Стальная Принцесса
Шрифт:
— Не погружайся туда больше, — шепчу я.
Если она это сделает, у меня не останется другого выбора, кроме как последовать за ней. Она возненавидит то, каким я стану, когда это сделаю.
Она кивает один раз, хотя ее глаза потеряны, я притягиваю ее к себе и обнимаю за спину, когда она прячет голову у меня на груди.
Несколько секунд мы стоим, пока дождь обрушивается на нас.
— Заставь ее уйти, — шепчет Эльза мне в грудь. — Заставь ее уйти.
— Уходи, — приказываю я
Она встает и открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем ее взгляд блуждает позади меня, и ее рот открывается.
Ее ярко-голубые глаза расширяются от страха.
В чистом, безумном страхе.
Все еще глядя мне за спину, она дрожащими руками открывает дверцу машины и проскальзывает внутрь. А потом на большой скорости уезжает с подъездной дорожки.
Все еще прижимая Эльзу к груди, я оглядываюсь назад.
Нэш стоит у входа, засунув руки в карманы.
Редкая жестокая ухмылка приподнимает его губы.
Глава 23
Эльза
Мои зубы стучат друг о друга.
Я дрожу и задыхаюсь от воздуха.
Сердце так сильно бьется в груди, что я удивляюсь, как оно не вырывается наружу.
Моя рубашка прилипает к коже, вся мокрая от дождя.
Не знаю, как я оказалась в комнате Эйдена, сидя в углу и подтягивая колени к груди.
Последнее, что я помню, это как Эйден сжимает мое горло и выводит меня из того тумана, в котором я находилась.
Я помню красное.
Точки крови пролились у меня в голове, как лужа из ночного кошмара. Следующее, что я помню, это то, что я била Сильвер.
Я хотела столкнуть ее в этот красный бассейн.
Я хотела, чтобы она ушла.
Если бы Эйден не остановил меня, что бы я сделала?
Слезы наполняют глаза, и я крепче обхватываю руками ноги, раскачиваясь взад и вперед у стены.
Со мной что-то не так.
Когда я стала таким человеком? Когда начала фантазировать о причинении боли?
— Эльза.
Передо мной приседает нечто большее, чем жизнь. Совсем как дядя Редж в том кошмаре.
Теперь это будет красный бассейн?
Я попала в ловушку своих бесконечных кошмаров?
Я смотрю вверх дикими глазами.
Рубашка Эйдена тоже промокла и теперь прозрачная, обрисовывая его твердые мышцы. Должно быть, он снял пиджак, потому что манжеты его рубашки закатаны до локтей. Татуировки со стрелками направлены прямо ему в сердце.
Он держит в руке полотенце и пристально смотрит на меня.
Мое дыхание немного замедляется, но этого недостаточно, чтобы избавиться от тревожных образов в голове.
Этого недостаточно,
— Ч-что со мной не так? — рыдание вырывается из горла. — Она даже не напала на меня, а я собиралась убить ее.
Он медленно кладет полотенце мне на голову, словно не желает меня пугать. Аккуратными руками он вытирает влажные пряди.
— Она действительно напала на тебя.
— Нет, она этого не делала. Она просто стояла беззащитная.
— Она спровоцировала тебя.
— Спровоцировала меня?
Он продолжает вытирать мне волосы.
— Это накапливалось в течение некоторого времени. Куинс не только угрожает тебе, но и провоцирует.
— Думаешь, я ударила ее из-за этого?
— Да. Ты не нападаешь на людей без всякой причины. Ты преследуешь только тех, кто провоцирует или представляет для тебя угрозу.
— Откуда ты это знаешь?
Он берет меня за руку и притягивает ближе к себе. Я перестаю раскачиваться, когда он усаживает меня к себе на колени.
— Всего лишь теория.
Я смотрю на него сквозь затуманенное зрение.
— Ты что, психоаналитически анализировал меня или что-то в этом роде?
— Возможно. — он продолжает вытирать мои волосы. — Тебе больше не нужно беспокоиться о Куинс. Теперь она знает свое место и больше не будет тебя провоцировать.
— Почему?
— Я заставил ее.
— Как ты ее заставил?
— Менее жестокими методами? — он ухмыляется, а я морщусь.
Он кладет палец мне под подбородок и приподнимает так, чтобы я оказалась лицом к нему.
— Тебе не нужно стыдиться того, кто ты есть со мной, Эльза. Ты можешь стать сумасшедшей, а я все равно тебя не отпущу.
Вау. Это удивительно мило с его стороны.
Как будто он принимает меня целиком. Эйдена интересуют не только части меня, он хочет все полностью.
И мое сердце чуть не разрывается от его принятия.
Словно я всю свою жизнь ждала, что кто-то примет меня такой, какая я есть, и я наконец нашла его.
Он видит меня.
И не боится этого.
Черт, я напугана больше, чем он.
Мои слезящиеся глаза ищут в его затуманенных какие-либо признаки манипуляции, но все, что я нахожу, это принятие.
Безоговорочное принятие.
Он не должен принимать эту часть меня.
Я сама этого не принимаю.
— Ты не должен шутить об этом, — шепчу я.
— Я не шучу. Мне все равно, кто или что ты, пока ты моя.
Моя нижняя губа дрожит, и волна истерики, поднявшаяся ранее, грозит обрушиться.
— Что, если... что, если я причиню кому-нибудь боль?
— Почему ты так думаешь?