Сталинизм. Народная монархия
Шрифт:
Во втором пункте директивы давалось указание разведывательной и боевой авиации установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск и разбомбить их, и тут же указывалось: «Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100–150 км… На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать».
Эта директива — яркое свидетельство абсолютного незнания положения дел. К тому времени немцы уже уничтожили наши аэродромы, на которых находилось более юоо самолетов, так и не успевших взлететь, разгромили все пограничные укрепления, ;а части Красной Армии, обороняясь, отступали или, попав в окружение, уничтожались. Немцы хозяйничали на захваченной советской территории, а Гитлер уже праздновал
Геббельс, главный гитлеровский идеолог и рупор, захлебываясь, объявил, что война против СССР является не только «крестовым походом против большевизма», но и «Всеевропейской освободительной войной».
Словом, инициатива по всем направлениям была у Гитлера. Западные страны не сомневались в победе Германии. Мнения расходились только в сроках капитуляции Советского Союза. Если англичане утверждали, что Гитлер поставит Сталина на колени за 2—з месяца, то в США были убеждены, что это произойдет еще раньше. И для таких умозаключений у них были основания. Менее чем за неделю немецкие войска захватили Вильнюс, Каунас, Кейдане, Минск и уже были на подступах к Киеву. К Сталину поступала недостоверная информация о положении дел на фронте. Он послал Жукова разобраться в сложившейся ситуации, а когда тот возвратился, потребовал от него, наркома Тимошенко и заместителя начальника Генштаба Ватутина вразумительной и четкой программы действий.
— Мы уже потеряли Прибалтику, Белоруссию, — учинял он разнос военным, — вы не знаете, что делается на Украине. Генштаб не управляет фронтами, а только регистрирует потери.
Все, что говорил Сталин, было правильно, но в глубине души он понимал, что происходящая неразбериха происходит и по его вине. Ведь он знал авантюрные повадки Гитлера, но почему-то думал, что по отношению к Советскому Союзу тот будет вести себя иначе. Хороши и военные, которые не смогли заранее разглядеть нависшую угрозу.
Вспоминая день за днем месяцы и годы войны, Сталин заново переживал свои ошибки и успехи. Фашистские войска уже окружили Ленинград и рвались к Москве. Он освободил Жукова от обязанностей начальника Генерального штаба и назначил его командующим Резервным фронтом. Собственно, Жуков сам напросился на такое решение, когда предложил сдать Киев и организовать контрудар под Ельней. Сталин тогда грубо оборвал генерала, назвав его план глупостью, а Жуков обиделся и, что называется, хлопнул дверью: «Если я говорю глупости, то можете меня освободить от должности начальника Генштаба». Вот и напоролся на неприятности. Думал, что без него не обойдутся.
Впрочем, Жуков — крепкий орешек. Он один из самых способных полководцев. Он сумел-таки разбить немецкую группировку под Ельней. Это был в то время первый случай, когда немцы потерпели серьезное поражение.
Неплохо была организована и оборона Ленинграда. До того командующим Ленинградским фронтом был Ворошилов. Храбрый человек, старый и надежный товарищ по Гражданской войне. Но он так и не смог понять, что такое современная война. Все мечтал о тачанках, а когда речь заходила об автоматах, возмущался: где мы наберем столько патронов?! Прицельный огонь можно вести только из винтовок. В Ленинграде Климент Ефремович с наганом в руках готов был поднимать бойцов в атаку, но осмыслить, охватить и понять замыслы противника не мог. Немцы продолжали продвигаться в сторону города, а Ворошилов был бессилен что-либо изменить. Он готовился к сдаче Ленинграда, что могло привести к непредсказуемым последствиям. С падением Ленинграда, приковавшего к себе большие силы гитлеровских войск, осложнилось бы положение на всех фронтах и создалась серьезная угроза Москве.
Желая предотвратить подобное развитие событий, Иосиф Виссарионович послал в Ленинград делегацию ЦК ВКП(б) и ГКО в составе Н.Н. Воронова, П.Ф.Маленкова и В.М.Молотова. Но и это ни к чему не привело. Вот тогда Сталин решил направить в Ленинград Жукова. Перед отъездом его в Северную столицу они долго обсуждали сложившуюся ситуацию.
— Пусть поработает разведка, — сказал Иосиф Виссарионович. — Нужно уточнить, где немцы готовят прорыв. Туда они перебросят все силы. Следовательно, какие-то участки будут ослаблены.
Жуков воспользовался советом Сталина. Он нашел слабое место в немецком окружении, сконцентрировал силы на этом направлении и перешел в наступление. Немцы заметались. В их кольце появилась пробоина. Создавалась угроза захода частей Красной Армии в тыл основной группировке. Фельдмаршал фон Лееб вынужден был снять силы с Пулковского направления и перебросить их для отражения наступления Жукова. Захват Ленинграда и победа ускользнули у немцев прямо из рук. Гитлер был в бешенстве.
Сталин держал ленинградскую битву под контролем. Он координировал действия войск, находившихся в окружении и за пределами города. Помогал Жукову авиацией и активными действиями на других фронтах. Когда положение под Ленинградом стабилизировалось, Иосиф Виссарионович отозвал Жукова.
К этому времени создалась серьезная опасность на Московском направлении. С западными и резервными фронтами практически была потеряна связь, а не зная положения дел, невозможно было принимать никаких решений.
— Поезжайте в штаб Западного фронта, — приказал он Жукову. — разберитесь в положении дел. Звоните мне в любое время. Я буду ждать.
Решение Сталина подключить Жукова к Московскому направлению было обоснованным и оправданным. Георгий Константинович хорошо поработал при ликвидации ельнического выступа и в Ленинграде. Сталин знал, что Жуков выиграет и сражение за Москву. Но Иосиф Виссарионович опирался не только на Жукова. Он терпеливо и настойчиво растил и приближал к себе наиболее талантливых командиров Красной Армии. В его кадровой обойме находились Ватутин, Конев, Черняховский, Рыбалко, Кузнецов, Чуйков, Рокоссовский, Катуков, Еременко, Василевский. Жуков выделялся и среди них. Его принцип активного противодействия, напористость, предвидение возможного развития событий и поведения противника были близки по духу Сталину. Возможно, в силу этих причин он больше всего и считался с его мнением. Ему он доверил и командование Западным фронтом, когда немецкие войска уже подходили к Москве. И все же Иосиф Виссарионович боялся за судьбу столицы. Боялся, что в труднейшей ситуации в битве за Москву может дрогнуть и Жуков. Ему хотелось знать, уверен ли тот, как командующий, что сможет защитить столицу. Он знал: если генералы не уверены в победе, то на успех рядовых нельзя рассчитывать. Решил поговорить начистоту.
— Вы уверены, что мы удержим Москву? — спросил он Жукова. — Говорите честно, как коммунист.
Какое-то время Георгий Константинович думал, взвешивал силы и средства, а Сталин не торопил его с ответом. Жуков понимал и то, что от его ответа зависит не только судьба столицы, но и его личная. Это может быть и его звездный час, и его закат. А Сталин думал над тем, кого он назначит вместо Жукова, если тот скажет, что Москву придется сдать.
— Москву мы удержим, — сказал Жуков. — Но нужно еще не меньше двух армий и хотя бы двести танков.
Его ответ Сталина успокоил и обрадовал. Однако, верный своей привычке, он не выдал своего настроения.
— Это неплохо, что у вас такая уверенность, — сказал он. — Позвоните в Генштаб и договоритесь, где сосредоточить две резервные армии, которые вы просите, но танков пока мы дать не можем.
Парад в осажденной Москве
Немецкие войска, начавшие наступление 30 сентября, неудержимо рвались к Москве.
15 октября Сталин пришел к выводу о необходимости немедленной эвакуации всех учреждений и предприятий. Это было трудное решение. С одной стороны, он был уверен, что Москва устоит под напором гитлеровских полчищ, а с другой… не хотелось бы о таком думать. Но есть пословица: береженого Бог бережет. И он отдал команду эвакуировать в Куйбышев правительство, Верховный Совет, наркомы, дипломатические корпуса… Вывезти ценности и исторические реликвии из Оружейной палаты Кремля. В строжайшей тайне было извлечено из Мавзолея тело Ленина и под особой охраной в специальном вагоне отправлено в Куйбышев.