Сталин. Путь к власти
Шрифт:
Однако социал-демократы ошибались в оценке возможностей революции к тому моменту, когда она достигла своей кульминации. Как и в начале 1905 года, многие происходившие события оказывались для них неожиданными, потому что они были вызваны движущими силами, находившимися вне контроля РСДРП. Немалую роль в происходивших событиях сыграл известный международный авантюрист Парвус. Являясь, как и Троцкий, сыном одесского зернопромышленника, Александр Гель-фанд (Парвус) покинул Россию еще в 1890-х годах и в Германии вступил в социал-демократическую партию. Впоследствии он стал видным коммерческим дельцом и крупным финансистом, имевшим прочные связи с влиятельными кругами Германии и Османской империи. С осени 1904 года Парвус, находясь в Мюнхене вместе с Троцким,
Купив либеральную «Русскую газету», Парвус превратил ее в «популярный орган воинствующего социализма». Одновременно Парвус создал печатный орган меньшевиков «Начало». Хотя Мартов, которому было поручено возглавить газету, и не разделял взгляды Парвуса на перманентную революцию, он был вынужден пропагандировать эту теорию. «Мы вынуждены будем согласиться на пропаганду этой довольно рискованной идеи, не имея возможности что-либо возражать с нашей стороны», – писал Мартов Аксельроду. Возражать Парвусу Мартов не решился, потому что за таинственным человеком были неведомо откуда взявшиеся огромные денежные средства, на которые он скупал газеты и навязывал им угодное ему направление.
Пребывание Троцкого в руководстве Петербургского Совета позволило Парвусу провести 2 декабря 1905 года через этот самопровозглашенный орган власти «Финансовый манифест», от начала до конца подготовленный им. «Финансовый манифест» неожиданно переводил борьбу с правительством совершенно в новую плоскость. Документ прибывал население не платить налогов и податей, забирать вклады из сберегательных банков, требовать во всех случаях расплаты золотом, не допускать уплаты государственных долгов по займам, а также «разоблачить перед всем миром финансовое банкротство правительства России». Газеты Парвуса широко распространяли этот манифест. Казалось, что международные финансовые силы, делавшие на первых порах ставку на революционный переворот в России, но столкнувшиеся с готовностью царизма выстоять любой ценой, теперь были заинтересованы лишь в дестабилизации российской валюты или хотя бы в осуществлении выгодной им финансовой спекуляции.
Сообщение о ненадежности банков и неустойчивости российской валюты вызвало массовое изъятие вкладов из сберегательных банков. Объявление же о финансовом банкротстве правительства серьезно повлияло на котировку рубля на мировом финансовом рынке. Разумеется, как и обычно в таких случаях, были не только потерпевшие, но и выигравшие. Можно предположить, что Парвус и его друзья, снабдившие его деньгами для скупки петербургских газет, не остались внакладе после этих событий. Однако можно усомниться, что все эти действия как-то продвинули вперед дело революции. Скорее напротив. Осознав всю чудовищность последствий «Финансового манифеста» для страны, премьер-министр С.Ю. Витте отдал распоряжение конфисковать все газеты, опубликовавшие это произведение Парвуса, и арестовать членов Петербургского Совета.
Арест членов Петербургского Совета совпал с началом широкого контрнаступления царского правительства, которое стало новой неожиданностью для революционеров. Правительство предоставило местным властям право «прибегать к применению чрезвычайных мероприятий без испрошения на то разрешения центральной власти» для борьбы с забастовками на железных дорогах, почте и телеграфе. Был издан указ об уголовной «наказуемости наиболее опасных проявлений участий в забастовках». Циркуляры предписывали выявлять «немедленно всех главарей противоправительственного и аграрного движения и заключать их в местную тюрьму для поступления с ними согласно указанию министра внутренних дел».
Революционеры были уверены, что эти действия правительства – лишь предсмертные судороги гибнущего строя, а потому в ответ на арест Петербургского Совета конференция московских большевиков постановила объявить 5 декабря всеобщую стачку и превратить ее во всеобщее восстание. Это решение поддержал Московский Совет, и 10—11 декабря 1905 года всеобщая стачка переросла во всеобщее восстание. В течение 10 дней несколько тысяч членов боевых дружин вели бои на баррикадах в ряде районов Москвы, но после прибытия туда войск восстание было разгромлено.
Были подавлены восстания в Севастополе, Кронштадте, Владивостоке, а также в Ростове, Новороссийске, Екатеринославе, Горловке, Харькове, Александрове, Красноярске, Чите, Перми, Нижнем Новгороде и других городах. Советы были разогнаны, многие их члены арестованы. Немало людей было убито в ходе подавления антиправительственных выступлений. Только в Москве были убиты 1059 участников боев. По стране действовали карательные экспедиции. С января 1905 года до апреля 1906 года общее число расстрелянных, повешенных и убитых достигло 14 тысяч человек. Число политических заключенных составило 75 тысяч. (В последующие годы репрессии продолжились. В 1907—1909 годы более 5 тысяч человек были казнены, а к 1909 году в тюрьмах находилось 170 тысяч политических заключенных.)
Эти поражения повлияли на настроения революционеров. В брошюре «Две схватки», опубликованной 7 января 1906 года, Сталин проанализировал неудачи многих восстаний 1905 года, обратив внимание прежде всего на тактические ошибки, допущенные восставшими. В то же время большевики исходили из скорого нового революционного подъема. Учитывая уроки восстаний 1905 года, Сталин призывал «умножать красные отряды, обучить и спаять их друг с другом… оружием добыть оружие, изучить расположение государственных учреждений, подсчитать силы врага, изучить его сильные и слабые стороны и сообразно с этим выработать план восстания». Он уверял: «Российский пролетариат не разгромлен, он только отступил и теперь готовится к новым славным боям».
В 1906—1907 годах Сталин не раз писал о необходимости учесть уроки неудач 1905 года и с новой силой приступить к подготовке всенародного восстания. Он был убежден, что следующее вооруженное восстание – дело ближайшего времени. В своей брошюре «Современный момент и объединительный съезд» он писал: «Будущее выступление народа будет не простое выступление… оно обязательно примет вооруженный характер, и, таким образом, решающая роль будет принадлежать вооруженному восстанию».
Сталин поддерживал проект резолюции большевиков на Объединительном съезде, которая исходила из того, что «в силу нарастания и обострения нового политического кризиса открывается переход от оборонительных к наступательным формам вооруженной борьбы». Проект резолюции, отвергнутый съездом, требовал принять «самые решительные наступательные действия против правительства», и призывал: «Следует развить еще более энергичную деятельность по увеличению боевых дружин, улучшению организации их и снабжению их всякого рода оружием…» Поэтому Сталин сурово критиковал решения Объединительного съезда за то, что он не сделал необходимых практических выводов из поражений 1905 года и не предложил четких директив по подготовке нового восстания: «О том, что нужно организовать восстание, а не проводить его разрозненно, о том, что нам необходима политика наступления (вспомните слова Маркса), – об этом съезд не говорит ни слова». Он писал: «Съезд должен был сказать партии: создавайте красные отряды, распространяйте в народе военные знания, обратите усиленное внимание на дело организации красных отрядов, чтобы потом можно было оружием добыть оружие и расширить восстание».