Стальная Крыса идет в армию
Шрифт:
— Ням! — произнес я, вдохновенно жуя пахучую мякоть. — Мои поздравления генным инженерам, которые изобрели эту вкуснятину. Такой деликатес да на дереве растет! Если б не население, я бы смело назвал эту планету раем.
Позавтракав и ощутив себя почти человеком, я доложил товарищам:
— Я снова внимал гласу небесному. В нашу сторону движется банда кочевников. По-моему, больше не стоит откладывать встречу. Все готовы к контакту?
Стальные Крысы дружно кивнули, никто не отвел глаз. Мне это понравилось. Стинго просиял, схватил топор и рявкнул:
— Всегда готовы! Но я надеюсь, что эта свора миролюбивее давешних уродов.
— Есть лишь один способ выяснить. — Я трижды стиснул зубы. — Где сейчас фундаменталисты?
— Забирают к северу. Вон за той высоткой, где кусты.
— Раз так, идем наперехват. Рюкзаки — на спины, оружие на изготовку, пальцы скрестить. За мной!
Мы медленно взобрались на холм, продрались через кусты и замерли как вкопанные, увидев бредущее мимо стадо.
— Баракозы, — сказал я. — Помесь барана и козы. Нам о них говорили.
— Баракозы, — подтвердила Мадонетта. — Но нам не говорили, что они такие громадные. Даже до подмышки не дотянуться.
— Верно, — кивнул я. — И еще один нюанс. При таком росте они вполне годятся для верховой езды. И если не ошибаюсь, мы наблюдаем трех наездников. Скачут прямо к нам…
— И машут оружием, — мрачно подхватил Стинго. — Ну вот, опять!
Глава 10
Размахивая мечами, кочевники неслись во весь опор. Острые черные копыта баракоз грохотали и вздымали облака пыли. Вид животных не сулил ничего хорошего — вообразите злые горящие глазки, грозные кривые рога и нечто весьма похожее на клыки. Мне никогда не встречались бараны или козлы с клыками, но, говорят, все когда-нибудь случается впервые.
— Держать строй, оружие к бою! — выкрикнул я, вскидывая собственный меч.
Передний наездник, облаченный во все черное, с силой натянул поводья, и его косматый скакун остановился, будто налетел на стену. Всадник метнул в меня хмурый взгляд, мотнул смоляной бородищей и заговорил гнусавым патриархальным басом:
— Взявший меч от меча и погибнет. Так речено в Книге.
— Ты не себя ли имеешь в виду? — полюбопытствовал я, даже не думая опускать клинок.
— Мы люди не воинственные, но в сем зловредном мире вынуждены носить оружие, дабы оборонять стада.
Возможно, он не лгал. Как бы то ни было, я вынужден был поверить на слово, воткнул меч в землю и отступил на шаг. Но был готов схватить его в любое мгновение.
— Мы тоже не воинственные. И тоже вынуждены таскать оружие в этом зловредном мире. Для самозащиты.
Он покумекал и, видимо, принял решение. Загнав меч в кожаные ножны, спрыгнул с баракоза. Зверюга сразу разинула пасть — с самыми настоящими клыками — и попыталась его цапнуть. С завидным хладнокровием кочевник сжал кулак и отвесил скакуну хорошо отработанный апперкот. Щелкнули зубы, горящие глазки съехались у переносицы. Впрочем, это длилось недолго, — едва глаза раздвинулись, баракоз исторг оглушительное «бе-е-е» и как ни в чем не бывало принялся щипать травку. Едва удостаивая его вниманием, кочевник подошел ко мне.
— Я Арроз кон Полло, а мужи сии — мои последователи. Ты сберегаешь ли?
— Я Джим ди Гриз, а это мой ансамбль. И я не верю в надежность банков.
— Банки? Что такое?
— Заведения, где лежат ваши сбережения. Федхи.
— Джим ди Гриз, ты не так понял меня. Не федхи надобно сберегать, но душу!
— Любопытный теософский постулат. Не мешало бы исследовать его поглубже. Ты не будешь против, если мы все уберем оружие и потолкуем по душам? Эй, ребята! — повернулся я к своим. — Перемирие.
Мой собеседник сделал знак двум своим спутникам, и всем нам изрядно полегчало, когда мечи были возвращены в ножны, а топоры легли на землю. Арроз впервые отвел от меня взгляд и обозрел моих «последователей». И вскрикнул. И заслонил рукой лицо, на котором сквозь густой загар проступила обморочная бледность.
— Нечисть! — возопил он. — Нечисть!
— Да, — согласился я. — Помывка в походе — вечная проблема.
Я не рискнул добавить, что сам он выглядит и пахнет так, будто родился и вырос на помойке.
— Не тело нечисто, но дух! Или ты не зришь, что среди вас — сосуд разврата?
— Нельзя ли выражаться чуточку яснее?
— Сей человек… женщина? — Он не отрывал ладони от глаз.
— Насколько я ее знаю, да. — Я слегка отступил к мечу. — А в чем дело?
— Да будет сокрыт порочный лик ее, оскверняющий взоры правоверных, да будут сокрыты порочные икры ее, вселяющие похоть в чресла правоверных.
— Парень-то слегка того, — с отвращением заключила Мадонетта.
Он перешел на визг:
— Да будут сокрыты порочные уста ее, доводящие правоверных до греха!
Стинго кивнул Флойду и взял разгневанную девушку за запястье. Она вырвала руку.
— Джим, — предложил он, — мы пока отдохнем в тенечке. По-моему, без нас ты лучше справишься.
— Хорошо.
Я провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду, а затем повернулся к остальным кочевникам. Они застыли в той же позе, что и предводитель, — рука воздета, щека прижата к плечу. Как будто нюхали у себя под мышками.
— Все, больше не страшно. Можно спокойно поговорить.
— Возвращайтесь в становище, — сказал Арроз своим приятелям. — Я попекусь о стаде, а заодно приобщу чужеземца к закону.
Те ускакали восвояси, верховая скотина Арроза побрела в сторонку. Он уселся, скрестив ноги, и указал на землю рядом с собой.
— Садись, поговорим.
Я сел к нему лицом и спиной к ветру, поскольку не взялся бы отгадать, когда в последний раз этот малый и его одежда находились в контакте с мылом и водой. И он еще смеет рассуждать о чистоте! Арроз запустил пятерню под накидку, с наслаждением почесался, достал видавший виды томик и поднял над головой.