Сталин
Шрифт:
Гитлер вначале так и планировал нападение на СССР.
Сталина сильно озаботило обнаружившееся после испанской войны превосходство германской военной авиации (истребителя «Мессершмитт-109Е» над И-16, бомбардировщика «Юнкерс-87» над СБ). Он много раз встречался с конструкторами военной техники, поощрял их, демонстрировал внимание и ласку, добиваясь от них быстрого решения проблемы. В воспоминаниях конструкторов и летчиков Сталин предстает всемогущим и знающим. Он действительно вникал во многие тонкости, поражая осведомленностью в специальных вопросах. Его знания,
Подобного проникновения в суть вещей он ожидал и требовал от своего окружения, что за редким исключением было невозможно. Конечно, уменьшенные копии Сталина могли существовать в его автократической системе власти, но «маленькие Сталины» редко вникали в суть вещей.
Порой из-за несоответствия ближайших сотрудников уровню стоящих перед страной задач Сталин испытывал сильную горечь. Не раз она вырывалась наружу — так, например, 7 ноября 1940 года на праздничном приеме он вдруг заговорил о необходимости использовать опыт недавних боевых действий.
Он сказал: «Мы победили японцев на Халхин-Голе. Но наши самолеты оказались ниже японских по скоростности и высотности. Мы не готовы для такой войны, которая идет между Германией и Англией. Оказалось, что наши самолеты могут задерживаться только до 35 минут в воздухе, а немецкие и английские по нескольку часов!
Если наши воздушные силы, транспорт и т. д. не будут на равной высоте наших врагов (а такие у нас все капиталистические государства и те, которые прикрашиваются под наших друзей!), они нас съедят» 379.
Калинин попытался оправдаться: мол, «как-то времени не хватает», но Сталин вспылил: «Между тем никто из военного ведомства не сигнализировал насчет самолетов. Никто из вас не думал об этом.
Я вызывал наших конструкторов и спрашивал их: можно ли сделать так, чтобы и наши самолеты задерживались в воздухе дольше? Ответили: можно, но никто нам такого задания не давал! И теперь этот недостаток исправляется.
У нас теперь пехота перестраивается, кавалерия была всегда хорошая, надо заняться серьезно авиацией и противовоздушной обороной.
С этим я сейчас каждый день занимаюсь, принимаю конструкторов и других специалистов.
Но я один занимаюсь со всеми этими вопросами. Никто из вас об этом и не думает. Я стою один.
Ведь я могу учиться, читать, следить каждый день; почему вы это не можете делать? Не любите учиться, самодовольно живете себе. Растрачиваете наследство Ленина» 380.
В этой короткой сцене он сам поведал о взаимоотношениях в правящей группе.
И не только в правящей. Заключительные слова Сталина приоткрывают направление его мыслей.
Он резко отреагировал на реплику Калинина: «Нет, не в этом дело! Люди беспечные, не хотят учиться и переучиваться. Выслушают меня и все оставят по-старому. Но я вам покажу, если выйду из терпения. (Вы знаете, как я это могу.) Так ударю по толстякам, что все затрещит» 381.
Вскоре эта мысль будет высказана уже в директивном порядке на XVIII партийной конференции, которая была созвана 15 февраля 1941 года. В докладе Маленкова было прямо указано, что следует выдвигать
Глава сорок восьмая
Война на Западе казалась странной только на фоне быстрых операций германских войск в Польше и таранных ударов Красной армии в Финляндии. На самом же деле англичане, высадив во Франции 150-тысячный экспедиционный корпус, вместе с французами усиленно укрепляли «линию Мажино» и сооружали новые укрепления. При этом английский флот вел активные боевые действия, обеспечивая блокаду противника. Главное стратегическое сырье Германии, железная руда и нефть, находилось под постоянным прицелом англичан. Казалось, повторяется история 26-летней давности: на всех морях от Баренцева до Средиземного Германию ограничивал английский охват. И только поставки из СССР, Румынии и Швеции обеспечивали немцев.
Поэтому в Лондоне и Париже рассматривали Москву как невоюющего противника и поддерживали Финляндию. Но в стратегическом видении союзников она была крошечным эпизодом. Они были удовлетворены, что СССР ограничился только минимальными территориальными приращениями, обеспечивающими безопасность Ленинграда и Мурманской железной дороги, и не стал оккупировать всю страну, обеспечивая с тыла поддержку благожелательно нейтральных Берлину Стокгольма и Осло.
С учетом арендованного острова Ханко, запирающего вход в Финский залив, было видно, что Сталин думал прежде всего о безопасности Советского Союза.
Теперь английский прицел был направлен на Норвегию. 7 апреля 1940 года англичане минировали норвежские территориальные воды, чтобы пресечь движение германских судов вдоль норвежского западного побережья.
Девятого апреля Германия захватила Данию, выдвинувшись к Скандинавии.
В ночь с 9 на 10 апреля 1940 года германские военные корабли подошли к Осло. После короткого боя, в результате которого был потоплен немецкий тяжелый крейсер «Блюхер», порт Осло был взят с суши немецким авиадесантом. «Внезапность, безжалостность и точность» — так охарактеризовал Черчилль Норвежскую кампанию немцев.
Захват немцами Дании и Норвегии, а также очевидное превосходство Германии, обнаружившееся в этих акциях, привели к отставке правительства Чемберлена. Премьер-министром Великобритании стал Черчилль, который считал союз с Москвой неизменным условием победы над Гитлером.
Теперь Германии предстояло получить контроль за Ла-Маншем и атлантическим побережьем Франции и самой блокировать Англию, чтобы продиктовать ей условия мира. Еще одно усилие — и Европа падет.
Десятого мая 1940 года немецкие войска начали наступление. 110 германским дивизиям противостояли 135 французских. Французы считали, что военные действия будут позиционными, настроение у них было невоинственное. Уже 21 мая немецкие танки вышли к Ла-Маншу и остановились перед Дюнкерком, оттуда эвакуировался английский экспедиционный корпус.