Стальная империя
Шрифт:
— Я понял, что именно Вы имели в виду под этой рациональностью. Какова дальнейшая судьба изменников и мятежников? Смею почтительно заметить, — взгляд адмирала Того стал жестким, — что эти… люди на момент проявления ими своей «рациональности» и убийства ими японских офицеров находились под юрисдикцией Ямато.
— В настоящее время я несу за них ответственность как за военнопленных. Я приказал разместить их отдельно от ваших моряков, чтобы избежать эксцессов. А что до их послевоенной судьбы… Полагаю, это станет одним из вопросов на мирных переговорах.
— Могу ли попросить
— Только в том случае, если я буду уверен, что Вы не коснётесь некоторых иных… деталей. К сожалению, я не могу рисковать.
— Вы имеете в виду тот факт, что…
— Чем дольше англичане уверены, что вскоре на их коммуникации выйдет не один, а сразу три «Пересвета», тем быстрее закончится война. Мы не можем допустить утечку информации, касающейся именно этой военной хитрости.
— Я понимаю Вашу точку зрения, Макаров-сан. Но это значит, что…
— Увы, Того-сан. «Такасаго» действительно прорвался через наш крейсерский отряд, но потерял бОльшую часть артиллерии, а радиотелеграф был разбит еще до прорыва. Его скорость в результате полученных при прорыве повреждений не превышала пятнадцати узлов и сегодня утром два вспомогательных крейсера адмирала Рейценштейна перехватили ваш крейсер в сотне миль от Иокогамы. Часть ваших людей была спасена и скоро мы доставим их сюда, где вы сможете поговорить с ними.
— Благодарю, господин адмирал. Полагаю, скорейшее окончание войны и в наших интересах. «Если ты не можешь быстро выиграть войну, возможно, имеет смысл быстро ее проиграть». Хорошо, я предоставлю Вам письмо в незапечатанном конверте и обязуюсь не упоминать о том, что «Ослябя» и «Пересвет» остались здесь. К слову… Я бы посоветовал устроить на ушедших в Атлантику «Богатырях» парусиновый обвес поверх лееров в носу, чтобы визуально увеличить высоту полубака. Один из моих офицеров опознал ваши броненосцы именно по этой примечательной черте — высокому борту.
— Не за что, господин адмирал, мы оба просто выполняем свой долг. И благодарю за совет.
— Что вы собираетесь делать с трофейными «Канопусами»?
— Англичанам мы их не вернем совершенно точно. Полагаю, переделаем по образцу «Дунканов» — с двумя четырехорудийными башнями в девять и четыре дюйма и турбинами нового образца, что позволит сделать из них недурные крейсеры, которые смогут прослужить в первой линии хотя бы пять-десять лет. А дальше… Флоты всех ведущих держав станут совершенно другими.
Адмирал Того задумался. То, что Макаров-сан делится с ним своими стратегическими планами, тоже должно было что-то значить… Возможно, русские желают, чтобы Япония, восстанавливая свой флот, с самого начала ориентировалась именно на эту совершенно иную концепцию? Это неизбежно: островная держава без флота — колония, а колонизировать Ямато русские явно не собираются и вряд ли мечтают, чтобы это сделал кто-то другой.
— Полагаю, Вы правы. Знаете, господин Макаров, большинство наших кораблей так и не успели задействовать свои шестидюймовки. Ваша идея насчет уменьшения количества среднекалиберных пушек на «Пересветах» была
— Да, это была ошибка, и мы довольно дорого за нее заплатили. Следовало вообще убрать все орудия Канэ, трех- и шестидюймовые, и заменить их на германские, в сто пять миллиметров. Но у нас не было на это времени. Впрочем, мы можем обсудить пути развития военных флотов мира позднее, Того-сан. И… Не могу ли я тоже обратиться к Вам с просьбой?
— Я к Вашим услугам, Макаров-сан! — почтительно ответил адмирал и подумал: “Да, похоже, русские не собирались вычеркивать Японию из числа морских держав. И это явно не было самодеятельностью отдельно взятого адмирала. Флаг! Значит, это было…”
— На мирных переговорах, — продолжил Макаров, — изначальная позиция российской делегации будет состоять в том числе и в аренде этого острова под военно-морскую базу на девяносто девять лет.
— Изначальная?
— Да. Но на самом деле моего Государя устроит срок в двадцать четыре года.
— Это немного.
— По словам императора, этого времени вполне хватит для того, чтобы Россия укрепилась в Северной Маньчжурии и на Дальнем Востоке, включая Сахалин, Камчатку и Курилы, чтобы не опасаться новых действий со стороны Японской Империи, вынуждаемой внешними силами, даже при условии наличия у нее современного и мощного флота
Адмирал Того отметил про себя, что Макаров не упомянул ни Корею, ни Формозу, ни, собственно, Китай. Что ж, русские тяготеют к северу по своей природе. Значит, другие варианты все еще открыты для Японии. И на период восстановления Флота — долгий, тяжелый, длительностью как раз примерно в поколение — было бы даже неплохо иметь барьер, отделяющий Японию от набирающих мощь и запускающих свои щупальца в Азию Североамериканских Соединенных Штатов. В такой ситуации Андреевский флаг над островом будет полезен!..
Глава 32. Разговор по существу.
Прошло уже не менее четверти часа, а они всё сидели молча друг напротив друга, помешивая давно остывший чай, хрустя ломкой баранкой и поглядывая исподлобья на визави, думая каждый о своём, но занимаясь при этом исключительно личностью собеседника.
Ленин, как ни старался, не мог уловить в глазах монарха хотя бы след обиды или злорадства, как ни услышал ни одного слова упрека по поводу трагических событий в Финляндии. Казалось, император вообще не был удивлён таким буйством националистов, откинувших даже видимость революционной риторики и активно занимающихся окончательным решением русского вопроса в княжестве. Вот, кажется, прямой повод топтать и ничтожить. А он сидит молча, в глазах непонятная грусть и сочувствие… Так смотрят на тяжело больного человека, при котором боятся огласить диагноз врача. Это удивляло, раздражало и дезориентировало. Ленин привык к ожесточенным спорам, к смертельному противостоянию и чувствовал себя в состоянии конфликта со всем белым светом, как рыба в воде… А этот сострадающий, без тени сарказма взгляд самодержавного правителя и злейшего врага его идей… Невыносимо…