Стальная Крыса
Шрифт:
— Без воды я проглотить это не смогу, — промямлил я, тупо уставившись на пластиковую чашку в ее руке.
Отступать было некуда. С дрожью я бросил смертоносную пилюлю в рот и осушил чашку.
Это только так говорят, что все происходит почти мгновенно, — в реальном времени, видимо, так оно и есть. Субъективно это длится часы. Представьте, что вам в глотку вставили пожарный шланг и включили воду. Кажется, что изо всех отверстий тела, включая поры, начинают бить очищающие струи, — и вы промыты начисто.
— У-ух, — слабо выдохнул я, выпрямился и промокнул платком лоб.
— Надеюсь, тебе полегчало?
Анжелина выехала на кольцевую развязку,
— Все уже подняты по тревоге, включая армию и флот. Я подслушала радиопереговоры.
— Оторваться сможем?
— Сомневаюсь — если только тебя не осенит гениальная идея. Они уже сомкнули кольцо и теперь потихоньку сжимают его. Прикрывают даже с воздуха.
Я еще не успел оправиться после героического приема таблетки. Мой взбудораженный мозг, видимо, пока соединялся с голосовыми связками напрямую, без всякого участия рассудка.
— Отличное начало семейной жизни. Теперь понятно, почему я избегал женитьбы все эти годы.
Машина слетела с дороги прямо на лужок под синими деревьями. Анжелина выскочила, хлопнула дверью и уже доставала чемодан. Я и опомниться не успел. Попытался покаяться:
— Я осел…
— Тем более глупо было за тебя выходить! — Голос ледяной, ровный, глаза сухие. — Я тебя надула и заставила жениться только потому, что мне показалось, что и ты этого хочешь. Но видимо, я ошиблась, поэтому лучше исправить ошибку в самом начале. Извини, Джим. Ты изменил всю мою жизнь, а мне хотелось преобразить твою. Мне было хорошо с тобой. Спасибо и до свидания!
К концу этой небольшой речи мой мозг обрел обычную форму. Я выскочил из машины и взял ее за руки:
— Анжелина, то, что ты сейчас услышишь, я говорю в первый и последний раз в жизни. Постарайся понять и запомнить то, что я тебе скажу. Когда-то я был первым мошенником во всей Вселенной, но затем был вынужден поступить в Специальный корпус и заняться ловлей преступников. Вот и тебя взял. Ты ведь была не просто мошенница, а безжалостная убийца с садистскими наклонностями. — Тут я крепче сжал ее руки, почувствовав, как она напряглась. — Ты должна знать это, потому что так оно и было. Но теперь все изменилось. Переменилась и ты, хоть и не без помощи врачей. Я люблю тебя такую. Но хочу напомнить, что любил тебя и прежде, и это объясняет многое. И если я иногда взбрыкиваю и бранюсь по утрам — не придавай этому значения. Договорились?
Договорились. Она уронила чемодан прямо мне на ногу — я и вздрогнуть не посмел, — кинулась мне на шею, осыпала поцелуями и повалила в высокую траву. Я отвечал ей горячей взаимностью. Наверное, это эффект медового месяца. Отлично…
Когда парочка махоциклов, подвывая, остановилась у нашей машины, мы замерли. Эти машины использовались только в полиции, потому что могли развить скорость куда большую, чем паровички на торфе. Это были трехколесные экипажи с большим тяжелым маховиком между задними колесами. Ночью маховик раскручивают до максимальной скорости, и в течение дня он снабжает электроэнергией приводные электромоторы колес. Просто и эффективно, вот только несколько опасно.
— Поддер, это та самая машина! — Полицейский старался перекричать вой маховика.
— Надо доложить. Они не могли далеко уйти. Теперь-то мы их точно возьмем!
Ничто меня так не бесит, как наглая самоуверенность мелких служак. Уже взяли, во дают! Один из них высунулся из-за машины и уставился на наше уютное гнездышко. Он все еще таращился, когда я ухватил его за шею и вытащил на
— А меня-то обвинял, — прошептала моя суженая. — Сам ты садист!
— Я доложил, все оповещены. Теперь им никуда не деться… — с энтузиазмом начал было оставшийся служака — и уставился на дуло служебного пистолета своего приятеля.
Анжелина вынула из сумочки капсулу снотворного и раздавила у него под носом.
— Что дальше, босс? — спросила она, с улыбкой поглядывая на две фигуры в черных мундирах, лежавшие рядышком на травке.
— Я вот что думаю… — Пришлось потеребить подбородок и нахмурить брови, чтобы выглядеть соответственно. — Наш беззаботный отпуск длится уже более четырех месяцев, но все хорошо, что хорошо кончается. Конечно, продлить его в наших силах. Но это было бы по меньшей мере неразумно — на нас могут обидеться. Кроме того, — хоть мне и нравится твоя фигура — сейчас ты не в лучшей форме для всякой беготни, погони и прочей суеты. Может, нам лучше вернуться на службу?
— Я ждала, что ты предложишь именно это. Ограбление банка и утренняя слабость как-то не вяжутся. Наверное, вернуться будет лучше всего.
— К тому же все нам будут рады. Поскольку в отпуске нам было отказано, мы просто вынуждены были угнать этот почтовый корабль.
— Не говоря уж о том, что деньги на расходы пришлось воровать, — ведь со счета мы ничего снять не могли.
— Правильно. За мной, вернемся с шиком!
Мы сняли с полицейских мундиры и бережно уложили спящих на заднее сиденье машины. У одного из них нижнее белье было розовое в горошек, а у второго — более практичного черного цвета, но отделанное кружевами. У меня даже зародились определенные сомнения по части морального облика полиции на Камате, хотя вполне возможно, что здесь это обычное дело. И все-таки я был рад уехать. В мундирах, шлемах и очках мы безмятежно катили себе по дороге на махоциклах, приветствуя несущиеся навстречу машины и броневики. Не дожидаясь, когда поднимется переполох, я затормозил посреди дороги и остановил один из броневиков. Анжелина проехала чуть дальше, не желая никого шокировать видом беременного полицейского.
— Мы их засекли! — рявкнул я. — Вырубите приемник — у них есть радиоперехватчик. Следуйте за мной!
— Показывай дорогу! — встрепенулся водитель, его напарник радостно кивнул.
Видимо, они уже видели впереди славу и блеск медалей. Я поехал к лесному озеру по заброшенной дороге. Тут на берегу стоял ветхий сарай с пристанью.
Я махнул рукой и остановился. Потом побежал к машине, заговорщицки приложив к губам палец. Водитель опустил стекло и нетерпеливо высунулся наружу.
— Дышите глубже, — посоветовал я, забросив в кабину газовую гранату.
Клубы газа, судорожные вздохи — и две фигуры лежат на травке.
— Хочешь взглянуть, какое у них белье? — ехидно поинтересовалась Анжелина.
— Отнюдь нет. Мои заблуждения мне дороже, даже если они беспочвенны.
Махоциклы быстро прокатились по причалу и свалились в воду, подняв тучу брызг и пара. Кабина броневика проветрилась. Мы погрузились и поехали. Анжелина с аппетитом уплетала найденный в кабине бутерброд. Избегая главных дорог, мы направились в город, чтобы попасть в главное управление полиции. Я хотел повидаться кое с кем.