Стальная Крыса поет блюз
Шрифт:
– Хороший план. – К сожалению, я не удержался от насмешливой нотки. – Если вылущить суть, то надо просто шагать на север, пока что-нибудь не случится.
– Вполне приемлемая интерпретация. Желаю удачи.
– Спасибо. А ты позаботишься об одном пустяковом укольчике? Чтобы мне спокойно работалось?
– Круглые сутки буду допрашивать всех причастных, – мрачно произнес Стинго, и я понял, что он сдержит обещание.
Мы уложили вещи в рюкзаки, без особых церемоний простились, затем навьючили на себя кладь и двинулись за Бобиком, не оглядываясь назад. Мне нравилась Мадонетта. Даже, наверное, слишком нравилась – для такого задания. Топай, Джим, топай, понукал себя я. Гоняйся за неуловимым тахионом.
Мы прошагали по улицам за виляющим хвостом из черного нейлона и вышли в пригород. Встречные женщины улыбались нам и махали руками, иные даже насвистывали крысиные мотивчики, чтобы хоть как-то нас приободрить. И вот последняя ферма осталась позади, и перед нами расстелились голые равнины. Я включил челюстной передатчик.
– Алло, Тремэрн?
– Я слушаю.
– Нет ли поблизости племен кочевников?
– Отсутствуют.
– А прямо по курсу? Поля, строения, люди, баракозы? Ничего такого?
– Ничего и никого. Мы тщательно просканировали местность до самого полюса. Пусто.
– Спасибо. Конец связи. Чудненько.
– По сторонам – ни души, по курсу – то же самое, – сообщил я Флойду. – Так что будем идти вперед, пока эта пластмассовая легавая не сделает стойку на тахион. Или пока не доберемся до Северного полюса и не дадим дуба от стужи.
– У меня тут вопросик назрел. Что такое тахион?
– Хороший вопросик. До сего времени я полагал, что это гипотетическая величина, рожденная физиками в потугах объяснить принцип действия Вселенной. Из племени субатомных частиц, существующих либо в волновой, либо в корпускулярной форме. Пока их не наблюдают, они не существуют в реальности. Принято считать – а кто я такой, чтобы сомневаться? – что они живут в вероятностном логове многих возможных наложенных состояний.
У Флойда начала отвисать челюсть, взор затуманился. Он потряс головой.
– Джим, нельзя ли помедленнее? А то я уже давно отстал.
– Конечно. Извини. Попробуем так. В физике есть различные частицы. Фотон – частица световой энергии, электрон – электрической. Понятно?
– Ага. Пока иду рядом.
– Гравитон – частица гравитационного поля, а тахион – частица времени.
– Виноват, опять отстал. Я думал, частицы времени – это минуты и секунды.
– Так и есть, Флойд, но только для простых людей вроде нас с тобой. У физиков извращенный взгляд на вещи.
– Верю. Извини, что спросил. Пора отдохнуть. Ежечасно – пять минут, не забыл?
– Ты прав. – Я достал фляжку, глотнул, потом свистнул мохнатому терминалу, почти скрывшемуся с глаз. – Бобик, к ноге! Привал.
– Ты – начальник, – согласилась ИРИНа. Бобик вперевалочку прибежал назад, тявкнул и обнюхал рюкзак, уже опущенный на землю.
– Не перебарщивай с реализмом! – взревел я. – Еще не хватает, чтобы какая-то пластмассовая псина задирала ногу на мое имущество!
Путешествие продолжалось в том же духе, и казалось, ему не будет конца. Как и мы по бескрайней равнине, солнце еле плелось по небосводу и не выказывало ни малейшего намерения обгонять нас. Через пять часов усталость начала брать свое. Флойд шагал впереди, довольно сильно обогнав меня.
– Не притомился еще? – крикнул я.
– Не-а. Здорово!
– Для тех из нас, кого не превратили в отбивную.
– Еще немножко, ладно?
«Еще немножко» означало гораздо больше, чем мне бы хотелось, и я уже подумывал, не взмолиться ли о пощаде, но тут на выручку пришел Бобик.
– Гав-гав, джентльмены. Только что сквозь меня просвистела парочка тахионов. Я могу ошибиться с первым, но второй… и третий!
– С какой стороны? – спросил я.
– С той, куда мы идем. Если не отклоняться от курса, найти его будет проще простого. Но отклонение вполне вероятно… Даже очень вероятно, я бы сказала.
– Ага! – поддакнул я. – Да будет тебе известно, у меня безотказный нюх на экивоки. И даже обломок древнего корабля, с которым я вынужден общаться посредством синтетической шавки…
– Не надо! Мне больно слышать слово «древний».
– Хорошо, попрошу прощения. Когда растолкуешь последнюю оговорку.
– Ты прощен. Я изучила кривизну планеты, гравитационные аномалии и прочие факторы, но по-прежнему вынуждена считать, что на поверхности источник тахионов отсутствует.
– Намекаешь, что эта штуковина ушла в подполье?
– Подполье – самое подходящее слово. Она под полем.
Я судорожно стиснул зубы.
– Тремэрн, вы не могли бы подключить адмирала?
– Джим, я здесь. ИРИНа предупредила меня чуть раньше, и с той самой минуты я слежу за развитием событий. Пока все не выяснилось, я не хотел нервировать тебя…
– Новостью, что мы зря не прихватили лопату. Чем еще вы не хотите меня нервировать?
– Я просто ждал новых данных. Послал низколетящий зонд на поиски гравиметрических аномалий, которые заметила ИРИНа. Похоже, их там полным-полно.
– Что еще за аномалии? Линзы металлоносных руд?
– Совсем напротив. Полости под землей.
– Впечатляет. Все, до связи. По крайней мере, мы хоть знаем теперь, где находка.
– Где? – спросил Флойд, участвовавший в разговоре несколько односторонне.
– Под землей. Впереди не то пещеры, не то каверны. На поверхности ничего не видно, но они есть; ИРИНа и адмирал уверены, что находка где-то там. Может, отдохнем наконец и подождем новостей?
– Думаю, можно.
Флойд думал правильно – едва мы рухнули наземь, в нашу сторону понесся целый рой пуль. Они просвистели там, где только что находились наши головы.
В руке у Флойда я увидел большой уродливый пистолет. Он нисколько не помешал моему спутнику ловко юркнуть на четвереньках мимо меня к земляному валику под ближайшим полпеттоновым деревцем.
– Мы под огнем! – крикнул я в челюстефон.
– Противник вне видимости.
Бобик встал на задние лапы и вдруг высоко подпрыгнул, не обращая внимания на новую очередь.
– Гав-гав! Может, для кого-то и вне видимости, а для меня – как на ладони.
– Кто это?
– Не кто, а что. Какое-то устройство, врытое в землю. Хотите, я с ним разделаюсь?