Сталкер
Шрифт:
— Милая, он проводит половину своего времени на улицах.
— Это потому, что он ненавидит своих приемных родителей. — Он так их ненавидит, что даже не позволил мне встретиться с ними. Настолько ему было стыдно.
— И он ведет себя как дикое животное, — добавляет мама, приглаживая собственные волосы и восхищенно рассматривая себя перед зеркалом.
— Это потому, что его запугивают, поэтому он и борется.
— Меня не волнует, почему он это делает. Я не хочу, чтобы он находился в моем доме.
— Но ты обещала мне, что я смогу уйти
— Нет, я сказала, что ты можешь пойти и повеселиться, но только с хорошими образованными детьми.
— Я больше не ребенок, мама, и мне это совсем не нравится. Я хочу увидеть Майлза. Я не хочу встречаться с твоим «важными» людьми, — изображаю пальцами кавычки.
— Мне все равно, чего ты хочешь, дорогая. Ты не пойдешь и не увидишь его. Не сегодня.
— И не в любой другой день, согласно твоим словам, — усмехаюсь я.
— Именно, — говорит она, поворачиваясь ко мне. — Не веди себя так, словно это в моих интересах. Ты знаешь, что я хочу лучшего для тебя, а Майлз сюда не входит.
Я вздрагиваю.
— Нет, у тебя свои интересы.
Она вздыхает.
— Милая, у нас нет на это времени. Обсудим это в другой день. — Она хватает меня за руку. — Наши гости ждут.
— Нет! Я не хочу. — Выдергиваю руку, но она не отпускает меня.
— Ты выйдешь к ним, хочешь ты этого или нет, — шипит мать, поворачиваясь ко мне, словно змея, готовая откусить мне голову.
— Нет, отпусти меня, — кричу я.
— Иногда тебе просто нужно делать то, чего ты не хочешь, потому что в перспективе так будет лучше. У тебя может не быть того, чего ты хочешь, но взамен ты получишь гораздо больше, — бормочет она, подталкивая меня к двери.
— Отпусти меня! — визжу я.
Как раз в тот момент, когда она открывает дверь, горничная собирается постучать, и ее рука останавливается в воздухе, а глаза окидывают нас.
— Все в порядке, мэм?
— Да. — Мама сразу обращает свое внимание на меня. — Теперь ты будешь вести себя хорошо, — шепчет она. — Тебе понравятся наши гости. Ты будешь радушной, милой, обаятельной и всем, что только делает женщину желанной. Ты будешь говорить с ними, словно послушная девочка, иначе я сделаю так, что ты больше не выйдешь за порог этого дома. Это понятно?
Я сглатываю, хмурясь в молчаливом протесте. Сжимаю губы, отказываясь отвечать.
— Ты сделаешь, как я сказала, иначе этот мальчик... Майлз...
— Не смей его трогать, — говорю я.
Она прищуривается.
— Хм... думаешь, твоя мать может навредить человеку?
— Я знаю, что ты позволишь другим причинить вред. Пока не получишь то, что хочешь, — говорю я.
Я видела, как она делала это множество раз. Например, с моей тетей. Ее маленькому сыну было всего восемь, когда грузовик «случайно» его сбил. Он умер вскоре из-за кровоизлияния в мозг. Конечно, это не было случайностью — на грузовике был логотип одного из спонсоров кампании моего отца. Тетя угрожала разоблачить теневую деятельность отца в отмывании денег. В конце концов, он все равно выиграл, поэтому, думаю, тетя усвоила урок.
Никогда не переходите дорогу моим родителям. Моя мать худшая из всех: обычно она одна руководит всей драмой. Мой отец в курсе только десяти процентов из того, что она делает. Я знаю, потому что однажды спросила его, и он повел себя так, будто ничего не знал об этом. Конечно, я смотрю новости, и знаю, как найти спонсоров моего отца. Я встречалась с ними много раз и знаю их логотипы. Просто так грустно, что они думают, что могут скрыть свои отвратительные поступки от меня. Словно все еще пытаются притвориться для меня хорошими.
Вот только моя мать постепенно показывала мне свои истинные цвета, как сегодня. Я и ранее видела, что она вела себя как злобная ведьма. Но она никогда раньше не угрожала причинить кому-то боль.
Словно она добра ко мне только когда ей что-то нужно от меня. Сейчас речь идет о неких людях. Я уверена, что есть нечто большее, чем она позволяет мне знать.
Она толкает меня по коридору в гостиную, где на диване сидит пара, и, судя по их морщинам и отчаянным попыткам скрыть их, они примерно того же возраста, что и мои родители. Мальчик встает со своего места в противоположной стороне комнаты, улыбаясь как идиот при виде меня.
— Ванесса, — обращается моя мать, когда пара встает, чтобы поприветствовать меня. — Познакомься с семьей Старр.
Мальчик первым хватает меня за руку и пожимает.
— Привет, я Филипп.
— Привет, — говорю я, немного не понимая, что делать.
— Ты очаровательна. Просто идеальна для моего маленького мальчика, — говорит его мать, и я пожимаю ее тонкую костлявую руку.
Его отец щипает меня за щеку, заставляя съежиться.
— Какая милая девочка.
Я тяну за мамину руку, и она наклоняется, чтобы выслушать мой вопрос.
— Что означает «для моего маленького мальчика»?
Мать прочищает горло.
— Пойдем посидим с нашими гостями.
Радостные и возбужденные взгляды на их лицах пугают меня, как будто они чего-то ожидают от меня.
— Мама, кто эти люди? — шепчу я, когда мы все возвращаемся на диван.
— Не будь грубой, Ванесса. Эти люди важны. Они поддерживают кампанию твоего отца.
— О... — говорю я. Только не снова.
— Их мальчик очень милый. Он даже ходит в ту же школу, что и ты.
— Мою среднюю школу? — спрашиваю я, недоумевая. — Я никогда не видела его там раньше.
— Ну да, поэтому уверена, что теперь вы двое сможете найти друг друга. Я убеждена, он очень тебе понравится.
— Почему? Я даже его еще не знаю. Трудно пока сказать, — говорю я.
— Ты очень скоро его узнаешь, моя дорогая. Лучше, чем ты представляешь, — она негромко хихикает.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Ну, — шепчет она, когда мы садимся, — он станет тебе прекрасным мужем.