Сталинский сокол
Шрифт:
– Красавица моя, – Марина коснулась кончиком пальца толстого, темно-зеленого с прожилками листа и направилась в кухню. Кот взгромоздился на стол и трогал хозяйку мягкой лапой, пока та открывала баночки и пакеты, смешивала диетическое, идеально сбалансированное питание для кошек, не покидающих пределов квартиры, и выкладывала корм в специальную миску.
– Лопай, – на приглашение кот среагировал немедленно, мягко и тяжело спрыгнул на пол и нахохлился у миски.
– Давай, давай, ешь. Ничего другого не будет, – предупредила животину Марина и ушла в комнату, остановилась перед книжным шкафом.
Так, с чего начать? Она открыла стеклянную дверцу,
Она переоделась, принесла с кухни чашку с горячим чаем, устроилась на диване и открыла справочник. За ним последовала методичка, за ней – оба учебника. Через полчаса чай был выпит, сытый кот спал под пледом, а Марина вновь стояла перед шкафом, разглядывая свою научную библиотеку.
– Давай не так, – она вытащила из сумки тетрадный блок в обложке, авторучку и вернулась на диван, – надо по порядку.
Еще полчаса ушло на составление списка значимых событий в хронологическом порядке. Марина сняла очки и теперь перебирала исписанные листы – в ее летописи нашлось место всему. Тут и XVIII съезд ВКП(б), и Всесоюзная перепись населения 1939 года, и Майнильский инцидент, и присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР, и чемпионат СССР по волейболу среди женщин – выбор оказался огромен. Стать свидетелем любого из перечисленных событий – мечта любого ученого, но времени в обрез, ведь даются всего сутки. И еще надо определиться с точной датой.
Отлично, просто отлично: как выбрать из двух с половиной десятков лет даже не год – сутки, в которые придется втиснуть четверть века? Как не ошибиться и угадать, найти то мгновение, ту географическую точку на карте города, где, как на геологическом срезе, предстанет перед ней эпоха? Марина кинулась к спасительному шкафу, принялась хватать одну за другой книги и тут же ставила их обратно. Толку от них сейчас нет, она и так знает, что найдет на их страницах. Спроси сейчас любую дату любого события тех лет – ответит без запинки. А вот выбрать…
Марина вернулась в коридор. Баланс на счету оператора связи заставил тяжело вздохнуть и в очередной раз прикинуть, сколько осталось до зарплаты. Но деваться некуда, завтра утром надо отчитываться перед руководством, предъявить ему план, обосновать, забрать у Лизоньки индивидуальное задание. И ехать к черту на рога, в этот самый центр хроноперемещений… И не забыть пристроить на эти сутки в добрые руки кота и орхидею! И еще не известно, что важнее…
Она нашла в телефонной книге нужное имя, нажала кнопку вызова. Мать ответила сразу, словно только и делала, что сидела
– Мариночка, как у тебя дела? Как на работе? Прекрасно, прекрасно. А у нас беда – невовремя распикировали рассаду перцев, и теперь придется все покупать. Представляешь, чеснок уже вылез, а его снегом занесло, даже не знаю, что теперь будет, – мать по привычке не дала Марине произнести ни слова. Эти причитания грозили затянуться, и Марина решилась.
– Мам, подожди, я тебя спросить хотела, – осторожно перебила она мать, и эти слова оказали на пожилого профессора волшебное действие:
– Да? Слушаю, – таким голосом, наверное, мог бы говорить почуявший дичь спаниель.
– Скажи мне, пожалуйста, если бы ты могла… Если бы у тебя был выбор – отправиться в любой год перед войной в любую точку Москвы… – договорить Марине не удалось.
– Что за глупости ты несешь – отправиться в любой год! Ерунда какая! Чем вы только там у себя на кафедре занимаетесь… Это тебя Иннокентий Иванович ко мне с таким вопросом подослал? – подозрительно поинтересовалась мать.
– Нет, нет, не он! – отнекивалась Марина, – это я сама, мне для статьи надо! – зачем-то соврала она.
– Для статьи? – голос матери сразу изменился. О своей старой вражде с нынешним начальником дочери профессор в отставке мигом забыла и сосредоточилась на вопросе.
– В какой год? Интересная мысль, дай подумать… Что тогда представлял из себя город: формально столица, а по сути – провинциальный мегаполис. Там еще перед самой войной коров на берегу Москва-реки пасли, по улицам куры ходили. Карточки опять же, если что приличное купить – так только в Торгсине за валюту, да и то ее законное происхождение сначала надо доказать. Комиссионки, правда, были и рабкредит. Дальше – метро строить начали, весь центр перекопан, кругом развалины, грязь и руины от снесенных зданий, – рассуждала мать.
Марина смотрела на часы, считала уплывшие вместе с минутами деньги, но перебивать родительницу не решалась.
– Какой год, какой год… А с какой целью? Зачем? Что ты хочешь там увидеть? – задала встречный вопрос мать.
– Я? Людей, жителей, – отозвалась Марина, – посмотреть на них, поговорить, вопросы задать – про жизнь, про мысли их, про…
– Понятно, – отрезала мать, – так бы сразу и сказала. Тогда либо на Красную площадь, на праздник какой-нибудь, или на воздушный парад. В Тушино, например. Начиная с восемнадцатого августа тысяча девятьсот тридцать пятого года в Тушино ежегодно проводились воздушные парады, которые привлекали десятки тысяч москвичей и гостей столицы, – текст мать произнесла так, словно прочитала его с листа.
– Аэродром? – Марина даже не пыталась скрыть свое разочарование, – почему аэродром?
– Повторяю, – мать начала терять терпение, и разговор грозил оборваться, – воздушные парады, которые привлекали десятки тысяч москвичей и гостей столицы. Десятки тысяч москвичей и гостей. Чего тебе еще надо? Тебе мало?
– Нет, мне достаточно. Я поняла, спасибо, мамочка, – отозвалась Марина, – как ты себя…
– Прекрасно, – оборвала ее мать, – у меня все в порядке. Что у тебя?
– У меня тоже. Ой, тут аккумулятор садится, а я зарядник на работе забыла! Спасибо, мамочка, я тебе потом позвоню! – Марина нажала «отбой» и посмотрела на свое отражение в зеркальной створке шкафа. Повертела головой, пристально рассматривая волосы: да, красить голову придется, деваться некуда. Надо записаться, завтра же, чтобы в Сколково своим бледным видом народ не распугать.