Стальная Крыса поет блюз
Шрифт:
Она расхохоталась от души, женщины, которые прислушивались к нашей беседе, – тоже. Даже Мадонетта заулыбалась. И отвернулась, встретив мой пылающий взгляд.
– Давайте, давайте, – проворчал я, – веселитесь. А когда успокоитесь, сделайте милость, объясните, что тут смешного.
– Извините, Джеймс, – сказала Мата, и смех утих. – Это и в самом деле невежливо. Ответ прост: женщинам не нужны мифы, чтобы объяснить их сущность. Все легенды о Железном Гансе, Железном Джоне, Барбароссе, Мерлине и тому подобных героях-спасителях – сугубо мужские. Конечно, это всего лишь мое наблюдение, вы не обязаны соглашаться, но разве вы сами не видите, что мужчины драчливы, злы, ненадежны и небезопасны? Потому-то и нужны им мифы – для оправдания такой натуры.
Пожалуй, я мог бы долго с ней спорить… Ну, не то чтобы очень уж долго, но мог. Конечно, рациональное зерно в ее словах присутствует, но гораздо больше – свободного полета фантазии. И я решил погодить. Вот разузнаю об этом мирке побольше, тогда и поговорим.
Я поднял палец.
– А теперь скажите, все ли я правильно понял. Вы, дамы, уютно устроились по эту сторону стены. Помогаете мужчинам, погрязшим в невежестве на той стороне. А еще держите их в узде. Так?
– Так. В основном. Помимо всего прочего.
– Можно спросить, чем они за это расплачиваются?
– Сказать по правде, сущей ерундой. Свежим мясом от кочевников. Ведь фундаменталисты не только не желают торговать напрямую – они якобы не верят в само наше существование, хотя на самом деле все знают и мечтают сжить нас со свету. Еще мужчины время от времени пополняют криогенный банк спермы… Ну, и оказывают кое-какие услуги. Мы с ними нянчимся в основном по привычке, а еще – ради собственной безопасности, конечно. Если мужчина не догадывается, что мы живем по соседству, он и неприятностей не доставляет. Когда досаждают кочевники, мы науськиваем на них соседей – ведь их хлебом не корми, дай подраться. В целом – взаимовыгодное сотрудничество.
– Что ж, похоже на то. – Я допил вино и наконец ощутил воздействие алкоголя. Все лучше, чем боль от ссадин и ушибов. Надо бы ребра проверить – целы ли? Впрочем, успеется. Сейчас гораздо интереснее драматический конфликт культур, разворачивающийся передо мной.
– Если не возражаете, еще один-два вопросика, а потом мы отдадимся в руки врачей. Сначала самое главное. Вы упомянули банки спермы. Выходит, вы знакомы с такими понятиями, как беременность и материнство?
– Конечно! Мы никогда не ставили целью лишить женщин ни гормональных, ни психологических, ни физических прав. Кто желает стать матерью, становится ею. Без всяких проблем.
– Несомненно. И, насколько я могу предположить, все они счастливы в окружении прелестных дочерей…
Впервые на моих глазах с лица Маты сошло выражение безмятежного покоя. Она отвела взгляд, взяла бокал, налила вина.
– Наверное, вы устали, – произнесла она наконец. – Давайте поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
– Мата! – вмешалась Мадонетта. – Кажется, ты уходишь от разговора. Не следует этого делать. Ты мне так понравилась, и твой народ… Неужели я в вас ошиблась?
– Нет, что ты! – Мата взяла Мадонетту за руки. – Просто мы очень давно не обсуждали эти проблемы… Когда-то мы нашли выход – он показался идеальным. С тех пор кое-кто стал думать иначе, но ничего не меняется…
Мата умолкла и осушила бокал. Она здорово расстроилась. Мне стало неловко – наверное, зря я так нахраписто… Я зевнул и равнодушно произнес:
– А ведь и верно. Пора отдохнуть и подлечиться.
Мата хмуро покачала головой.
– Нет. Мадонетта права: нельзя закрывать глаза на острейшую проблему. Сейчас около половины плодов – мальчики. Пол будущего ребенка определяется в первые же недели беременности…
Она увидела тревогу на лице Мадонетты и снова отрицательно покачала головой.
– Пожалуйста, не спеши думать плохое, дослушай до конца. Все здоровые женщины благополучно разрешаются от бремени. Мальчики доращиваются в колбовых банках до девятимесячного возраста…
– Колбовые банки? Это что, упражнение в тавтологии?
– Возможно, Джеймс, этот термин вам кажется смешным. Для нас же он означает сверхсовременные искусственные утробы. Должна заметить, в техническом отношении они безупречны. Начисто исключены самопроизвольные выкидыши, неопасны случайные факторы вроде неправильного питания и тому подобного. И через девять месяцев здоровые младенцы мужского пола…
– Вытряхиваются?
– Нет, рождаются. Как только они расстаются с пуповиной, за дело берутся специально обученные мужчины-няньки. Они воспитывают мальчиков и помогают им освоиться в обществе.
– Очень интересно, – признал я, не кривя душой. Следовало воздержаться от нового вопроса, но любопытство взыграло не на шутку и не желало меня слушаться. – Но интереснее всего, какие у мужчин мысли насчет того, откуда берутся дети?
– Почему бы тебе не спросить у них? – холодно осведомилась Мата.
Намек ясен. Интервью подошло к концу.
– Что-то я и в самом деле притомился, – вздохнул я, укладываясь на кушетку. – В этом доме есть врач?
Эти слова разбудили вулкан материнских инстинктов и заботливого внимания. Я не почувствовал укола, от которого провалился в сон. Как и второго, приведшего меня в чувство гораздо позже. Женщины ушли, оставив нас с Мадонеттой наедине. Она держала обеими руками мою пятерню. Неохотно выпустила ее, увидев, как я открываю глаза.
– Проснулся, крепыш Джим? А у меня хорошая новость. Все кости целы. Правда, ссадин – не счесть. Новость получше: их уже лечат. А вот самая замечательная: Стинго неплохо себя чувствует и хочет с тобой повидаться.
– Давай его сюда.
– Секундочку. Пока ты спал, я переговорила с Матой. Она много чего порассказала о здешнем житье-бытье.
– Ты выяснила насчет мальчиков?
– Джим, она в самом деле прекрасный человек. Со мной тут так хорошо обходились, и…
– Но у тебя появились некоторые сомнения?
Она кивнула.
– Их больше, чем хотелось бы. С виду все так благолепно… Может, так оно и есть. Но вот дети… Об их физическом здоровье наверняка хорошо заботятся, возможно, и о психическом… Но верить в дурацкий миф…