Стальная Крыса отправляется в ад
Шрифт:
Для Койпу слово «поскорее» всегда означало «молниеносно». Похоже, психобластер лежал у него на коленях. Он громко зажужжал, и у Беркка подкосились ноги. Мы с Анжелиной едва успели его подхватить.
Из стены выдвинулся длинный, обитый мягким медицинский стол. Мы аккуратно положили на него Беркка, и Койпу приступил к работе. Взял со стеллажа пустой ФВ, приложил диск к затылку Беркка. Щелкнул выключателем и удовлетворенно кивнул.
— Готово. Теперь этот смелый юноша некоторое время полежит на полке. Если Слэйки заартачится, я его «приласкаю» нервным разрядом и верну Беркку его психику. А теперь — к делу.
Он схватил и положил на пульт ФВ со Слэйки, подключил к его порту процессор, запустил программу тестирования. Затем отсоединил фиксатор времени и прижал контактный диск к голове Беркка.
— Погодите, — сказал я, и Койпу замер. — А не пристегнуть ли нам Беркка к столу, чтобы не поранился и нас не поранил?
— Нет причины для опасений. Все под надежным контролем электроники.
— Слэйки еще ни разу не бывал под нашим контролем. Давайте все-таки подстрахуемся, а то чем черт не шутит.
Койпу нажал несколько кнопок, из-под стола с гудением выползли обитые мягким захваты. Я зафиксировал их на лодыжках и запястьях Беркка, затем нашел широкий пояс, перекинул через живот смельчака и кивнул Койпу. Он убрал контактный диск, понажимал на клавиши и передвинул микрофон ко рту.
— Вы спите. Спите очень крепко. Но вы меня слышите. Слышите мои слова. Вы не можете проснуться. Но вы меня слышите. Вы меня слышите?
Динамик пошуршал несколько секунд, затем испустил нечто наподобие вздоха. И мы с трудом разобрали ответ:
— Я вас слышу.
— Очень хорошо. — Койпу чуть повернул регулятор усилителя. — А теперь скажите, кто вы, как вас зовут.
Пауза затягивалась. Мы все сидели как на иголках. Наконец динамик снова прошелестел:
— Я профессор… Джастин Слэйки…
Кто нас упрекнет за дружное «ура!»? Мы победили!
Не совсем. Беркк, точнее, его тело корчилось и рвалось из оков. Он до крови прокусил губы, а затем открыл глаза:
— Что вы со мной делаете? Убить пытаетесь? Я вас первым убью!
Койпу снова пустил в ход психобластер, и Беркк обмяк.
По-видимому, профессор Джастин Слэйки не собирался легко сдаваться. Даже Джеймсу, гипнотизеру гораздо более опытному, чем Койпу, не удалось подчинить разум Слэйки. Стоило загипнотизировать одного, как тут же появлялся другой. Неистовые рывки и жуткие корчи не слишком благотворно сказывались на физическом здоровье Беркка, и я уже всерьез опасался, что он останется без губ.
— Похоже, не обойтись без помощи профессионала, — сказал Койпу. — Сюда направляется доктор Мастигофора, главный психосемантик в клинике корпуса.
— Семи пядей во лбу?
— Угадал.
В лабораторию вошел высоколобый скелет, обвитый сухожилиями, обтянутый кожей и увенчанный пышной седой гривой.
— Я полагаю, это и есть пациент? — Он направил на Беркка длинный костлявый палец.
— Он самый, — ответил Койпу.
Мастигофора окинул нас яростным взором:
— Всем выйти. — Он раскрыл чемоданчик. — Единственное исключение — профессор Койпу.
— У пациента проблема чисто физического свойства, — объяснил я. — Он нам одолжил свое тело, но мы не хотим его повредить.
— Что, Койпу, опять фокусы с обменом разумов? В один прекрасный день ты зайдешь слишком далеко. — Он посмотрел на меня и ощерился. — Когда я говорю «выйти», это означает «выйти». — С этими словами он прыгнул ко мне, схватил за руку и довольно ловко ее выкрутил. Разумеется, я ему это позволил, не драться же с представителем такой гуманной профессии, как медицина. При всей своей худобе профессор Мастигофора был весьма ловок и силен, и я надеялся, что он в случае чего справится с телом Беркка. Как только он меня отпустил, я вышел следом за остальными.
Прошло много часов. Нами овладела зевота и мысли о сладком сне, и тут загудел коммуникатор. Мы с Анжелиной отправились в лабораторию.
— Невероятно, — стенал Мастигофора. — Невозможно удержать разум под контролем, невозможно снять блокировку, невозможно проникнуть вглубь психики! Да вы и сами видите, это же многоличностная сущность! Коллега мне объяснил, что профессору Слэйки каким-то неизвестным образом удалось наделать себе двойников. Их мозг… или правильнее будет сказать — мозги? Их разумы постоянно находятся в контакте друг с другом. Это похоже на сущий свинобразий бред! Но я это вижу воочию! И ничего не могу сделать! Ровным счетом ничего!
— Ровным счетом ничего, — эхом вторил ему Койпу.
— Ничего? — заорал я. — Вранье! Безвыходных положений не бывает!
— Бывает, — хором возразили они.
— Кое-что я могу предложить. — Во всех жизненных передрягах моя Анжелина оставалась практичной и здравомыслящей. — Давайте пока забудем о Слэйки и займемся машиной пространства-времени. Что, если удастся опять привести ее в действие?
Койпу отрицательно покачал головой. Он был мрачнее тучи.
— Пока доктор Мастигофора сушил себе мозги, я снова занялся этой проблемой. Даже освободил центральный компьютер главной базы Специального корпуса от всех остальных задач. На всякий случай напоминаю: это самый большой, быстродействующий и мощный компьютер в истории человечества. — Койпу повернулся к видеоэкрану и поднял руку. — Видите, вон там спутник? Он почти втрое больше этой базы. Так вот, это не просто спутник, а компьютер, и сейчас он корпит над одной-единственной задачей. Я ему предоставил эквивалент одного миллиона лет компьютерного времени.
— И?..
— Он рассмотрел вопрос со всех без исключения сторон, но всякий раз приходил к одному и тому же выводу. Частоты излучения вселенных, на которые настроена машина, измениться не могли.
— Но это случилось? — спросил я.
— Очевидно.
— А мне ничего не очевидно! — Я очень устал, терпение иссякло, и все это нытье, все эти мрачные взгляды и вздохи здорово действовали на нервы. Я вскочил, подошел к блестящему стальному пульту, посмотрел на мигающие лампочки и змеящиеся диаграммы. И дал машине пространства-времени крепкого пинка. Даже ногу ушиб, но зато с радостью увидел, как на одном из приборов чуть дрогнула стрелка. Затем изготовился для второго пинка. И замер. Несколько долгих секунд я простоял на одной ноге, а тем временем мысли бегали наперегонки.