Сталин. Вспоминаем вместе
Шрифт:
Глава 11
Биография Сталина и история страны: 1943–1953
Чем меньше люди знают, тем обширнее кажется им их знание.
Уничтожь деньги – уничтожишь войны.
1943 год стал рубежом, после которого война безостановочно покатилась на запад. Исход величайшей битвы был уже понятен. Германия проигрывала войну – вопрос был в сроках и геополитических итогах этого проигрыша. Поэтому от успеха на переговорах с союзниками конфигурация послевоенного устройства Европы и всего мира зависела не меньше, чем от военных побед над нацистами. Основная тяжесть дипломатических схваток с нашими «партнерами», как и в 1941 году, вновь легла на плечи Сталина [642] . 6 ноября 1943 года Президиум Верховного Совета СССР наградил И. В. Сталина орденом Суворова I степени. И в том же ноябре он принял участие в знаменитой Тегеранской конференции. Там глава СССР впервые встретился с президентом США и второй раз – с премьер-министром Великобритании. Итогом конференции стало подписание декларации о совместных действиях в войне против Германии и о послевоенном сотрудничестве трех держав [643] . Там же был рассмотрен и ряд других вопросов: о послевоенном устройстве Европы, о границах Польши, об организации ООН. Сталин сумел добиться конкретики в главном вопросе. Именно на конференции в Тегеране точка зрения советской делегации о том, что границы СССР должны быть восстановлены по состоянию
642
При этом в СССР не забывали о восстановлении экономики и хозяйства, которым война нанесла колоссальный ущерб. В августе 1943 года по инициативе Сталина Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли решение «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации». Еще воюя, наша страна начинала восстанавливать разрушенное врагом.
643
30 ноября 1943 года, во время конференции, Черчиллю исполнилось 69 лет. Сталин подарил имениннику белую бурку, папаху и ящик его любимого армянского коньяка.
644
То есть вместе с Прибалтикой, Бессарабией, Западной Украиной и Западной Белоруссией, а также вместе с бывшими финскими территориями, прилегающими к Ленинграду. Фактически это означало восстановление территории Российской империи за вычетом Финляндии и Польши, с небольшим приращением Украины. Английская дипломатия упиралась более двух лет, отказываясь признавать границы СССР. Но после Сталинграда упираться британцам было уже не с руки. Дипломатия всегда имеет дело с реальными фактами. Можно не соглашаться с СССР, но если Красная армия освободит всю Европу, то признание Лондона становится не таким уж решающим фактором.
Обращаясь к английскому и американскому представителям, глава советской делегации спросил:
– Я хотел бы получить ответ на вопрос о том, кто будет назначен командующим операцией «Оверлорд».
– Этот вопрос еще не решен, – ответил Рузвельт.
– Тогда ничего не выйдет из операции «Оверлорд», – мрачно произнес Сталин, как бы рассуждая вслух. – Кто несет моральную и военную ответственность за подготовку и выполнение операции «Оверлорд»? Если это неизвестно, тогда операция «Оверлорд» является лишь разговором.
На противоположной стороне стола проскользнула какая-то тень неловкости. Воцарилось молчание. Потом Рузвельт сказал:
– Английский генерал Морган несет ответственность за подготовку операции «Оверлорд».
– А кто несет ответственность за проведение операции «Оверлорд»? – продолжал настаивать Сталин.
– Нам известны все лица, которые будут участвовать в осуществлении операции, – пояснил президент, – за исключением главнокомандующего этой операцией…
– Может случиться, – продолжал Сталин все тем же мрачным тоном, – что генерал Морган сочтет операцию подготовленной, но после назначения командующего, который будет отвечать за осуществление этой операции, окажется, что командующий сочтет операцию неподготовленной. Должно быть одно лицо, которое отвечало бы как за подготовку, таки за проведение операции…
– Я хочу, чтобы меня правильно поняли, – пояснил Сталин. – Русские не претендуют на участие в назначении главнокомандующего, но русские хотели бы знать, кто будет командующим. Мы хотели бы, чтобы он был поскорее назначен и чтобы он отвечал как за подготовку, так и за проведение операции «Оверлорд».
…В Тегеране имя главнокомандующего «Оверлордом» так и не было названо [645] .
645
Бережков В. М. Страницы дипломатической истории. – М.: Международные отношения, 1982. С. 157–158.
Сталин давил на английского премьера и поставил его в очень неудобное положение. Именно в Тегеране произошла знаменитая сцена, которую часто цитируют писатели:
Черчилль дал понять, что при определенных обстоятельствах операция «Оверлорд» вообще может оказаться под вопросом… В итоге… казалось, что продолжать переговоры вообще бессмысленно.
Сталин резко поднялся с места и, обращаясь к Молотову и Ворошилову, сказал:
– Идемте, нам здесь делать нечего. У нас много дел на фронте…
Черчилль заерзал в кресле, покраснел и невнятно пробурчал, что его «не так поняли».
Чтобы как-то разрядить атмосферу, Рузвельт примирительным тоном сказал:
– Мы очень голодны сейчас. Поэтому я предложил бы прервать наше заседание, чтобы присутствовать на обеде, которым нас сегодня угощает маршал Сталин… [646]
646
Бережков В. М. Страницы дипломатической истории. – М.: Международные отношения, 1982. С. 161–162.
А вот еще один случай, показывающий нам, каким гибким мог быть Сталин, когда речь шла об интересах его страны. Напомню, что Иран, в столице которого происходила конференция, был одновременно оккупирован англичанами и СССР в конце августа 1941 года. Одновременный ввод войск Англии и СССР в Иран позволил установить «барьер» между нашей нефтью и англичанами. Думаю, что читатели уже понимают, что от британцев можно было ожидать в июне 1941 года любых действий. Не исключая и прямой помощи немцам. Только после того, как стало ясно, что вместе с Гитлером Англия не выступит и активной помощи Берлину оказывать не будет, Сталин договорился с Черчиллем о совместной оккупации Ирана. И только тогда серьезные вооруженные силы Красной армии, «непонятно зачем» стоявшие до конца августа 1941 года (!) на границах Ирана, были направлены на защиту Москвы [647] .
647
Нота от 25 августа 1941 года касалась ввода войск в Иран. Это действие было осуществлено в соответствии со статьей 6 советско-иранского договора 1921 года. «Принимаемые Советским Правительством военные меры направлены исключительно только против опасности, созданной враждебной деятельностью немцев в Иране. Как только эта опасность, угрожающая интересам Ирана и СССР, будет устранена, Советское Правительство, во исполнение своего обязательства по советско-иранскому Договору 1921 г., немедленно выведет советские войска из пределов Ирана». Наши части должны были занять северные районы страны, а английские – юго-западные.
Так вот, в оккупированной стране формальная власть иранского правительства сохранялась. Молодой шах Ирана был в положении правителя страны, распоряжаются которой совсем другие силы. В этой ситуации он нанес визиты Черчиллю и Рузвельту, причем его достаточно «помариновали», согласовывая его посещения. Для визита к Сталину также нужно было назначить время. Из канцелярии шаха позвонили и поинтересовались, когда Иосифу Виссарионовичу будет удобно принять иранского шаха в посольстве СССР. Что сделал Сталин? Он отдал распоряжение спросить, когда шаху будет удобно принять главу Советского Союза у себя во дворце. «Звонивший в посольство несколько растерянным голосом сказал, что его не так поняли, что шах Ирана спрашивает, когда он может приехать к Сталину. Однако последовал ответ, что его поняли правильно и Сталин именно спрашивает о том, когда шах Ирана может его принять» [648] .
648
Голованов А. Е.
Не шах поехал к Сталину – Сталин сам направился к нему. Шах Мохаммед-Реза Пехлеви был по-хорошему шокирован. Почему Сталин так поступил? Потому, что он хотел привлечь Иран на свою сторону не в текущей политической ситуации, где Иран был оккупирован, а в будущих политических баталиях с англосаксами [649] . И для этого Сталин был готов отложить в сторону гордость. Приехал, побеседовал. Однако шах все-таки не сменил свою проанглийскую ориентацию. «Сталин думал, что подействует на него, не получилось. Шах чувствовал, конечно, что мы не можем тут командовать, англичане, американцы рядом, дескать, не отдадут меня целиком Сталину. Они ему, конечно, советовали, это само собой. Они постоянно держали его под контролем» [650] , – говорил об этом случае Вячеслав Молотов, присутствовавший при этой беседе. Не получилось у Сталина. Но ведь попробовал!
649
По пути из Тегерана домой, будучи в Каире, Черчилль заболел воспалением легких и несколько недель пролежал в постели. Затем его переправили в марокканский Марракеш для дальнейшего выздоровления. Но и прикованный к постели, премьер-министр Великобритании не ослабил своих усилий по саботажу только что принятых тремя лидерами совместных решений. Впоследствии в своих мемуарах Черчилль отмечал, что, несмотря на достигнутую договоренность об открытии второго фронта в Северной Франции, он был по-прежнему «гораздо более склонен» к альтернативе, заключающейся в продвижении «вначале от Италии, через Истрию и Триест, с конечной целью достижения Вены через Люблянский проход». Но саботаж Черчилля касался и других важнейших вопросов. После капитуляции Италии захваченный англо-американцами итальянский флот подлежал разделу между тремя державами, причем Рузвельт в одной из бесед со Сталиным заметил, что Советский Союз может рассчитывать на одну треть этих судов. Была также достигнута договоренность, что передача судов советской стороне произойдет не позднее конца января 1944 года. Но отдавать их СССР совсем не хотелось. В своих мемуарах Черчилль заметил, что «вопрос этот деликатный, и тут нужно действовать так, как кошка ведет себя в отношении мыши». Лежа в постели в Каире, сэр Уинстон размышлял о том, как бы дать делу задний ход. В итоге англичане просто включили дурака и не передавали нам корабли. Сталину пришлось написать Черчиллю и Рузвельту: «Должен сказать, что после Вашего совместного положительного ответа в Тегеране на поставленный мною вопрос о передаче Советскому Союзу итальянских судов до конца января 1944 года я считал этот вопрос решенным и у меня не возникало мысли о возможности какого-либо пересмотра этого принятого и согласованного между нами троими решения. Тем более что, как мы тогда уговорились, в течение декабря и января этот вопрос должен был быть полностью урегулирован и с итальянцами. Теперь я вижу, что это не так и что с итальянцами даже не говорилось ничего по этому поводу» (Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны. – М., ИПЛ, 1983. Т. 2. С. 23). Руководители англосаксов «забыли»… о части передаваемых СССР кораблей. Пришлось Сталину напоминать еще раз. «В Вашем ответе, однако, – писал он, – ничего не говорится о передаче Советскому Союзу восьми итальянских эскадренных миноносцев и четырех подводных лодок, на передачу которых Советскому Союзу еще в конце января Вы, г. Премьер-министр, и Вы, г. Президент, дали согласие в Тегеране» (Там же. С. 23–24). Настойчивость Сталина принесла ВМФ СССР новые корабли. Один из которых – линкор «Новороссийск», бывший крейсер итальянского флота «Джулио Чезаре»(«Юлий Цезарь»), переданный СССР в 1949 году, в октябре 1950-го взорвался при загадочных обстоятельствах. Вероятнее всего, он был подорван командой итальянских боевых пловцов, так называемых людей-торпед.
650
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. – М.: Терра, 1991. С. 38–39.
С Тегеранской конференцией связана и еще одна история, характеризующая Сталина. После ее окончания, высказав удовлетворение итогами, он дал указание наградить всех, кто имел отношение к ее организации и проведению. В том числе даже летчиков-истребителей, которые сопровождали самолет Верховного в Иран и обратно, не зная, кого и куда они везут [651] . Маршал Голованов, получив указание Сталина, подготовил наградные материалы. Летчика Виктора Грачева, который вел самолет со Сталиным, Голованов предложил наградить орденом Суворова I степени. Логика была такова: дать летчику такой орден, который он не мог получить в обычной ситуации никогда, и тем самым его особо отметить. Орден Суворова был наградой, которая давалась полководцам за руководство войсками.
651
Официально о проведении Тегеранской конференции объявили 7 декабря 1943 года, то есть когда Сталин уже давным-давно был в Москве.
Как только начался доклад о награждении… Сталин сразу спросил:
– Посмотрим, к какой награде вы представляете Грачева?
По его тону явно чувствовалось, что он приготовился, можно сказать, к жесткой обороне. Когда мной была названа награда, Сталин был удивлен, совершенно не ожидая такого представления. На его вопрос, почему именно такой наградой предлагается отметить летчика, я изложил свои мысли. Подумав, Сталин спросил:
– У вас нет никаких сомнений в вашем представлении?
– И сомнений никаких нет, и настоятельно прошу утвердить это представление, – ответил я [652] .
Сталин согласился, и летчик с весьма летной фамилией Грачев получил орден Суворова…
652
Голованов А. Е. Дальняя бомбардировочная… Воспоминания Главного маршала авиации 1941–1945. – М.: Центрполиграф, 2007. С. 386.
Сам же Сталин получил куда более скромную награду: 20 июня 1944 года он был награжден первой медалью «За оборону Москвы», 29 июля того же года Президиум Верховного Совета СССР наградил его орденом «Победа». И победа действительно становилась видна. Мощные удары нашей армии, которые она нанесла по врагу в 1944 году, во времена Сталина называли «десятью сталинскими ударами». Потом это название уничтожил Хрущев, и вместе со словом «сталинские» было потеряно ощущение четкой координации и расчета Верховного командования русской армии при планировании разгрома противника. Между тем в 1944 году под ударами советских войск сложили оружие бывшие союзники гитлеровской Германии: Румыния, Финляндия, Болгария. И не просто сложили, а начали против Германии войну. Каковы заслуги Сталина во всем этом? Самые непосредственные. Причем эти заслуги были не только полководческие, но и, как бы это сказать, гуманитарные. Планируя удары, Сталин старался минимизировать жертвы среди гражданского населения противника. Сегодня это может показаться удивительным, но это чистая правда. Сталинский метод выведения противника из игры – это не ковровые бомбардировки с сотнями тысяч жертв, которые практиковали союзники, не превращение в руины, как это делали немцы, а… намеки. Демонстрация силы там, где жертвы будут минимальны, и приглашение решить вопрос миром.
Именно таким образом была выведена из войны Финляндия. В декабре 1943 года, после Тегерана, Сталин отдал приказ разработать операцию, позволяющую вывести финнов из войны «малой кровью». Первым вопросом, который Сталин задал руководителю своей стратегической авиации Голованову, был вопрос… знает ли он историю Финляндии? [653] Операцию подготовили, но в любом варианте, хоть даже и в щадящем, – это бомбардировки. Удар должен был наноситься по порту Хельсинки, железнодорожному узлу и военным объектам, расположенным в предместьях финской столицы. Цивилизованные европейцы в ходе той войны просто открывали бомболюки над жилыми кварталами и особо не мучились угрызениями совести. А что Сталин?
653
Голованов А. Е. Дальняя бомбардировочная… Воспоминания Главного маршала авиации 1941–1945. – М.: Центрполиграф, 2007. С. 405.