Сталин. Личная жизнь (сборник)
Шрифт:
— На дни рождения гостей приглашали или они сами приходили? Кроме Лакобы, Буденного, Жданова — кого вы еще помните?
— Народу иногда было очень мало — всего несколько человек. Члены семьи были, зачастую члены Политбюро приходили. Я не знаю, приходили они сами или были приглашены, но думаю, что в какой-то форме приглашение было получено. Непосредственно я этого не слышал.
— Дарили пришедшие подарки Сталину?
— Подарков не было никаких! Никаких! Он подарки не любил, и это знали. Может быть, он понимал, что на подарок должен быть отдарок, что все ли эти подарки — от чистого сердца. Я не видел, чтобы на день рождения приносили и дарили подарки,
— А вы, дети, готовили подарки Сталину?
—
* * *
— «Завтра»:— А в стране как отмечались? В прессе были поздравления? Он не считал день рождения праздником для себя и страны?
— А.С.: — Да, были. Поздравления в газетах он читал, с юмором комментировал. Он не упивался превозношением себя, а, напротив, принимал это как неизбежный ритуал, как вынужденное действие, не доставлявшее ему большого удовольствия. И ни в коем случае он не считал свой день рождения праздником — даже своим, а не то что страны.
Был интересный случай: 23 февраля 1948 года отмечался юбилей Советской Армии. Проходило торжественное собрание в Большом театре. Многие, пришедшие на это юбилей, больше говорили о Сталине и приветствовали его. Сталин никого не перебивал, но в небольшом перерыве между выступающими он поднялся и сказал: «Товарищи, мне кажется, вы забыли, куда и зачем вы пришли. У меня сегодня нет юбилея. Вы пришли на юбилей Красной Армии. Так, пожалуйста, и говорите о Красной Армии».
— Может, в этот день он как-то по-особенному одевался, выходя к застолью?
— Одежда всегда та же самая, что и обычно. Мягкие сапоги, брюки прямые, заправленные в сапоги, закрытая курточка или френч. Все простое, просторное, удобное. У Берии, например, были сапоги, у которых носок как будто обрубленный. А у Сталина не острый, не фасонный, просто немного закругленный. Кто-то любит высокий каблук, кто-то еще какие-то фасоны. У него все — обычное, не вычурное, не кричащее. У него все в личном обиходе было усреднено, неброско.
— А гости приходили нарядно одетые или, как и хозяин, не наряжались?
— Ничего специально не надевалось. И Светлану специально не наряжали. Часто ведь девочку наряжают куклой. У Сталина в семье нет, все как обычно.
— В преддверии дня рождения и у нас, простых людей, некие хлопоты, радостное возбуждение.
— Не было этого, не ощущалось совершенно. Все буднично. Никаких особых ритуалов, все как всегда. Все дни рождения у всех членов семьи отмечали очень скромно. Ну вот, ставили пьесу на его день рождения. Это запомнилось. Устроили как-то детское представление: Светлана читала стишки, под эти стишки ребятишки подыгрывали в каких-то костюмах, немудряще изготовленных. Вроде как инсценировка. Когда-то у нее на дне рождения играли в разных зверюшек, должны были их изображать. На меня медвежью шкуру накинули, и я изображал медведя.
— А других людей, друзей, любимых писателей, артистов он сам поздравлял с днями рождения?
— Думаю, да. Но этого мы не видели, и нам об этом он не говорил. Обслуживающий персонал он всегда старался поздравить, сделать подарок, следил за этим, помнил. Это я видел и слышал: как он житейские пожелания адресовал, очень тепло. Он был очень внимателен к людям.
* * *
«Завтра»: — Во время застолья — не без рюмочки. А какие вина предпочитал Сталин?
А.С.: — Говорят, у него были какие-то любимые. Но их так нельзя назвать. Просто Сталин хорошо знал лечебные свойства грузинских вин. Он лекарствами не пользовался. А в зависимости оттого, что нужно лечить, пользовался винами. На застольях за рюмочкой вина он разговаривал,
Об отношении к вину говорит такой случай. На дне рождения кого-то, уже без Надежды Сергеевны, сидели за столом родственники Аллилуевы, Вася, Светлана и я. Сталин разливал вино по бокалам, налил понемножку вина и нам с Василием, Светлане, ее вино разбавил водой из графинчика, который был на столе во время еды.
Кто-то из женщин говорит: «Разве можно детям? Это же яд». Сталин отвечает: «Ядом змея убивает, а врач ядом лечит. Дело в том, кто, где и зачем. Хлебом тоже можно подавиться, а молоком упиться». И добавил: «Мораль нам, безусловно, нужна. Но моралистов у нас не любят». Да, он и членов семьи, в том числе детей, лечил винами. Ну не то что болезни, а недомогания. Детям вино разбавлял водой.
— Вино пили из бокалов, какие-то закуски специальные подавались?
— Нет, никакой особой сервировки. Вино пили из обыкновенных рюмок, закусывали тем, что обычно было на столе, могли быть еще орешки. Орехи Сталин любил.
— На празднествах Сталин якобы позволял себе ухаживать за женами соратников.
— Он живо вел застолья, был за столом очень общительным. Тосты все время произносил деловые или с подвохом в чей-то адрес, с иронией иногда. Но чтобы было заметно какое-то особое ухаживание за кем-то, я этого не видел и не чувствовал.
ОТНОШЕНИЕ К ИСКУССТВУ
«Завтра»: — Каким было в семье отношение к искусству, спорту?
А.С.: — Сталин не увлекался одной какой-то темой, он был человеком всесторонним. И когда шел о чем-то разговор, то по ходу приобретал широкое звучание, круг тем брался обширный, охватывались сразу многие проблемы, беседа таким образом касалась не только этой темы, происходило не узкое освещение какого-то вопроса, но обсуждение касалось и того, что вокруг, что влияло, помогало этому, что, может быть, мешало. У Сталина была прекрасная память. Он много читал, и первый вопрос, который задавал при встрече: что ты сегодня читаешь, о чем там написано, кто автор? Нужно было на его вопрос ответить: о чем читаешь, кто автор, обязательно, откуда он. Думаю, он неплохо разбирался в искусстве и подходил к произведению и с точки зрения мастерства, и классово-социальной точки зрения: с каких позиций написано. Мы с ним на эти темы беседовали, и Сталин говорил: «У нас много прекрасных историков, писателей, но человек пишет так, как он видит происходящее, а не так, как есть на самом деле. Он не может быть абсолютно объективным. Если человек вышел из среды рабочих, то главный упор у него — на работу и жизнь именно рабочих, а другие классы им освещаются меньше, потому что он жизнь рабочих знает лучше. А настоящий писатель хочет хорошо, достоверно написать. Человек из крестьянской среды лучше напишет о жизни, положении крестьян. Настоящий писатель хочет написать лучше, а лучше он напишет о том, что сам пережил, сам знает».
Например, он нас с Василием посылал в театр, именно посылал, и говорил: «Посмотрите такой-то спектакль». А после просмотра спрашивал: что там, о чем, кто автор? Как-то мы были в Сочи. Тогда еще не было сочинского большого театра, а театральные постановки осуществлялись в небольшом зрительном театральном зале в Ривьере, и гастролирующие театры выступали там же. Мы смотрели пьесу «Исторический замок», поставленную Театром Революции, ныне — имени Маяковского. Я попытался рассказать, о чем спектакль. Сталин спрашивает: «Кто автор?» А я ответить не мог. Он, укоризненно покачав головой, сказал: «Эх ты, деревня!» И после секундной паузы добавил: «Неколлективизированная».