Сталин
Шрифт:
Но готовился и приятный сюрприз. Окружение Сталина намеревалось учредить "орден Сталина". Был заготовлен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР.
"Об учреждении ордена Сталина
Президиум Верховного Совета Союза ССР постановил:
В ознаменование 70-летия со дня рождения Иосифа Виссарионовича Сталина и принимая во внимание его исключительные заслуги перед советским народом в деле создания и укрепления Советского государства, строительства коммунистического общества в СССР и обеспечения исторических побед СССР в Великой Отечественной войне, учредить орден Сталина...
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
Н.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
А. Горкин
" " декабря 1949 г.".
Здесь же проект статута ордена, его описание и проект Указа об учреждении юбилейной медали "В ознаменование 70-летия И.В. Сталина". Дотошные проработчики указа подсчитали, что стоимость медали будет 7 рублей 64 копейки, а на 1 миллион медалей потребуется 24 тонны меди и 6 тонн никеля. Был подготовлен также Указ об учреждении международных Сталинских премий "За укрепление мира между народами"1025.
На рассмотрение "вождя" были представлены тринадцать эскизов ордена, подготовленных художниками Н.И. Москалевым, А.И. Кузнецовым, И.И. Дубасовым. На одном эскизе, повторяющем орден Ленина, вместо привычного профиля Владимира Ильича - силуэт человека с усами. Тут и орден в виде золотого знамени; в форме старинного орденского знака с портретом; изображение "вождя", осененного красным знаменем; его силуэт в овале из колосьев; на золотом плато в маршальской форме... Фантазия небогата: золото, знамя, человек в мундире1026.
Все было готово к тому, чтобы в стране появился по тем временам, пожалуй, самый престижный орден. Но в последний момент "вождь" заупрямился, хотя раньше предварительное согласие дал. Рассмотрев макеты и эскизы, прочитав проекты Указов (а в это время его соратники напряженно смотрели на своего патрона, возможно, думая, кто из них первым удостоится этого ордена), Сталин неожиданно сказал:
– Утверждаю лишь Указ о международной премии.
– Помолчав, добавил: - А ордена подобные учреждаются лишь после смерти...
Все загалдели, не соглашаясь. Но Сталин поднял руку, успокаивая окружение:
– Всему свое время...
Я думаю, диктатор посчитал, что, перешагнув через какой-то рубеж, можно добиться обратного эффекта. На каждом шагу, везде был в стране только он: фотографии в журналах и газетах, на каждой странице - десятки упоминаний его фамилии, скульптуры, барельефы, монументы, названия проспектов и комбинатов, колхозов и городов... Что же добавят о нем после смерти? Ясно, орден...
Кстати, после смерти никто в комиссии по похоронам не вспомнил об этом сталинском пожелании.
...В день юбилея, встав, как обычно, в 11 часов утра, Сталин чувствовал себя нормально. Происшедшее вчера показалось ему малозначащим эпизодом. А ведь сегодня - тяжелый день. После чествования на Политбюро весь вечер предстоит выслушивать бесконечные панегирики и славословия в его честь. Все будут соревноваться: кто найдет новые эпитеты, кто осветит новые заслуги "великого вождя". Весь декабрь "Правда" печатала статьи, рапорты, репортажи о подготовке страны к юбилею. С каждым днем вал славословия нарастал. Приехав в Кремль, Сталин долго изучал газеты, подробно знакомился с кипой производственных рапортов о выполненных обязательствах в честь его 70-летия. Доклады шли из всех республик, краев, областей. Но, пожалуй, не меньше торжествующих донесений шло из бесчисленных организаций ГУЛАГа. Там тоже выполняли, перевыполняли и ликовали, ожидая амнистии. Правда, докладывали не зэки, а должностные лица МВД, представлявшие
Сталин, листая в тиши кабинета бумаги, не раз ловил себя на мысли: неужели вся эта коленопреклоненная любовь обращена к нему? Что это? Игра исторического случая? Фантастическое везение? Или действительно он - редчайший самородок? Отгоняя эти, теперь уже совсем не нужные мысли, Сталин не без торжества отмечал про себя: главное - он сильнее их всех духом. Никто не способен так целеустремленно идти к цели, как он...
Перелистывая страницы газет, почти полностью посвященных ему, он уже несколько раз натыкался и на неюбилейные материалы, совпавшие с его датой. В Болгарии шел процесс над "государственным преступником Трайчо Костовым и его сообщниками" и почти одновременно в СССР - над группой бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. Вместе с тем печать была лишь отголоском его планетарной славы: он знал, что в тысячах, сотнях тысяч коллективов (и не только в нашей стране) шли и идут собрания, посвященные его юбилею.
Почти за час до начала торжественного собрания Большой театр был полон. Тщательно отобранные и "просеянные" люди заполнили празднично украшенный зал. За полчаса до начала подъехал и Сталин. В комнате президиума встреченный аплодисментами генералиссимус тепло поздоровался с Пальмиро Тольятти, Мао Цзэдуном, Вальтером Ульбрихтом, Юмжагийном Цеденбалом, Иоганом Копленигом, Долорес Ибаррури, Георге Георгиу-Дежем, Вылко Червенковым, Вильямом Широким, Матьяшем Ракоши, Францишеком Юзвяком, Ким Ду Боном, Анри Мартелем, Вилле Песси, советскими товарищами.
Когда президиум вышел на сцену, зал никак не мог успокоиться. Овации были долгими и бурными. Накануне Маленков показал Сталину план размещения гостей в президиуме, но Сталин тут же внес свои коррективы. Он не пожелал сидеть в центре. Мы знаем, что часто на съездах, пленумах, совещаниях он садился во второй ряд, пользуясь случаем подчеркнуть свою "скромность". Сейчас это сделать было невозможно, ведь юбиляр! Сталин сдвинул свое место значительно правее председателя, указав карандашом, что справа от него должен сидеть Мао Цзэдун, а слева Хрущев.
После короткой вступительной речи Шверника, многократно прерываемой бурными аплодисментами, как только оратор упоминал имя "вождя", начались выступления. Весь вечер в зале звучало: "гений", "гениальный мыслитель и вождь", "гениальный учитель", "гениальный полководец"... Только Мао Цзэдун назвал его "великим". Может быть, в этом был потаенный смысл? Множество ораторов сменяли друг друга на трибуне. Выступали посланцы союзных республик, коммунистических и рабочих партий, представители молодежи, творческих организаций. Это было концентрированное выражение "любви народов". К концу заседания в президиуме многие устали. На фотографиях и кадрах кинохроники того далекого дня видно, что Берия, Ворошилов, Молотов и Микоян, явно утомленные от бесконечных вставаний и аплодисментов, думают о чем-то своем. Возможно, один о честолюбивых планах, другой - о долгой опале, третий... впрочем, у каждого из них были поводы для размышлений. Сталину было уже трудно сосредоточиться и вникать в тот обвал славословия, который продолжался несколько часов. "Вождь", если бы знал диалоги Платона, мог бы всерьез подумать, что ему удалось осуществить вековую мечту человечества - создать "идеальное государство", в котором устранено главное разрушающее начало: противоборство богатства и бедности1027.