Стальная Крыса поет блюз

Гаррисон Гарри

– Неразумно, – упрекнул седовласый. Клацая, Смертомат приблизился ко мне и упер в спину нечто твердое – автоматный ствол, что же еще?

Клешни разжались. Я вздохнул и опустил руки. Не надо было вертеть головой, чтобы убедиться: Флойд подвергся точно такой же процедуре.

– Свободен.

Механизм-убийца беспрекословно убрался из зала, и огромная дверь затворилась, отрезав нас от его дребезжания.

– Я Командир, – представился седой после того, как откинулся на спинку кресла и раскурил большую зеленую сигару.

– Это должность или имя? – спросил я.

– И то и другое. – Он пустил к потолку голубое колечко. – Я взял вас в плен, потому что не хотел подвергнуться нападению. И не хотел говорить с вами при посторонних. – Он дотронулся до кнопки на столе и взглянул на мерцающую фиолетовую лампочку. – Теперь можно не бояться подслушивания.

– Вы, наверное, собираетесь рассказать, кто вы и ваши приятели, откуда вы тут взялись, и все такое прочее?

– Безусловно. Мы – выживисты.

– Кажется, я что-то слыхал об этой компании.

– Наверняка. В годы Раскола это название присваивали себе самые разные общины, потому что оно многим нравилось. Но только мы по-настоящему заслужили его, ибо только нам удалось выжить.

– Выживисты, – раздумчиво протянул Флойд и добавил скороговоркой: – «Группы людей, считавшие войну неизбежной и не верившие в способность властей защитить их. Они покинули свои жилища и укрылись в подземных бункерах с запасами пищи, воды, амуниции – всего необходимого, чтобы переждать любую катастрофу…» Не выжил никто.

– Великолепно. Ты процитировал…

– Карманный справочник по истории психов, культов и спасителей человечества.

– Великолепно. Конечно, это не относится к названию книги и последней фразе цитаты. Мы постарались – и выжили.

– Вы даже малость перестарались. Войны Раскола давным-давно закончились, в Галактике – мир.

– Отрадно слышать. Только другим этого не говори.

– А почему? Нет, постой, дай самому догадаться. Чтобы они до скончания века оставались стрижеными болванами – ведь это полностью тебя устраивает. Пока идет война или пока сохраняется ее угроза, власти держатся. В нашем случае власти – это ты и тебе подобные.

– Прекрасная логика, Джим. Надо сказать, не всем по вкусу такой порядок…

– Мы встречались с теми, кому он не по вкусу. Это сопливые мальчишки, ну, может, и кто-то из взрослых. Их не устраивает милитаристский статус-кво и вечная война. Вероятно, им больше по нраву мирная жизнь в окружении родных и близких. Но это – если допустить, что у вас есть семьи.

– Конечно, есть. В тишине и покое надежных жилых пещер. Мы их охраняем и защищаем…

– Но главным образом тратите время на игру в солдатики и постановку командных голосов.

– Ты слишком придирчив. Мне это начинает надоедать.

Командир с усмешкой посмотрел на сигарный пепел и стряхнул его в пепельницу, изготовленную, разумеется, из снарядной гильзы. Каким-то боковым зрением я заметил шевеление чего-то черного, но не обернулся в ту сторону. Самое время выйти на сцену Бобику.

– Зачем мы тебе понадобились? – спросил Флойд.

– Я думал, это понятно. Надо выяснить, кто вы такие и много ли знаете о нас.

Из-под стола к моим ногам метнулась тень, но Командир не мог этого видеть. Тень, должно быть, поднялась по спинке кресла – голос ИРИНы прошептал мне на ухо:

– Я проанализировала голоса участников прерванного совещания. Восстановила обертоны, снятые искажателем речи, и теперь могу сказать, кто называет себя Альфамегой…

– Я уже знаю.

– Что ты знаешь? – осведомился Командир. – С кем разговариваешь?

– Да так, мысли вслух. Мысли о том, что ты не такой хитрец, каким себя возомнил. Назвал меня по имени, а ведь мы еще не представились. Но если ты присутствовал на собрании юных диссидентов, то, конечно, должен знать, кто я такой. А я теперь знаю, кто ты. – Я улыбнулся и спросил, выдержав долгую паузу: – Командир? Или Альфамега? Какое имя тебе больше нравится? Ведешь двойную игру, не правда ли?

Глава 25

– Я могу тебя прикончить, – холодно вымолвил Командир. – Глазом моргнуть не успеешь. – С этими словами он очень даже нервно раздавил окурок в пепельнице.

– Спокойствие, спокойствие, – сказал я. – Ведь ты притащил нас сюда явно не с бухты-барахты. Почему бы не довести дело до конца и не объяснить, какая помощь от нас требуется?

Командир хмурился; он выглядел сердитым и опасным. Как говаривала моя матушка – почему я все время ее вспоминаю? – «свинобразы липнут на мед, а не на уксус». Помягче надо, помягче.

– Командир, ну что вы, право, – залебезил я. – Мы же за вас, только мы, больше вам не на кого рассчитывать. Вы отлично знаете, чего хотите, а из солдат никто не представляет себе истинной картины. Вы тут не единственный начальник, но, похоже, только вас осенила идея устроить небольшой заговор. Устроить по-своему. Вы потрудились на славу – не знаю, кому еще под силу такое. Мы готовы помочь… если, конечно, вы не против.

Хмурое выражение на лице Командира исчезло. Флойд, подражая мне, улыбнулся и кивнул, но не сказал ни слова. Зажглась вторая сигара. Вверх потянулся дымок. Курильщик благодушно кивнул.

– Конечно, Джим, ты прав. Невероятная ответственность, постоянная нагрузка на психику… А кругом – одни болваны! Stulteguloj! Kretenoj! Вековое кровосмешение и прозябание в норах не слишком хорошо отражаются на умственных способностях. Поражаюсь, как мне самому хватило рассудка, чтобы это заметить. Я так не похож на них, будто родился на другой планете – этакое дитя гомо сапиенс в пещере неандертальцев.

Мне это показалось знакомым. Не родился еще «сильная рука», диктатор, военачальник, который не считал бы себя венцом творения.