Стальная Крыса
Шрифт:
— Сил-то у тебя хватит? — спросила Анжелина.
— Немного голова кружится, но это пройдет. Как ты думаешь, он хороший психиатр?
— Говорят, что лучший на планете. Если кто-то и может обнаружить все ловушки, которые поставил Край, то только он.
— Он мог бы работать чуточку быстрей. Мы уже три дня копаемся в моем детстве.
— Ты, должно быть, был жутким ребенком. Я узнала такие вещи…
Прежде чем я успел придумать достойный ответ, лифт остановился на уровне моря. Из закрытой купальни ступени вели прямо в океан. Здесь нас поджидал служитель. Мы быстро
— Обычная проверка, — сообщил оператор. — Если они двинутся на нижний уровень, я дам знать.
Мы с Анжелиной погрузились достаточно глубоко. Вокруг сновали разноцветные рыбки, колыхались водоросли. Теплая прозрачная вода привела меня в чувство, голова стала легкой и ясной. Мы добрались до грота, окруженного кораллами, и опустились на песчаное дно. Это место мы отыскали во время наших первых погружений. Я обнял Анжелину. Она прижалась ко мне, и наши маски соприкоснулись. Теперь можно поговорить.
— Что новенького было слышно про Края, пока доктор копался в моих мозгах?
— Они переехали. Видимо, вторжение прошло нормально, и теперь клиандские войска готовятся к оккупации. Они захватили огромное административное здание, Октагон. Оно называется так потому, что по форме представляет собой восьмигранник. Похоже, там теперь главный административный центр — вокруг все время суетятся люди в сером. Видимо, там они и обосновались.
— Интересно, почему же они переехали?
— Тебя, наверное, испугались.
Я фыркнул, хотя в маске это было нелегко.
— Все шутишь, однако в твоих словах правды больше, чем ты думаешь. Конечно, надо прекратить всю операцию клиандцев в целом, но сейчас следует особо заняться людьми в сером и для начала захватить хотя бы одного из них. Для этого мне необходимо проникнуть в здание.
— Ничего подобного.
Она ущипнула меня за бок. Я попытался было стряхнуть ее руку, но под водой это не так-то просто оказалось сделать. Пришлось ущипнуть ее в ответ. Понятное дело, она оказалась более уязвимой. Некоторое время мы беззаботно резвились, пока я не вспомнил, с чего началась эта возня, и твердо вернулся к прерванному разговору:
— Почему бы мне не попробовать? Хорошенько замаскируюсь, по-клиандски я говорю прилично, систему знаю изнутри…
— А они прилично знают тебя. За входом следят камеры, напрямую соединенные с компьютером. Тебя можно опознать по фигуре, по голосу, по весу, по рисунку сетчатки, по походке. Все это изменить невозможно, и ты это прекрасно знаешь. Тебя возьмут прямо на входе.
— К сожалению, ты права, — пробормотал я. — Может, у тебя есть другой план?
— Есть. Я тоже говорю по-клиандски, и моих данных у них нет. К тому же на этой планете я единственный агент со стажем — кроме тебя, конечно.
— Нет.
— Почему же сразу «нет»? — Она нахмурилась и снова ущипнула меня. — Ты мой муж, но не хозяин — понятно? Работаю я не хуже, а иногда и лучше тебя, а дело надо делать. Умерь, пожалуйста, свое самомнение.
Конечно, она была права, но признаваться в этом не хотелось.
— Я же о тебе беспокоюсь.
Она тут же растаяла — всякая женщина любит знаки внимания — и благодарно приникла ко мне.
— Джим, ты все-таки любишь меня, хотя и странною любовью. Все будет в порядке, вот увидишь. У клиандцев служат женщины, во вспомогательных частях, — хотя я не представляю себе, как они носят эту жуткую форму. Мы захватим одну из них, я возьму ее форму и документы, пройду в здание, отыщу Края…
— А ты не наделаешь глупостей?
— Ну что ты! В одиночку мне не управиться, я только все испорчу. Это будет разведка. Я все осмотрю, сделаю подробный план, выясню систему охраны и вернусь.
— Великолепно! — Я почувствовал прилив сил, все мои опасения исчезли. — Это совершенно необходимо для того, чтобы подготовить успешное похищение. Мы неожиданно ворвемся, схватим Края — и быстро назад.
Пискнул сонар, я включил связь.
— Они ушли. Можете возвращаться.
Взявшись за руки, мы не спеша поплыли обратно, наслаждаясь прогулкой. На берегу нас поджидал доктор Мутфак.
— Прекрасно. Сейчас мы продолжим сеанс. Надо до конца разобраться с плюшевыми мишками и двигаться дальше.
Он нетерпеливо притопывал ногой, пока мы с Анжелиной обнимались и целовались. Чтобы избавить Анжелину от ненужных переживаний, я быстро вернулся в комнату и предоставил себя в распоряжение доктора. Ни к чему ей лишний раз волноваться перед такой сложной операцией. Махнув мне на прощание, она отправилась одеваться. Я успел помахать в ответ, пока доктор Мутфак не всадил иглу. В этой душе нет места чувствам.
Похоже, лечение и в самом деле продвигалось успешно. Когда я опять проснулся, плюшевых мишек и след простыл. Вспоминались взрывавшиеся космические корабли, яркие вспышки света. За окном догорал закат. Доктор Мутфак собирал инструменты.
— Все прекрасно, — произнес он. — Лечение продвигается как нельзя лучше.
— Вам удалось обнаружить следы вмешательства Края?
— Следы?! — Его ноздри гневно раздулись, он нервно затеребил бороду. — Да у меня такое впечатление, что он ботинки вытирал о ваши мозги! Мясники они, настоящие мясники! Одно утешает: такие следы трудно не заметить. Изъяты целые куски памяти, а на участки искусственной амнезии наложены ложные воспоминания. Эти воспоминания, несомненно, представляют клинический интерес. Хотел бы я узнать, как они это делают. Из ваших слов явствует, что все было сделано быстро, но на удивление совершенно, вплоть до мельчайших деталей и ощущений.
— За это я ручаюсь.
— Я думаю, что вы даже не в состоянии отличить ложные воспоминания от истинных, — вот в чем сила такого вмешательства в память. К настоящему времени я сумел удалить наиболее важные из них, которые причиняли вам наибольшее беспокойство, остальными займемся попозже. А сейчас взгляните на свои руки и расскажите мне, что это за красные полосы.
— Полосы как полосы, — ответил я. Потом почему-то вспомнилась камера, мелькнуло смутное воспоминание об отрубленных руках, не знаю почему. Обычные красные полосы. — Ложная память?