Сталкер
Шрифт:
Черт возьми, я не могу этого позволить, поэтому притягиваю Ванессу еще ближе, удушая своей необходимостью иметь ее только для себя. Я никогда не чувствовал себя так раньше, но, честно говоря, это приятно. Мне наплевать на голоса в голове, говорящие, что я должен наказать ее.
По какой-то причине крошечная часть меня считает, что наказания ей уже достаточно.
С другой стороны, воспоминание о том, какой отвратительной она стала, снова заставляет мою кровь закипать.
Я должен
Должен презирать.
И все же, когда смотрю на нее, то чувствую больше, чем просто ненависть.
Я чертовски сбит с толку и ненавижу это. Не знаю, что делать с этими эмоциями. Таких у меня никогда раньше не было. Они противоречат друг другу, как и моему нутру. Я не имею ни малейшего понятия, что делать с собой или с этой ситуацией, поэтому предпочитаю оставить все как есть. По крайней мере, на следующие пару минут. Держать ее — уже достаточно.
— Феникс, — внезапно бормочет Ванесса.
Я смотрю на ее лицо, исцарапанное и побитое, но ее теплая улыбка слегка согревает мое сердце.
— Да?
— Почему ты так себя называешь?
Я хмурюсь.
— Почему ты хочешь знать?
Девушка пожимает плечами.
— Просто. Я знаю тебя только как Майлза.
Я кривлюсь.
— Ненавижу это имя.
— Почему?
Приходится отвернуться.
— Оно — слабость.
— Ну, мне оно нравится. Я помню, каким ты… был тогда, — вздыхает Ванесса.
— Когда тогда? — спрашиваю, приподнимая ее подбородок, чтобы она посмотрела мне прямо в глаза. На этот раз я хочу от нее честности. — Скажи мне, что ты на самом деле думаешь.
— Тогда, когда мы не были лжецами и не предавали тех, кого любили, — она отводит глаза.
— Эй, посмотри на меня, — начинаю я. Она слушается, ее глаза похожи на сверкающие бриллианты, что полностью захватывает мое внимание. — Давай пообещаем друг другу. Больше никакой лжи. Никакого предательства.
Она улыбается, слабо посмеиваясь.
— О, Феникс. Ты знаешь, что уже слишком поздно.
— Никогда не поздно, — говорю я. — Не теперь, когда ты моя навсегда.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не собираюсь просто убить тебя теперь, когда ты стала моим питомцем. — Я ласкаю ее щеку. — Теперь ты моя. Окончательно. Избавиться от тебя будет глупо, когда я уже получил все, что хотел.
Она смеется.
— Знаешь, за этим грубым, злым фасадом скрывается нечто невероятно романтичное.
Моя губа дергается в улыбке.
— Я знаю, но нам с тобой известно, что нас с тобой устроит лишь то, что будет полностью против правил.
Изогнув бровь, она кивает:
— Правда.
Я хватаю завиток светлых волос, которые снова быстро обретают свой коричневый оттенок, и заправляю ей за ухо. Слезы рамазаны по ее лицу, но она по-прежнему красивая как никогда, что бы с ней ни случилось. Ее сила никогда не угаснет, даже в самые трудные моменты. Я мог бы даже сказать, что она сильнее меня, потому что после всего, что я сделал с ней в этом доме, она все еще свернулась калачиком в моих руках и приняла мое тепло.
Это невероятно.
Мое сердце снова бьется.
Вены пульсируют огнем, которого я не чувствовал годами, пот скатывается по спине.
Я испытываю другие эмоции, которых не чувствовал долгое время... И это пугает меня до смерти. Не потому, что я не хочу их чувствовать, а потому, что не знаю, что с ними делать.
После всего, что мы причинили друг другу, пути назад нет. Здесь нет невиновности. Нет любви. Только боль и кровь. Тогда как мне назвать то, что я чувствую, положительным? Это неправильно. Просто неправильно.
Я не могу ее любить.
Просто не могу.
За исключением того, сколько бы я ни думал об этом, всегда возвращаюсь к одному и тому же выводу.
Я хочу ее. Она нужна мне. Я не могу жить без нее.
Вот она лежит здесь, спрятавшись в моих объятьях, все еще дрожа от того, что только что произошло, и, вероятно, прокручивая в голове воспоминание о том, что он хотел засунуть свой член в ее киску — все это пробуждает во мне желание помочь ей, а не остаться ее врагом номер один.
Я даже не могу причинить ей боль. Не так... совершенно. Я не могу заставить себя убить ее, независимо от того, сколько мой мозг убеждает меня в обратном.
Я должен ненавидеть ее. Должен убить и покончить с ней, но я знаю, что, сделав это, пути назад не будет. Время не движется вспять. С ее смертью наступит конец всему.
И, может быть, в глубине души я не хочу, чтобы это закончилось.
Никогда не хотел.
А она — наоборот.
Я сжимаю ее подбородок и заставляю посмотреть на меня.
— Скажи мне почему? Почему ты предала меня в тот день после выпускного? Мне нужно знать.
— Что? Почему сейчас?
Я крепче сжимаю ее челюсть.
— Говори!
— Хорошо, — бормочет Ванесса. — Мне жаль.
— Жалость тебе не поможет. Сейчас мне нужен ответ, — я трясу ее. — Почему после всего, через что мы прошли, после того, как я дрался ради тебя, после того, как ты сказала мне, что любишь, ты выбрала его вместо меня?
— Я не хотела этого. Никогда не хотела. То, что я говорила, было правдой. Я любила тебя. Всегда любила. — Ванесса вздрагивает, а потом правда выливается из нее. — Я не меняла тебя на него. Это был не мой выбор... а моей матери. Она заставила меня солгать.