Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова)
Шрифт:
А батюшка ответил тогда: «Владимир Никитич, как у него еще голова на плечах осталась? Вы себе представить не можете, какая на нём лежала ответственность, какого масштаба военными действиями он руководил». Батюшка, конечно, с большим почтением относился к военачальникам. Говорил, что они вынесли нашу Победу на своих плечах.
62-я армия под командованием В. И. Чуйкова прославилась обороной Сталинграда
Сам отец Кирилл рассказывал: на фронте часто наваливалось уныние, тоска, возникал вопрос –
И вот после освобождения Сталинграда в одном из разбитых домов он нашел старенькое Евангелие. Собрал его по листочкам и стал читать. «И, – говорит, – его слова в меня просто жизнь вселили и надежду. Читая Евангелие, я дал обет, что, если вернусь живым с фронта, буду учиться и стану священником, чтобы служить Богу и благодарить Его за тех, кто остался жив в этой страшной войне. И буду молиться о погибших».
Батюшка к тому времени был кандидатом в члены ВКП(б), и когда встал вопрос о том, что пора уже быть полноценным коммунистом, заявил политруку: «Я верю в Бога, и мои убеждения не позволяют мне быть членом партии». «Политрук, – рассказывал отец Кирилл, – готов был меня растерзать. Ты, говорит, просто мало пороху нюхал, если о Боге рассуждаешь». Отправил его на передовую автоматчиком на танке – а это верная смерть (подробнее см. здесь ). Батюшку спас тогда один из командиров, который пристроил его писарем в другую часть. И вместо штрафного батальона Иван Павлов оказался в Калмыцкой степи – их с товарищами послали помогать совхозу на бахчах. «И мы, – говорил батюшка, – отъедались арбузами и дынями».
Помню, как уже в 1980-х годах ездили мы с отцом Кириллом в Крым на поезде. По дороге Москва – Симферополь есть станция Павлоград. Проезжали мы ее часа в два ночи. И батюшка всегда ожидал этой станции. Поезд стоял минут пять, отец Кирилл выходил иногда на перрон, а иногда просто в тамбур и говорил: «Вот здесь проходили мои мытарства». Он не мог это место пропустить, настолько живы были у него воспоминания, переживания душевные.
Потом уже они Украину освобождали, Румынию, Венгрию, где в районе озера Балатон батюшку еще раз ранило. Сохранилась фотография военного времени – он с двумя сестрами в 1944 году. Батюшка заезжал после госпиталя в Москву к Анне Дмитриевне, и они сфотографировались.
А закончил войну отец Кирилл в Австрии. Но их демобилизовали не сразу, а еще перебросили на Западную Украину, и там они несли охрану боевых складов. И батюшка вспоминал: «Сколько тогда наших солдат полегло от рук бандеровцев – вырезали целыми нарядами».
ДОМ СОЛДАТСКОЙ СЛАВЫ. Зинаида Петровна Селезнева, председатель общественной организации «Дети военного Сталинграда» (г. Волгоград)
Когда в 1990-х годах стали говорить и писать о том, что защитником дома Павлова в Сталинграде был архимандрит Кирилл (Павлов), сотрудница волгоградского музея-панорамы «Сталинградская битва» Светлана Анатольевна Аргасцева (зав. отделом экспозиционно-выставочной работы музея. – Ред.) поехала в Троице-Сергиеву Лавру и встретилась с батюшкой. И мы после этой поездки разговаривали со Светланой Анатольевной. Отец Кирилл рассказал ей, что воевал в Сталинграде, но в доме Павлова не был. Батюшка произвел на нее очень хорошее впечатление, очень по-доброму, приветливо ее встретил, а через некоторое время и сам приезжал в Волгоград, его подвозили к дому Павлова…
Уже после его смерти, в августе 2019 года, я побывала в Троице-Сергиевой Лавре, поклонилась его могиле, возложила цветы. Для меня важно то, что архимандрит Кирилл воевал, защищал наш город – так же, как и мой родной отец Петр Павлович Селезнев, который похоронен на Мамаевом кургане. Папа работал фальцовщиком на «Красном Октябре»,
Сама я родилась непосредственно в доме Павлова, на улице Пензенская, 61. В июле 1942 года моя мама, Евдокия Григорьевна Селезнева, была в положении, а на Пензенской улице у ее родителей имелось служебное помещение (они работали там дворниками). Мама забежала к ним, когда услышала взрывы и испугалась: у нее начались роды. По счастью, в одной из квартир находился хирург с Украины по фамилии Гомелев, который и помог маме разрешиться: 16 июля 1942 года на свет появилась я.
Во время боев за город мы с мамой и другими жильцами оказались в подвале этого дома, по сути дела на передовой. Мама вспоминала, что не было еды, воды. Солдаты ночью пробирались по траншее в мельницу Гергардта на берегу Волги и приносили оттуда зерно, перемешанное с песком, из него пекли лепешки…
Когда я заболела дифтерией, никто не надеялся, что выживу. В какой-то момент даже подумали, что я умерла, и стали копать могилку – здесь же, в подвале дома Павлова.
Икона Божией Матери «Знамение», явленная на передовой, в подвале Сталинградской битвы. Фото предоставлено З. П. Селезневой
Иван Филиппович, лейтенант Афанасьев, вздохнул: «Взрослые умирают, а это ребе-дома Павлова в дни нок…» Неожиданно лопата коснулась металлического предмета – оказалось, что это иконка Божией Матери «Знамение». Ее положили ко мне в «пеленки» – солдатские портянки. И я стала оживать… Этот медальон до сих пор висит у меня над кроватью.
А когда мы с мамой выбирались в тыл, наверное, Николай Угодник спас – с его иконой мы переправлялись через Волгу. До реки ночью дошли пешком. А дальше мама рассказывала: «Баржа наша плывет – немец стреляет: то не долетит снаряд, то перелетит, волны захлестывают…»
Чудом выжили.
После войны Иван Филиппович Афанасьев, который большую часть времени руководил обороной дома Павлова, нас разыскал. На фронте он был контужен, потом ослеп, после Победы работал в волгоградском Обществе слепых. В 1969 г. волгоградский профессор Водовозов сделал Ивану Филипповичу операцию на глазах, и Афанасьев смог видеть.
Первое, куда он пришел – к нам домой. И какие только мероприятия ни проводились, кто бы к нам ни приезжал – я всегда была с ним.
Иван Филиппович после войны разыскал многих защитников дома Павлова, написал о них книгу – «Дом солдатской славы», собирал их каждый год 9 Мая. Встречались мы либо у него дома, либо у меня на квартире – Тургунов, Воронов, Гридин, всего 12 человек.
Ветераны часто вспоминали своего командира – капитана Алексея Ефимовича Жукова, про которого после войны не писали и не говорили, никуда не приглашали. После Победы он служил в одной хозяйственной части, что-то там якобы пропало, и его осудили, исключили из партии как врага народа. Потом оправдали, в партии восстановили, но о подвигах уже не вспоминали.
Зинаида Селезнева с командиром гарнизона дома Павлова Иваном Афанасьевым
Герой Советского Союза Яков Федотович Павлов тоже приезжал в Волгоград, но на наши встречи не приходил. Про Якова Павлова у нас не говорили. Я как-то спросила Афанасьева: «Иван Филиппович, Павлов приезжает, почему с вами не встречается? Ладно, я – никто. А с вами – почему не повидаться?» Он ответил: «На это есть причина. Не будем на эту тему говорить». Так ничего и не сказал.
Но моя мама помнила Якова Федотовича Павлова в дни обороны дома и рассказывала о нем довольно подробно.