеспособность. В то время мы жили по правилу «не до жиру, быть бы живу». Буксир с двумя установленными на нем пулеметами считался у нас чуть ли не крейсером. Ничего удивительного в этом не было. Бывало так, что и один пулемет решал исход целого сражения.
Меня сопровождал мой помощник Сережа Корнилов, молодой человек 20 лет, обладавший феноменальной памятью и такой же феноменальной педантичностью. Есть прирожденные поэты, есть прирожденные вояки, а Корнилов был прирожденный делопроизводитель. Он все помнил, все успевал и в любой момент мог дать требуемую справку. Свой «белой» фамилии Сережа очень стеснялся и при знакомстве непременно объяснял, что к Лавру Корнилову он никакого отношения не имеет. В морском наркомате кроме Корнилова были еще Каледин и Марков. Над всеми троими сотрудники беззлобно подшучивали. Впоследствии Сережа изменил фамилию на Петров, по имени отца.
Несмотря на то, что у нас на руках были мандаты, подписанные самим Троцким, добирались мы от Москвы до Царицына пять дней. Поезда в то время ходили не по расписанию, а как придется. Недалеко от Царицына, у станции Алексиково, простояли полтора дня, дожидаясь, пока починят взорванный белыми путь. Наконец доехали.
Царицын
Прямо с вокзала мы явились в штаб округа. [37] О командовавшем округом Снесареве (бывшем генерал-лейтенанте) в наркомате я слышал хорошие отзывы. Умный, деятельный, искренне сочувствует делу Революции, в царской армии отличался от других генералов хорошим отношением к солдатам. Впоследствии я узнал, что это «хорошее отношение» заключалось в заигрывании с солдатским комитетом 9-го корпуса [38] ради того, чтобы комитет утвердил назначение Снесарева командиром корпуса. После Революции Снесарев не выступал против Советской власти и не пытался эмигрировать. По рекомендации Троцкого он получил назначение в Северокавказский округ. Изначально предполагалось, что он займет должность пониже, а округом станет руководить Автономов. [39] Но Автономов начал «чудить» и Снесарева назначили военруком. [40] Следует уточнить, что Автономов именно «чудил», не отличая нужные директивы от ненужных. Любая директива из Москвы, в которой он усматривал «покушение» на свою власть, игнорировалась. С Троцким Автономов не считался по причине непомерных собственных амбиций. «Что мне какой-то Верховный?! – говорил Автономов. – Верховный где-то там, а я – здесь!». Троцкий был взбешен поведением Автономова, предлагал расстрелять его, чтобы другим «строптивцам» была наука. Автономова отстоял Орджоникидзе, [41] сказал, что он храбр, предан делу Революции и пользуется уважением на Кубани. Эти достоинства Автономова нужно использовать на благо нашего дела, а вот много власти ему давать не следует.
37
Северокавказским военным округом в то время управлял Северокавказский окружной комиссариат по военным делам. Военно-окружной штаб был одним из подразделений комиссариата.
38
9-й армейский корпус Русской императорской армии, в годы Первой мировой войны находившийся в составе 3-ей армии Юго-Западного фронта.
39
Алексей Иванович Автономов (1890–1919) – красный военачальник, участник Первой мировой и Гражданской войн. Главнокомандующий вооруженными силами Кубанской советской республики. В апреле по мае 1918 года был главнокомандующим Северокавказской красной армией. Нарушал субординацию, демонстративно отказывался исполнять поступающие из Москвы приказы, если считал их неверными, игнорировал распоряжения Троцкого, не желая признавать его полномочия в качестве верховного главнокомандующего Красной армией. За это был смещен с поста главнокомандующего и назначен инспектором-организатором войсковых частей Кавказского фронта. Умер от тифа в феврале 1919 года.
40
Военруками (военными руководителями) в то время назывались командиры и командующие.
41
Григорий Константинович Орджоникидзе (1886–1937) – известный грузинский революционер-большевик, советский государственный деятель.
Раз уж речь зашла о власти, то добавлю еще кое-что. Власть – одно из самых сильных и правдивых испытаний для человека. Человек слабый и подлый получив власть покажет себя с плохой стороны. Пока у него нет власти, он эту плохую сторону старательно прячет, не стремится выпячивать. Ну а как получит власть, то разойдется. Видел я тому много примеров.
Нас сильно удивила обстановка в штабе. Те, кто застал прежние времена, поймут меня без пояснений, а для всех остальных я поясню. Обстановка в советских и царских учреждениях сильно различается. Сотрудники ведут себя иначе. В советских – все просто, без ненужных церемоний. Ходят нормальным шагом, а не на цыпочках, разговаривают деловито, без всех этих «не затруднит ли вас» или «вы меня очень обяжете». Разумеется, и выглядят советские служащие иначе. А тут явились мы с Сережей в штаб и опешили. У входных дверей стоит швейцар. Формально – красноармеец с винтовкой, но ведет он себя как старорежимный швейцар. Пока не увидел наши мандаты держался важно и грубил, а затем сник, распахнул перед нами дверь, хотя на посту этого делать не положено, винтовку надо держать обеими руками, и разве что ножкой не шаркнул. Внутри все тоже было не так, как должно быть. Большинство мужчин ходило в военной форме без погон и вид у них был совершенно офицерский, штабной. Повадка, выправка – тоже. Немногочисленные женщины имели откровенно буржуазный вид, у одной секретарши даже жемчужное ожерелье на шее было. Младшие тянулись в струнку перед старшими. Мне сразу же вспомнился дивизионный штаб прежнего времени.
– Чудно как-то тут у них, – шепнул мне Сережа.
В приемной военрука стояли мягкие стулья на гнутых ножках, причем не собранные отовсюду, а одинаковые – гарнитур. Холеный помощник, которому только аксельбантов недоставало, сидел за массивным, богато украшенным резьбой столом. В углу за отдельным столиком сидела симпатичная машинистка в песцовой горжетке. Непонятно было, зачем ей нужна горжетка летом, в жару, разве только пофорсить. На окнах – бархатные портьеры. На потолке – массивная люстра.
Настроение мое, бывшее до того обычным, несмотря на сильную усталость после дороги, враз испортилось. Не понравилось мне все то, что я увидел. И Сереже тоже не понравилось. Почувствовали мы, что трудно нам будет работать в Царицыне. А уж когда в кабинет Снесарева вошли, то остолбенели. Сережа даже глаза протер, проверяя – не мерещится ли ему. За столом, куда роскошнее того, что был в приемной, сидел генерал-лейтенант с золотыми погонами на плечах! В Москве, Петрограде или где-то еще за погоны к стенке ставили. Раз носишь погоны, значит – враг! А здесь красный военрук сидит в генеральской форме.
Разумеется, Снесарев заметил наше удивление.
– Все поначалу удивляются, глядя на меня, – сказал он после нашего знакомства. – Но мне так привычней. Трудно, знаете ли, менять привычки на шестом десятке.
Последняя фраза прозвучала вызывающе. Я подумал: «Убеждения ты сменил, раз пошел служить красным, а привычки, видишь ли, остались прежними. Удивительно. Даже не столько удивительно, сколько подозрительно. Может, у тебя и убеждения прежние, только ты это скрываешь?».
Изложив суть нашего дела, я ожидал, что Снесарев вызовет сотрудника, который ведает флотом, и даст ему поручение. Но Снесарев вдруг предложил нам выпить с дороги чаю. Мы согласились и снова были удивлены. В наркомате мы частенько пили пустой чай, потому что в Москве, как и во всей Республике в то время с продовольствием было плохо. А здесь помощник Снесарева принес сахар (не сахарин, а настоящий сахар), баранки, печенье с пряниками, лимон и даже пастилу. В Москве к тому времени о пастиле и думать забыли, так же, как и о конфетах. Чай был хорошим и щедро заваренным. Пили мы его из фарфоровых чашек. Разве что самовар был не серебряным, а медным.