Сталкерская душа
Шрифт:
И все же прервать партию пришлось.
– Эй, ты в порядке!
– бросилась женщина к ней, когда Остин не сумев парировать очередной удар, присела на корточки.
Она почувствовала боль в колене почти с самого начала, однако все же хотела посмотреть, как хорошо женщина играет в теннис.
– Чертово колено!
– разозлилась на себя Гриффин, поняв, что ей может влететь от врача, за то, что они тут изображают Уимблдон.
Но больше всего ее волновало, что влететь может и Уилмар, как инициатору игры.
– Остин, прости, это моя вина!
– подхватила женщина Гриффин под руку, пытая облегчить боль.
Футболистка
Но если у Остин как таковых и отношений-то никогда не было, и для нее просто все это было в новинку. То Регину все эти чувства и порывы конкретно выбивали из колеи. Она в жизни не интересовалась женщинами в таком плане. Но Остин грозилась сломать эту тенденцию, просто тем, что она есть.
– Это не ваша вина, - отступила назад девушка, пытаясь вернуть себе свое самообладание.
Получалось весьма сносно. Смотря, как Уилмар сжимает в руках ракетку, Гриффин вспомнила о том, что ей еще никогда в жизни не было так неловко от того, что она думала совсем не о теннисе, футболе или еще чем-то. Она думала о поцелуе. И теперь ей кажется, что женщина перед ней думала о том же.
– Я не хотела тебя смутить, - произнесла женщина.
– Хочешь, я намажу твое колено успокаивающей мазью? Она немного снимет боль и напряжение мышц.
Эта невинная просьба заставила Остин подумать о том, что если Регина будет касаться ее коже на бедре, она наделает каких-нибудь глупостей, о которых потом пожалеет. К тому же, грядет запрет на общение с журналистами, и начинать отношения, которые она не сможет продолжить сейчас, было бы глупо.
– Лучше в другой раз. Давай просто погуляем.
Все же после случившегося напряжение вернулось в их отношения. Остин казалось, что женщина слишком спешит сделать ее своей подругой. А Регине казалось, что она едва не сдалась под напором странных чувств к девушке. И теперь они обе чувствовали это напряжение, которое ничего не могло снять.
Разве что поцелуй, о котором перманентно думали обе.
Остин не так давно целовавшая свою подругу Флетчер, подумала о том, что уже от поцелуя с женщиной она бы точно получила необходимые эмоции и удовлетворение, просто потому, что даже думать об этом ей нравится, а уже если это осуществить, было бы, наверное, запредельно.
Женщине же казалось, что она сходит с ума, потому что тяга к девушке ломала все стереотипы, которыми ее пичкала жизнь, учеба, работа, родители. Она никак не хотела признавать того факта, что просто влюбилась в Остин, и пусть и неосознанно, но толкала девушку к первым шагам, не решаясь на них сама. Только вот она не думала о том, что у Остин не было никогда отношений. А значит, первые шаги для нее тоже были чем-то из ряда вон.
Только в конце прогулки Остин вспомнила, что хотела рассказать женщине о том, как дела обстоят в команде.
– Вы ведь не напишите, как я нарушаю режим?
– осведомилась на всякий случай Остин.
Она понимала, что если кто-то узнает, что вместо того, чтобы давать колену отдых, она его нагружает, то может быть лишена игровой практики гораздо на большее время, чем две недели.
– Разумеется, нет - немного резко ответила женщина, и Остин в очередной раз остановилась.
Колено беспокоило ее весьма сильно. Но она не может винить в этом никого кроме себя. Однако, медикаментозной помощи, видимо не обойтись. Вот только компрометировать Уилмар, совсем не хотелось.
– Остин…
Женщина снова обеспокоенно смотрела ей в глаза.
– Подвезете до дома Бэки? Я вспомнила, что мне надо ей кое-что сказать.
Наглая ложь была во благо. Во благо карьере Уилмар, и Остин не любящая врать, пошла на небольшую сделку с совестью.
– Конечно.
Машина Уилмар была припаркована у того парка, в который они ходили вчера. Она поделилась, что предпочитает ходить пешком, либо ездить по городу на такси, и машиной пользуется в исключительных случаях. Как этот. Регина понимала, что, скорее всего девушка едет к подруге за медицинской помощью, а не за тем, чтобы что-то сказать. Уилмар отлично понимала, что Остин пытается не впутывать ее во все это больше чем следует. И такая опека снова затрагивала обостренные чувства Регины. Она была и рада настоять на том, чтобы самой оказать медицинскую помощь девушке, но как можно настаивать там, где было все так тонко. Они вдвоем едва не скользили по этому тонкому льду подобных отношений.
Остановившись на светофоре, Регина все же решилась повернуть машину на обочину.
– Слушай, я знаю, что ты не хочешь меня вмешивать. Но я уже вмешалась. Позволь мне помочь? Обещаю. Даю слово, что об этом никто не узнает!
Последние слова прозвучали, словно клятва в вечной верности, и Остин сдалась. И правда, ну что она скажет Бэке? Что это все вышло случайно. Это смешно. Еще не хватало Саванну втянуть в это все.
– Хорошо.
Регина достала тюбик из сумочки и попросила девушку обнажить колено.
Они как-то даже не задумывались о том, что в машине совершенно неудобно делать это. Уилмар поняла, что если пригласит девушку к себе в дом, это может совершенно непредсказуемым образом сказаться на дальнейших ее действиях. И одному Богу известно к чему это все приведет.
Гриффин же просто хотелось поскорее получить медицинскую помощь от женщины и вернуться в номер отеля. Подобные отношения начинали ее сильно напрягать. А напрягаться Остин любила только на тренировках.
Адское напряжение витало в воздухе, и они обе понимали, что что-то все же происходит. Но, ни одна из них не желала говорить об этом. Остин стиснув зубы, принимала помощь, а Регина аккуратно наносила мазь и растирала колено, изо всех сил стараясь не сделать хуже.
На приборной панели горели цифры - восемь часов вечера. День пролетел незаметно, будто его и не было. И Остин только сейчас подумала о том, что он не просто прошел, как и многие дни, а с пользой. Если не для здоровья, то для интеллекта точно.
– Готово, - возвестила Уилмар, вытирая руки о носовой платок.
– Должно быть полегче.
Легче стало не сразу, однако после растирания мазью, какое-то время Остин сидела неподвижно, смотря на сведенные колени женщины рядом с ней. Мыслей не было, а вот желаний было уйма. Остин это пугало, заставляя лихорадочно придумывать отмазки тому, что билось у нее внутри.