Стальное поколение
Шрифт:
Надо было понимать чувства американца – когда дверь открылась, и он увидел такое. Потом, уже на своей земле – он признавался в приватных разговорах, что чуть не наделал в штаны…
Американцы, к тому времени – уже были сильно зомбированы разной рейгановской пропагандой, представлявших русских злобными орангутангами в ушанках с красными звездами. Иногда для того, чтобы было пострашнее – русские захватывали Америку не снимая противогазов – военные при этом начинали смеяться, они то понимали, что такое противогаз и как тяжело в нем находиться даже минутами, не говоря уж о том, чтобы часами. Американец
Они услышали стук и поняли, что в хвостовом отеке кто-то есть. Послали туда человека, чтобы открыть дверь… там могли быть выжившие журналисты. Но когда открылась дверь – американец увидел перед собой человека в ушанке (чтобы волосы не опалились, и голове не было так жарко) противогазе, с ломиком и торчащим из-за плеча стволом автомата Калашникова. Русский солдат! Американец вскинул автомат – но солдат ударил его по руке ломиком и пошел на него. Оттолкнул в сторону.
– Стоять! Стоять, стреляю!
Второй американец – держал советского солдата под прицелом пистолета. Секретная служба перевооружилась одной из первым, сейчас они были вооружены Сиг-Сауэерами П228, такими же, как специальные агенты ФБР. Тринадцать патронов в магазине, четырнадцать в стволе – достаточно почти против всего. Но не против солдат КГБ, вооруженных автоматами Калашникова.
– Не стрелять!
– Сэр, он…
Солдат стащил противогаз. Из открытой межотсечной двери – резко тянуло дымом и гарью.
– Я ефрейтор советской армии Пигузов. Я хочу вам помочь. Вам надо в госпиталь.
– Что он говорит, сэр!? – агент, державший солдата под прицелом пистолета был почти в истерике и готов был спустить курок.
– Кто-то знает русский? Где Стефан?
– В переднем отсеке, сэр….
– Сэр, по-моему, этот солдат хочет нам помочь… – неуверенно сказал один из американцев – он сказал «госпиталь»…
Несколько вертолетов, казавшихся почти черными – показались со стороны Еревана. Один из них был большим – Ми-6, мишка, другие – чуть поменьше размером, Ми-8. Все они – использовались на работах по ликвидации последствий землетрясения – но сейчас были набиты под завязку солдатами СМЧМ [5] и внутренних войск. Два вертолеты были военные, остальные – Аэрофлота. В Мишке – был оперативный штаб и два отделения бойцов ОМСДОНа, которые находились в резерве в Ереване.
5
Специальные моторизованные части милиции.
– Береза два, я борт ноль сороковой, наблюдаю густой дым, множественные очаги пожаров, сильные разрушения. Связь с постом управления аэропорта отсутствует.
– Борт ноль сорок, я Береза два. Приказываю высадить десант и немедленно возвращаться.
– Есть…
Вертолетчик мрачно смотрел на черную тучу перед ним… такого он не видел даже в Афганистане…
– Вон там, кажется, есть подходящая площадка… – подсказал второй пилот.
– Садись на связь, сообщай остальным бортам. Высаживаем десант и возвращаемся.
– Есть…
– Стройся!
Вертолеты рокотали над головами, звук их винтов смещался в сторону Еревана – борты ушли за подмогой…
Майор внутренних войск Добряга, по случаю специального задания одетый в спешно подобранный для него костюм пожарного – встал перед строем.
– Товарищи бойцы. Произошел террористический акт, есть погибшие и раненые. Ваша задача – пройти к зданию аэропорта, обезопасить район, начать разбор завалов. Используйте противогазы и респираторы для защиты органов дыхания. Спасите, кого можете. Командуют на местах командиры отделений. Мартынов ко мне, остальные – в квадрат марш…
В квадрат, выйти в квадрат, идти в квадрат – так называлась работа по разбору завалов. Руинами, развалинами – их никто не называл, равно как и трупы – трупами, чтобы не сойти с ума. Если видишь раздавленного бетонной плитой ребенка – с ума съехать можно запросто, такие случаи уже бывали. Один из офицеров умер от сердечного приступа в первую же ночь здесь, не перенеся того, чему пришлось быть свидетелем.
Капитан Мартынов, здоровяк – самбист из дивизии Дзержинского – подошел к майору. Двадцать человек – остались в строю.
– Значит, довожу обстановку, дзержинцы – сказал майор – около часа назад здесь совершил посадку американский борт с американской делегацией на борту [6] . Он и был взорван.
На лице капитана ничего не отразилось.
– Скорее всего, это провокация войны с Соединенными штатами Америки. Провокация врагов народа. Война нам не нужна, мы мирное государство. Боевая задача – пробиться к самолету, обеспечить периметр безопасности, оказать помощь пострадавшим, если это возможно, принять меры по тушению. Я иду с вами.
6
Информацию о том, кто едет – сообщают только тем, кто должен обеспечивать ближний круг охраны. Остальным ничего не сообщают – вставай здесь и стой, пока другой команды не будет.
– Так точно.
– Не стрелять без команды, дзержинцы. Мы здесь для того, чтобы помочь.
– Так точно.
– Разобрать огнетушители, инструмент, носилки. Надеть противогазы. В колонну по одному, за мной, бегом марш.
Огнетушители они позаимствовали в вертолетах – в вертолетах бывают большие, мощные огнетушители и они пришлись здесь как нельзя кстати. Еще у них были саперные лопатки, носилки и некоторое количество шанцевого инструмента – три лома. Шанцевый инструмент в Армении сейчас было раздобыть нетрудно, он был предметом первой необходимости.
Оружие было у всех – но за спиной, только майор держал в руках снятый с предохранителя пистолет Стечкина. Как только прошли аэропорт, вышли на летное поле – перешли на шаг…
Разрушения были просто катастрофические, у майора аж в душе похолодело, когда он увидел, во что превратилось здание аэропорта. У здания – уже были солдаты, они пытались разбирать завалы, на брезенте и просто на земле – лежали пострадавшие, многие – с чудовищными ранами от стекла. Коротко переговорив с одним из солдат, майор понял, что здесь был сильнейший взрыв и очень много погибших. Раны от стекла подтверждали это – при землетрясении такого количества глубоких порезов стеклом не бывает.