Сталин. Жизнь одного вождя
Шрифт:
Недовольство Сталина вызывали не только члены Политбюро. За время войны существенно укрепились авторитет и самооценка советских маршалов и генералов, одерживавших все более уверенные победы. Показательный инцидент произошел летом 1944 г., когда в Наркомате обороны разрабатывались предложения о подготовке офицерских кадров в послевоенный период. Получив соответствующий доклад от начальника Главного управления кадров НКО Ф. И. Голикова, маршал Г. К. Жуков направил ему свои замечания. Этот двухстраничный документ, датированный 22 августа 1944 г., был исключительно откровенным и критическим. Прежде всего Жуков заявил, что при подготовке командиров необходимо учитывать тяжелый опыт начального этапа войны. Накануне войны, писал Жуков, «мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим… Еще хуже обстояло дело с командирами дивизий, бригад и полков». Называя конкретных лиц, Жуков поставил в один ряд генерала Павлова, обвиненного в измене, и относительно благополучных недавних сталинских любимцев маршалов Буденного и Тимошенко. Жуков предлагал тщательно готовить кадры в мирное
699
Там же. Ф. 83. Оп. 1. Д. 30. Л. 95–96; Источник. 1996. № 2. С. 137–138.
Мы не можем достоверно установить источники подобных заявлений Жукова. Излагал ли он только свои мысли или развивал положения, высказываемые в кругах высшего советского руководства. Однако записка Жукова, скорее всего, озадачила Голикова, который перенаправил ее по команде Г. М. Маленкову [700] . Вероятно, с заявлениями Жукова был ознакомлен Сталин, которому вряд ли могли понравиться столь самостоятельные суждения маршала.
Во всяком случае, в конце 1944 г. Сталин предпринял ряд шагов, чтобы поставить окрепших маршалов «на место». В ноябре Политбюро назначило Н. А. Булганина заместителем Сталина в Наркомате обороны СССР и членом ГКО [701] . Кроме того, Сталин дал Булганину существенные полномочия по взаимодействию с армией [702] . При этом важно отметить, что Булганин был сугубо гражданским руководителем. Генеральское звание он получил только потому, что служил членом военного совета (политическим руководителем) ряда фронтов. Выдвигая Булганина в Наркомат обороны, Сталин явно создавал новые противовесы кадровым военным. Подтверждением именно таких намерений вождя служила демонстративная головомойка, которую он устроил Жукову буквально через две недели после назначения Булганина. В начале декабря 1944 г. Сталин обвинил Жукова в самоуправном утверждении боевых уставов артиллерии и объявил ему выговор. Причем приказ с критикой Жукова рассылался всем высшим военным руководителям [703] .
700
Там же. Л. 99.
701
Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1051. Л. 44, 46. Булганин был назначен членом ГКО вместо Ворошилова, деятельностью которого Сталин был недоволен.
702
Русский архив. Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР. 1943–1945 гг. / под ред. В. А. Золотарева. Т. 13 (2–3). М., 1997. С. 332.
703
Там же. С. 337–338.
Несмотря на болезненность, выговоры Микояну и Жукову (а также, возможно, другие пока неизвестные акции) в целом не дестабилизировали высших эшелонов власти и не разрушали возникшие элементы коллективного руководства. Более того, начинаясь сверху, импульсы «умеренности» в ряде случаев доходили до оснований социальной пирамиды. Хотя война дала дополнительные основания для ужесточения карательной политики, Сталин предпринимал разные маневры, которые не меняли суть системы, но приносили ей тактические выгоды. Наиболее известными реформами были роспуск Коминтерна и примирение с религиозными институтами и верующими, прежде всего с православным большинством страны.
Официально о роспуске Коминтерна было объявлено 22 мая 1943 г. Однако его демонтаж начался несколькими неделями ранее [704] . Некоторые исследователи полагают, что непосредственной причиной решения о Коминтерне являлось Катынское дело [705] . В апреле 1943 г. немцы объявили о том, что в Катынском лесу под Смоленском обнаружены массовые захоронения польских офицеров, расстрелянных НКВД. Польское правительство в изгнании потребовало провести независимое расследование. Сталин, воспользовавшись поводом, объявил о разрыве отношений с официальным польским руководством и взял курс на формирование параллельного коммунистического польского правительства в изгнании. Эти события встревожили британцев и американцев. Закрыв глаза на катынскую трагедию, они пытались примирить СССР с поляками. Сталин не собирался уступать в ключевом вопросе о будущей власти в Польше, но в то же время понимал необходимость компенсирующих уступок союзникам. Роспуск Коминтерна был одной из них.
704
Адибеков Г. М., Шахназарова Э. Н., Шириня К. К. Организационная структура Коминтерна. 1919–1943. М., 1997. С. 228–230.
705
Робертс Д. Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны»; Gellately R. Stalin’s Curse. Р. 73–75.
Вместе с тем, помимо текущих тактических расчетов, у Сталина были более глубокие, долгосрочные мотивы для формального роспуска Коминтерна. Эта организация, долгие годы руководившая зарубежными компартиями, не без оснований рассматривалась западными лидерами и общественным мнением как орудие разжигания революции, полностью подконтрольное Москве. Война с нацизмом изменила положение компартий. Они стали важным элементом Сопротивления, писали свою новую патриотическую историю. В настоящем и будущем это могло принести важные политические дивиденды, приобретению которых явно мешала репутация «руки Москвы». Сталин принял решение отпустить зарубежных коммунистов «на свободу», а точнее – более тщательно замаскировать их кадровую, организационную и материальную зависимость от московского центра.
Столь же демонстративным и прагматичным было движение от богоборчества 1920-х – 1930-х годов, от массовых репрессий против священнослужителей и верующих к относительному примирению с ними. Этот поворот в советской конфессиональной политике, несомненно, нужно рассматривать в контексте поощрения национального, прежде всего русского, патриотизма. Обращение к героическому дореволюционному прошлому, уравненному в правах с наследием большевизма и революции, наметилось в довоенные годы и получило развитие в период войны [706] . В своем кабинете наряду с фотографией Ленина Сталин приказал повесить портреты Суворова и Кутузова. Были учреждены ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Нахимова.
706
Бранденбергер Д. Л. Национал-большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания. М., 2009.
Постепенно укрепляясь, новая линия получила мощный импульс в сентябре 1943 г., во время невиданной и трудно представимой ранее встречи Сталина с высшими иерархами Русской православной церкви. Трех митрополитов привезли в кремлевский кабинет Сталина ночью с 4 на 5 сентября. Беседа продолжалась почти полтора часа [707] . Сталин был необычайно любезен. Он разрешил иерархам провести после 18-летнего перерыва избрание патриарха Русской православной церкви. Более того, для ускорения процедуры было решено собрать епископов как можно быстрее, возможно, даже доставить самолетами. Сталин позволил открыть богословские курсы для подготовки священнослужителей, предложил организовать духовные семинарии и академии. Поддержку Сталина получили просьбы об открытии новых церквей и освобождении арестованных священников. Сталин даже обещал руководителям церкви улучшить их материальное положение – снабжать продовольствием, выделить автомобили. Сталин подарил будущему патриарху трехэтажный особняк с садом в центре Москвы, который ранее принадлежал германскому послу. Здание передавалось с полной обстановкой. Обсудив другие вопросы, Сталин попрощался с митрополитами и проводил их до дверей своего кабинета [708] . Уже на следующий день о встрече Сталина с церковными иерархами и предстоящем избрании патриарха было сообщено в газетах.
707
На приеме у Сталина. С. 417.
708
ГАРФ. Ф. Р-6991. Oп. 1. Д. 1. Л. 1–10; Одинцов М. И. Русские патриархи ХХ века. М., 1994. С. 283–291. Записка руководителя Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпова о ходе встречи церковных иерархов со Сталиным.
Конечно, бывший выпускник духовной семинарии и недоучившийся студент духовной академии не собирался возвращаться в лоно церкви или замаливать грехи. В литературе достаточно подробно исследованы причины поворота сталинской церковной политики. Нуждаясь в укреплении отношений с союзниками, Сталин реагировал на беспокойство западной общественности и влиятельных церковных кругов о положении верующих в СССР. Начало освобождения оккупированных советских территорий ставило в практическую плоскость вопрос о том, что делать с многочисленными храмами, восстановленными при немцах. Закрывать их по обыкновению большевиков было невозможно. Далеко не последнее значение имело осознание Сталиным той роли, которую играл религиозный фактор в сплочении страны, в моральной поддержке людей, измученных страшными испытаниями. Усиленно внедряемых в сознание миллионов советских ценностей явно не хватало для полноты духовной жизни большого и древнего народа. Тотальное единомыслие как цель диктатуры оказалось недостижимо. То, что советское руководство осознало это, стало одной из предпосылок победы.
Шаги победы. Крым, Берлин, Потсдам, Маньчжурия
Вступление огромной Красной армии в Германию было долгожданным и радостным событием для советских людей и вождя. Врага предстояло добить «в его собственном логове». Наступил час окончательной расплаты. Такие естественные и неизбежные чувства победителей вдохновляли на героизм и самоотверженность в последних сражениях войны, когда каждый горячо надеялся дожить до победы. У Сталина были все основания гордиться его армией, рвущейся на последний штурм.
В январе-феврале 1945 г. проводилась одна из наиболее успешных (и по темпам наступления, и по соотношению потерь) операций Красной армии. Продвижение на 500 км от Вислы до Одера всего в течение трех недель позволило взломать важнейшие рубежи обороны нацистов. Были созданы плацдармы для наступления на Берлин. Однако для полной победы потребовалось еще несколько месяцев кровопролитных боев. Германские войска, защищая свою страну, упорно сопротивлялись и даже предпринимали контрнаступления. В этих условиях продвижение Красной армии вперед любой ценой было чревато поражениями и крупными жертвами. Осознавая это, Сталин не торопился наступать на Берлин уже в феврале. Несколько недель потребовались на ликвидацию угроз немецких контратак на флангах наступающих советских фронтов, на пополнение войск. В последние месяцы войны Сталин вел себя осторожно и предусмотрительно, что было отражением военного опыта, приобретенного в предыдущие годы.