Сталин. Путь к власти
Шрифт:
Высоко оценивая успехи Советской власти, достигнутые после Октябрьской революции, Сталин в то же время указывал: «Октябрь имеет и теневую сторону». Он обращал внимание на то, что «Россия до сих пор представляет социалистический остров, окруженный более развитыми в промышленном отношении, враждебными ей, капиталистическими государствами». При этом он подчеркивал, что «Россия в хозяйственном отношении страна отсталая, ей очень трудно своими собственными силами поставить транспорт, развить индустрию и электрифицировать городскую и сельскую промышленность».
Для преодоления неблагоприятных объективных условий Сталин считал необходимым, с одной стороны, прилагать усилия для улучшения международного положения России: «1) Использовать все и всякие противоречия и конфликты между окружающими нашу страну капиталистическими группами и
Кроме того, Сталин на первый план выдвигал не «помощь пролетарской революции на Западе», а использование противоречий среди ведущих капиталистических стран. Такое распределение приоритетов в международной деятельности определялось тем, что Сталин считал необходимым «искать формы и способы хозяйственного кооперирования с враждебными капиталистическими группами Запада для получения необходимой техники до момента победы пролетарской революции в одной или нескольких капиталистических странах. Концессионная форма отношений и внешняя торговля – таковы средства для достижения этой цели». Разумеется, соглашения о концессиях и торговле с рядом капиталистических стран исключали открытую помощь пролетарским революциям в этих же странах.
С другой стороны, Сталин исходил из того, что необходимо «развязать мелкое производство и мелкую промышленность в нашей стране, допустить частичное возрождение капитализма, поставив его в зависимость от государственной власти, привлечь арендаторов и акционеров и т. д. и т. п.».
Сталин утверждал, что РКП (б) «из партии переворота внутри России превратилась в партию строительства, в партию созидания новых форм хозяйствования». Исходя из того, что задачи внутренней политики партии являются задачами мирной строительной работы, Сталин указывал на необходимость «укрепить союз пролетариата и трудового крестьянства путем: 1) привлечения к государственной строительной работе наиболее инициативных и хозяйственных элементов из крестьян; 2) помощи крестьянскому хозяйству сельскохозяйственными знаниями, ремонтом машин и пр.; 3) развития правильного обмена продуктов между городом и деревней; постепенной электрификацией сельского хозяйства».
Одновременно Сталин выдвигал задачи индустриализации страны. Он предлагал:
1) сосредоточить «максимум сил на овладении основными отраслями индустрии и улучшении снабжения занятых там рабочих»;
2) развить «внешнюю торговлю по линии ввоза машин, оборудования»;
3) привлечь «акционеров, арендаторов»; 4) создать «хотя бы минимальный продовольственный маневренный фонд»; 5) осуществлять «электрификацию транспорта, крупной промышленности».
Задачи мирного строительства принципиально отличались от тех, что решала партия в годы его «революционного ученичества», а потому он подчеркивал, что партия «исключила из арсенала пролетариата ставшие теперь уже ненужными в России такие формы борьбы, как забастовку, восстание». Сталин признавал, что решение новых задач потребует качественного повышения уровня партийной работы: «Раньше можно было обойтись без знатоков военного дела и хозяйственного дела, ибо работа партии была по преимуществу критическая, а критиковать легко… Теперь партия не может обойтись без знатоков дела; наряду с использованием старых специалистов, она должна выработать своих знатоков: формировщиков, снабженцев, операторов (по военной линии), продовольственников, сельскохозяйственников, железнодорожников, кооператоров, знатоков индустрии, внешней торговли (по хозяйственной линии). Без этого строить нельзя».
Мирное строительство требовало обеспечение стабильности внутри Советской страны и безопасности ее границ. Решение этих задач в значительной степени зависело от положения на окраинах Советской страны, населенных главным образом национальными меньшинствами. Поэтому вопросы регулирования межнациональных отношений, которыми занимался Сталин как нарком по делам национальностей, приобретали огромное значение.
Сразу же после возвращения с фронтов Гражданской войны и краткого отпуска Сталин опубликовал в «Правде» 10 октября 1920 года статью «Политика Советской власти по национальному вопросу в России», в которой он подчеркивал: «Три года революции и гражданской войны в России показали, что без взаимной поддержки центральной России и ее окраин невозможна победа революции, невозможно освобождение России от когтей империализма». Сталин обращал особое внимание на экономическую взаимозависимость России и ее окраин: «Центральная Россия, этот очаг мировой революции, не может долго держаться без помощи окраин, изобилующих сырьем, топливом, продуктами продовольствия. Окраины России, в свою очередь, обречены на неминуемую империалистическую кабалу без политической, военной и организационной помощи более развитой центральной России».
Хотя Сталин и признавал право на отделение от России национальных меньшинств, он осуждал попытки воспользоваться этим правом. Он писал: «Требование отделения окраин от России, как форма отношений между центром и окраинами, должно быть исключено не только потому, что оно противоречит самой постановке вопроса об установлении союза между центром и окраинами, но, прежде всего, потому что оно в корне противоречит интересам народных масс». Сталин видел лишь две альтернативы для развития национальных окраин: «либо вместе с Россией, и тогда – освобождение трудовых масс окраин от империалистического гнета; либо вместе с Антантой, и тогда – неминуемое империалистическое ярмо. Третьего выхода нет».
«Советизация» Армении в конце 1920 года, а затем и Грузии весной 1921 года свидетельствовали о том, что взгляды Сталина на эти республики, отделившиеся от России, были присущи многим в руководстве Советской страны. После этих событий границы Советской страны на Кавказе проходили в основном там, где они существовали до революции 1917 года. Восстановлены были и дореволюционные границы в Средней Азии. Лишь западная граница существенно сдвинулась в сторону центральной России после создания независимых государств: Польши, Финляндии, а также трех прибалтийских республик.
В июле 1921 года Сталин прибыл на свою родину, которая незадолго до того была «советизирована». Выступая на собрании тифлисской организации коммунистической партии Грузии, Сталин подчеркивал экономическую и социальную обусловленность союза Грузии с Россией и соседними закавказскими республиками. Он призывал «раздавить гидру национализма и создать здоровую атмосферу интернационализма для облегчения хозяйственных усилий советских республик Закавказья при сохранения независимости этих республик».
В то же время Сталин обращал внимание на необходимость сохранения и развития национальных черт на окраинах страны ради укрепления Советской власти: «Необходимо, чтобы Советская власть стала… родной и близкой для народных окраин России. Но для того, чтобы сделаться родной, Советская власть должна стать прежде всего понятной для них». Он призывал выдвигать в руководство национальных образований прежде всего представителей местного населения. Он особо подчеркивал важность развития национальных языков: «Одно из двух: либо украинский, азербайджанский, киргизский, узбекский, башкирский и прочие языки представляют действительную реальность,…и тогда – советская автономия должна быть проведена в этих областях до конца, без оговорок; либо украинский, азербайджанский и прочие языки являются пустой выдумкой, школы и прочие институты на родном языке не нужны, и тогда – советская автономия должна быть отброшена прочь, как ненужный хлам. Искание третьего пути есть результат незнания дела или печального недомыслия». Сталин призывал решительно отказаться «от кавалерийских набегов по части „немедленной коммунизации“ отсталых народных масс» и «перейти к осмотрительной и продуманной политике постепенного вовлечения этих масс в общее русло советского развития». По поводу заявлений Сталина по национальному вопросу тех лет Адам Улам писал: «Создается впечатление, что они были сделаны начитанным человеком, который высказывал разумные суждения».