Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 2)
Шрифт:
Они говорили долго и эмоционально. Хранитель изливал душу (если, конечно она у него есть), и жаловался на все. И это получалось у него столь проникновенно, что мне приходилось каждый раз одергивать себя, чтобы не влезть со своими язвительными замечаниями. Видите ли, с момента его, Индира, активации все, что я изволю делать, это попадать из одной передряги в другую. Сил у меня нет, не было, и взять не откуда. Я, по его мнению, совершенно безумная особа, не способная адекватно соизмерять свои силы и возможности. Дерзкая, неуправляемая, возмутительно беспечная. Еще и упрямая как драрк.
Скрипя зубами, я профессионально строила глупую курицу, хлопая глазами и невинно улыбаясь. Ох, припомню я тебе еще, ящерица татуированная.
Но Лассниру тоже досталось. Во время разговора Индир выражался
Из всего сказанного, убрав высокопарные обороты, уяснила следующее: только моему красноглазенькому могло придти в голову оставить хранителя, который был отвергнут избранницей, и возвращен хозяину. Интересная новость. Хотя, по-другому и быть не могло. Лассниру же больше четырех сотен лет, и я даже не решаюсь предположить насколько больше.
Только у Ласснира хватило гениальности, глупости и безрассудства, наделить Индира каплей разума, и способностью к самообучению. (Так и думала, что с этой занозой не все, слава богу.) Долгое время скрывать его существование, а потом, совершенно по-идиотски передать через кровь непутевой человечке, с которой хозяин и сам-то справиться не может, а требует, чтобы Индир оберегал. Хранитель, нервно махая хвостом, бросил, что он едва ли не на десятом небе от «счастья». (Кто бы сомневался.) А как Ласснир предполагает это ему делать, если все его знания направлены на обучение и защиту драконницы, но никак не человеческой женщины. У него одна изначальная функция — научить избранницу основным правилам поведения в старшей семье. Подготовить ее к ритуалу слияния душ и обеспечить поддержку в случае приезда иностранных послов. Все остальное второстепенно, так как драконницы болеют крайне редко, их почти невозможно покалечить, а если и возникает необходимость в лечении, их резерв в десятки тысяч раз больше чем у человека.
Ласснир, уязвлённый словами хранителя, шипел, что если уж тот научился так искусно язвить, то и научиться защищать свою хозяйку ему тоже не составит труда. На что Индир фыркнул, что тогда и хозяину не помешает научиться защищать СВОЮ хозяйку, а то пока это у него плохо получается, и он надеется, что Лассниру не надо напоминать, где и сколько раз он оставлял меня на произвол судьбы. Мужчина скрипел зубами, а Индир продолжал капать тому на мозги. Он заявлял, что сомневается в способности хозяина стать хорошим слугой. Несмотря на то, что для дракона это по сути своей неприемлемо, с предыдущими хозяевами он вел себя более сдержанно, создавая, по крайней мере, видимость покладистости. Но со мной, дракон ведет себя просто безобразно. Перестав создавать видимость, по словам хранителя, он забыл обо всем, что важно на данный момент. А важна именно моя безопасность, о которой думают все кому не лень, кроме единственного слуги. Тот же самый Хрос более предупредителен и мил, чем дракон. А если вспомнить Лельтасиса, с которым Ласснир оставил меня в самую трудную минуту, то дракон не войдет даже в пятерку лидеров. На эту новость Ласснир отреагировал неожиданно бурно, выясняя кто же эти пятеро. Индир ехидно сощурился и перечислил всех, кто, по его мнению, заботился обо мне лучше, чем дракон. На первом месте, естественно, оказался Лельтасис. На вопрос, что же он такого сделал, чтобы быть первым, хранитель, загадочно усмехнулся, и ответил, что тот не бросил меня, когда я почти умирала у него на руках, а сделал все возможное, чтобы я выжила. За ним шел Ваир, который дал несколько дельных советов, и кулон-переводчик, который был так нужен девушке из другого мира. Следующим оказался Франчиас. Он ничего не сделал, но это и к лучшему. Затем Хрос. Гвиорд единственный, кто искренне захотел подружиться со мной. Это весьма важно, так как, нужно было мне как воздух. И, наконец, Лохматик. До боевой горгульи ему еще расти, и расти. Он и себя-то защитить пока не может. Тем не менее, его забота о любимой хозяйке видна даже невооруженным глазом. Что ж, я не могла не согласиться с доводами Индира, который в конце еще и уточнил, что все они теперь из кожи вон вылезут, лишь бы мне было комфортно в чужом мире. А Ласснир, от которого многого и не требовалось, кроме как доставить меня в целости и сохранности к Великому Князю, не справился даже с программой минимум.
Дракон покрывался красными пятнами, шипел, почти плевался, но с Индиром спорить было бесполезно. На все высказывания мужчины татуированный дракон находил такие доводы, что Лас только за голову хватался. Похоже, Индир не терял времени даром и как только ему дали возможность самому распоряжаться своими знаниями, первым делом начал изучать повадки и характер своего хозяина. И справился он с этим на отлично. Он точно знал, как подать информацию Лассниру, чтобы он, наконец, задумался, и принял правильное решение. Он так же неплохо изучил и меня, хотя времени для этого у него было не так и много.
В любом случае, несмотря на спорные моменты, во многом Индир оказался прав. Ни я, ни Ласснир не смогли бы найти аргументы, опровергающие слова хранителя. Зато теперь мне стало многое понятно. Например, почему Ласснир так странно относится ко мне, словно не может выбрать, как лучше вести себя со мной. Вариант первый — подчинение. Полностью не устраивает Ласснира. И меня тоже, если честно. Хотя иногда это бывает удобно.
Вариант второй — нейтралитет. Не-е. Не в нашем случае. Вариант третий — дружба. Не устраивает Ласснира по той причине, что я человек, а он дракон. Наверное, ящеры так же не признают низших, как и эльфы. И, между прочим, дружба предполагает под собой доверие, а Ласснир мне не доверяет. И как следствие — я не доверяю ему. Мне грустно, но это было бы лучше, чем неопределенность. Вариант четвертый — опекунство. Чаще всего мой красноглазенький так и поступает. Ведет себя словно заботливый дядюшка или отец. Но меня это не устраивает. Я давно уже не ребенок и такое отношение бесит. Вот из них он и выбирает.
Но есть еще один. Введу его лично для себя. Вариант пятый — отношения. Как между мужчиной и женщиной. С точки зрения Ласснира они невозможны. И точка. Но иногда, как сейчас я замечаю в его глазах грусть. Словно он и сам не рад. Но возможно я ошибаюсь.
Что касаемо меня, то я пришла к выводу, что Индир переживает за меня гораздо больше, чем признается самому себе, и, тем более, показывает. Он ни слова не сказал о моей новой странности, не упомянул о моих дружеских отношениях с Лельтасисом и Ваимиром, и не стал говорить о том, что браслет больше не скреплен кровью. Последнее меня удивило.
Когда Хрос вернулся с банкой валерьянки, мы уже минут пять, молча, смотрели друг на друга и усердно переваривали все, что нам наговорил Индир. Умеет же он загрузить до перегрева.
Потом я отправила Ласснира на кухню. Но он так ушел в себя, что не понял зачем. Тогда я объяснила, что он выглядит так, словно его все эти дни, морили голодом. На что Хрос буркнул, что дракон сам отказывался от еды, сколько бы его не уговаривали. Ласснир сердито клацнул зубами, но на гвиорда это не подействовало. Как обычно. Тогда я прямым приказом направила дракона в упомянутое место, с указанием есть, пока не наберется сил. Ящер окосел от такой наглости, однако, как бы ни старался сделать сердитое лицо, глаза его смеялись, и он, отвесив низкий поклон, пошел исполнять приказание. Напоследок сказав, что теперь-то он безоговорочно верит, что мне лучше.
Когда стихли шаги в коридоре, я сползла с кровати, и, уперев руки в бока поинтересовалась у, сильно чем-то довольного, Хроса.
— Хрос, дорогой, что это значит?
Мой голос стал сладким и тягучим как патока.
— Что? — удивленно захлопал он ресничками.
— Не претворяйся, что не понимаешь, — сощурила левый глаз, — что там произошло? Почему ты не объяснил этим дылдам, кто я на самом деле?
— Ну, — гвиорд поморщился, — Как бы это…
— Ты мог бы вытащить меня, а не стоять и смотреть, как надо мной измываются эти сисястые девицы. У них же все мозги усохли за ненадобностью!
— Дело в том…, - Хрос смущенно потупился и замолк, подбирая слова.
— Хрос! — грозно наступала я на него.
Как моська на слона, ей богу. Но я была сердита.
— Ни'ийна, прошу тебя, — он отступил на шаг, — Так было нужно.
— Кому?
— Тебе.
— МНЕ?!! — вытаращилась я на него, — Ты издеваешься?!