Сталкерская душа

Alfranza

– Остииинн!!!

Крик вырвался откуда-то сбоку. Замелькали белые блики, смешиваясь с мокрыми черными точками. Возней, резкими звуками, всхлипами и плачем. Что-то лязгнуло и ударилось о грудную клетку, пошло волной по организму, разгоняя еще горячую кровь. Остин смотрела куда-то сквозь все это, и не видела ничего кроме света. Света, который звал ее. Звал с собой.

И она почти вознамерилась протянуть к нему руку, когда что-то крепко схватило ее и потащило обратно. Остин пыталась вздохнуть, но ей словно что-то мешало.

А потом пришел покой.

Неделю спустя.

Кромка

изумрудного газона запасного поля еще хранила утреннюю росу. Осень подкрадывалась незаметно, делая дни холоднее и короче. И под этим слоем зябкого рассвета было не ясно, что готовит очередной день. Каждый день - это бой на арене жизни, а не судьбы. Судьба поджидает нас за углом, она скрывается до поры, натягивая свой капюшон чтобы ты не смотрел ей в глаза. А жизнь идет даже тогда, когда кто-то оставляет нас, уходя в забвение. Из забвения нет выхода, разве что родится вновь. И холодная заря разгораясь солнечным светом, приносит что-то, что можно бросить на алтарь жизненного пути.

Когда-то Регина думала, что больше не вернется в этот город. Слишком много боли вскрывали раны на сердце, и выливались слезами. Но боль утихает, когда встречаешь нужного человека. Ты можешь сопротивляться встрече, симпатии, разговорам, но все равно так или иначе это новая жизнь и перемены, которые должны наступить. Сейчас Регина поняла, что она не напрасно вернулась в Бруклин. И все что было, не напрасно. Потому что она полюбила человека, который ее не оттолкнул, защищал, заботился и любил.

Иногда кажется, что так было всегда, просто в какой-то момент, Регина выпала из ритма жизни. А встретив Остин, снова попала в этот ритм.

И тогда на мокром асфальте, Остин умерла. Чтобы родиться вновь.

Она была мертва две минуты. Ее спасли две вещи: ее подстрелили на пороге больницы, и Регина. Она все время звала ее. Потому что не могу отпустить. Не могла снова потерять любовь, просто потому что кому-то взбрело в голову ее у нее отнять. Врач, который пытался спасти Остин, не сдавался до последнего, даже когда медбрат рядом, сказал, что Остин не жилец на этом свете. Молодой экстерн сражался за Остин, словно от этого зависело равновесие в мире. Он пообещал Регине, которая держала девушку за руку, что «все будет хорошо». Банальные слова, в которые простой молодой врач вложил больше, чем просто поддержку. Возможно, часть себя. Регина тогда знала, что Остин может умереть. Навсегда. Но что-то внутри горело и не отпускало, и возможно это и спасло. Обеих. И, конечно, молодой экстерн, который вернул Остин с того света. Регина запомнила, как Остин сжала ее руку и прошептала «Жива!», а медбрат глянув на приборы, констатировал: «Повезло!»

Нет, это было не простое везение. Наверное просто двое человек хотели спасти одного. Молодого врача звали Крис Барден. И нет, он никого не терял в прошлом. Он просто хотел спасти молодую девушку, возможно потому что хотел стать хорошим врачом и спасать пациентов, а не терять их. Возможно.

ОН тогда улыбнулся Регине, уже в холле, когда Остин перевели в реанимацию. Последующие часы стали решающими, а в больнице собралась вся команда. Девушки не уходили, сидели ночами, дежурили у палаты. Это было настоящее единение команды, которой по сути не было.

Команда «Бруклин Беарс» ввиду банкротства была расформирована в тот самый день, когда Джон Баскер стрелял в Остин Гриффин. Он хотел убрать свидетеля. Однако молодой врач, Крис Барден, вышел

покурить и спугнул преступника, тем самым спасая Остин жизнь, он спас ее и еще раз, уже позже.

Но жестокая ирония была в том, что Баскер ушла безнаказанной, как и Шепард. Но не Джон. Джона Баскера на перекрестке Сен-Дэни, около Бруклинского моста, насмерть сбил грузовик. У него в куртке полицейские нашли тот самый нож, которым он убил Дэнсон, Орфански и Гэмон. И пистолет, из которого он стрелял в Гриффин. История закончилась для Джона Баскера, но Джо Бердстаин яростно пообещал Уилмар, что не успокоится, пока и Мора Баскер не сядет за решетку. Странно, но Уилмар было все равно, что будет с Баскер. Регина уже решила, что они с Остин переедут в Уайт Рок, Техас.

– Может, ты все же еще немного здесь полежишь, а?
– волновалась Регина, смотря как Остин морщится от боли, собирая сумку.
– Крис сказал, что тебе нужен покой, а ты собираешь сумку.

– Мне нужно на воздух, я не люблю больницы!
– вспылила девушка.

Какое-то время Регина молча смотрела, как яростно Остин собирает сумку, затем вышла в холл, где в зале сидел дядя Сэм.

Бивер прилетел первым же рейсом. Он дни и ночи проводил в больнице, у палаты Остин, и Регина чувствовала себя неловко под его пристальным взглядом. Она считала, что Сэм винит ее, просто потому что иной раз проще обвинить кого-то, чем подумать, что все что случилось, жизненные процессы и пути. Регина считала, что это нормально винить ее, ведь она виновата.

– Я не виню вас, - как-то сказал он, не смотря на женщину.
– Я знаю, вы любите ее. Чувствую, хотя она мне ничего не говорила.

Тогда Уилмар долго не могла понять, сказано ли это чтобы ее успокоить, или это искренние слова, человека, который принял их с Остин любовь, как должное. Переспрашивать она не стала, давая мужчине время, чтобы просто все осознать. И не смотря на то, что Регина все еще думала о том, что Бивер будет против их нетрадиционных отношений, она ошиблась. Бивер хотел для Остин лучшего, счастья. Наблюдая за Уилмар, он отмечал про себя моменты, где Регина волновалась даже больше, чем он. И это его не задевало, не заставляло ревновать. Он радовался. Хотя и никогда не поддерживал подобные отношения. Просто он радовался, что Остин не одна.

Приходил и Макс Гэмон. Он навещал Остин не часто. Но когда они говорили, девушка всегда улыбалась и потом прибывала в хорошем настроении.

– Она упрямая, - говорил Бивер.
– Если не хочет лежать, значит не будет.

Регина хмурилась, и переживала, что Остин может стать хуже, из-за того, что она слишком рано выписывается.

– Она быстро идет на поправку, - говорил Крис Барден.
– Просто ей нельзя перенапрягаться, еще как минимум месяц. А потом можно будет преступить к тренировкам.

Вот по футболу Остин очень скучала. И хотя Бранденбург, Грей-Ридж и Савана приходили часто, рассказывая, как обстоят дела у девчонок и клуба, Остин было грустно, что она не может ничего сделать, чтобы клуб «медведей» продолжил существовать. Вина за то, что она поспособствовала развалу, не покидала. Может, права была Уилмар, нужно было не вмешиваться, а оставить все, как есть. Но тогда бы Джон Баскер ушел безнаказанным, и убил еще кого-то.

– Это не твоя вина, - говорила ей Бранденбург.
– Баскер постаралась на славу. Что тут сказать?