Стальной Флегетон. Книга первая
Шрифт:
– Сэр, не выходит! Я пытаюсь!
– Это она, – орфовец, лежащий плашмя в паре метров от сержанта, боясь пошевелиться, был не в силах отвести взгляд от тел убитых сослуживцев, – Вечная Охотница. Я узнаю эти ранения… Такие дыры оставляют только её пули.
– Охотница? Дерьмо, теперь нам точно не спастись! Эта тварь никогда не мажет!
– Так это и правда женщина? Ребята, которым удавалось подкрасться к ней ближе, рассказывали, конечно, но…
– Вы чего!? Райан и Зак мертвы! Вы о чём думаете, что несёте!?
– Отставить
– Складно заливаешь, командир…
– Заткнись, Говард! Отряд, слушай мою команду. Нам нужно выбираться, выбора нет. Транспорт всего в нескольких сотнях метров от нашей позиции. По моей коман-н…
Последние слова так и застряли у сержанта Боба Аткинсона в глотке. То был далеко не первый его бой, но страх, порабощающий ужас, холодными костлявыми пальцами сковавший его шею, захватил всё его естество, нашёптывая, что этот бой – уж точно последний.
Руки задрожали и орфовец выронил винтовку.
– Это конец! – выскочил из укрытия один из рейнджеров. – Мы трупы! Трупы! Трупы!!!
Свист, прервавшийся после хлюпающего удара о висок лишившегося рассудка мужчины, прекратил его истерию.
Едва шевеля заиндевевшей шеей, Боб обернулся на своих подчинённых: трое оставшихся бойцов вскочили на ноги, хватаясь за головы, и кричали что-то совершенно нечленораздельное, в порыве охватившего их кошмара. Они молили о пощаде, об избавлении, ни то Господа, ни то Дьявола, ни то безжалостного снайпера, ни то кого-то невидимого, но леденяще осязаемого.
Аткинсон почувствовал, как кто-то сильно сжал его руку.
– Молю, убей меня! Убей! – плакал истекающий кровью Говард, не имея сил встать. – Прошу, убей! Мне страшно! Я не хочу умирать! Убей меня!
Стрельба прекратилась: либо наваждение охватило и бойцов "Агхарты", либо те поняли, что нет смысла тратить пули. Самый молодой орфовец в отряде, вдруг, рассмеявшись, сиганул в окно. Его надрывный истеричный хохот был слышен ещё несколько секунд.
– В чём дело? – Боб вздрогнул, не понимая, откуда исходит этот новый, такой холодный демонический голос. Голос, похожий на лёд, голос, похожий на тьму. – Тебе не страшно?
– Н-нет, – дрожащим тоном сумел выдавить сержант.
– Врёшь, – усмехнулся голос, звучащий из ниоткуда. – Мне о таких вещах врать бесполезно. Я чую твой страх. Он такой сладкий, приторный и тягучий, словно мёд.
Темноту разграбленного конференц-зала, как одинокий заблудившийся светлячок, озарил блеклый и одновременно яркий жёлтый фонарик. Распространяя вокруг себя мертвецкое сияние, напоминающее блуждающий огонёк на болоте, "светлячок" медленно плыл к скованному ужасом отряду ORF.
– Вы в панике, не так ли?
– Да, – пискнул один из солдат.
– Паранойя?
– Да! – истерично вскрикнул Коннор.
– Чего же вы так боитесь?
В этот раз, ответа не было.
Поднявшиеся на этаж солдаты "Агхарты" включили осветительные установки и фонари на винтовках. В их ярком свете возник рослый мужчина, закованный в чёрные армированные пластины, делающие его похожим на средневекового рыцаря. Через его грузный торс была перекинута толстая стальная цепь, закреплённая на поясе. "Свечой мертвеца" оказался его ярко горящий густым жёлтым светом правый глаз. На лице, покрытом чёрной щетиной, лежала жуткая ухмылка.
– Я не знаю… Я просто боюсь… – шёпотом признался Аткинсон.
– Ты боишься меня, червь, – проронил мужчина в латах глухим басом. Сияние его проклятого глаза смеркло. – Вяжите их!
Подскочившие агхартовцы мгновенно заломили руки за спины троим оставшимся разведчикам ORF, и бросили их на пол, нацепив наручники.
– Ты, – Глаз Агнца (а это, Боб нисколько не сомневался, был один из них) навис над тяжело дышащим Говардом, – уже принял факт своей бесславной смерти? Сбросил оковы страха?
– Мы сдаёмся! – закричал Боб. – Он – военнопленный! И он ранен! Ему нужна срочная медицинская помощь!
– С чем войдёшь ты в долину смерти? Так ведь ещё страшнее, правда? – вновь оскалился верзила в чёрном. – Не иметь возможности ни отбиться от врага, ни себе пустить пулю в лоб.
– Не страшнее, чем твоя мать! – Говард попытался доплюнуть до лица присевшего над ним Глаза Агнца, но даже на это у него не хватило сил.
– Дам тебе один совет, которым ты, впрочем, уже не успеешь воспользоваться: никогда не оскорбляй мать Глаза Агнца, – мужчина надавил кулаком на открытую рану орфовца на груди, вызвав ужасающий крик нестерпимой боли. – Если, конечно, не хочешь его разозлить.
– Не убивай его, пожалуйста! Мы же военнопленные! – отчаянно прокричал боец с аугментом уха.
– Есть вещи намного страшнее смерти, – Глаз Агнца встал, не сводя глаз с вопящего рэйнджера. – Думаю, ты уже начал это понимать. Но не расстраивайся: мы все умираем в одиночестве, и ты – не исключение.
Неспешно отвернувшись, Глаз Агнца подошёл к Коннору:
– А радио, эта штука у тебя вместо уха, ловит?
– Я отправил сигнал! – соврал оперативник. – Наши уже на подходе!
– Жаль, что это не правда.
Одним резким движением, Глаз Агнца схватился за кохлеарный ауг молодого бойца, и с силой вырвал его. На грязный бетонный пол брызнула кровь, смешанная с осколками пластика и кусками нанопроводов. Вскрикнув от боли и неожиданности, Коннор повалился на бок, и кровь стала быстро заливать его лицо.
– На выход, – кратко скомандовал Глаз Агнца, отряхивая руку.
Грубо подняв орфовцев с колен, агхартовцы повели пленников в сторону выхода с этажа.
– Нет-нет! Стойте! – кричал Боб, извиваясь. – Мой товарищ! Вы не можете его бросить! Помогите ему! Помо…