Стальной Флегетон. Книга первая
Шрифт:
– Нет. Я утратила эту связь, очень давно, раньше тебя. Но памяти я не лишалась, отсюда мои подозрения. Люди "Агхарты" собирали наших братьев и сестёр ещё детьми, а с помощью связывающих нас уз – находили остальных. Однако я сопротивлялась, боролась, старалась не дать им поймать себя, и, в итоге, моя связь с семьёй начала слабеть, и сейчас почти сошла на нет. Я ощущаю лишь самые сильные и яркие эмоции, эмоциональные потрясения, например, потерю одного из братьев.
– Потерю? Он, типа, умер?
– Марко де Луго и Тони Глатьери –
– Нет. Ничегошеньки.
Мелани приблизилась к Руслану совсем вплотную, словно желая увидеть силу в оболочке его правого глаза:
– Ты лжёшь.
– Возможно. Но, что насчёт того, что бы соблюдать дистанцию? Коли ты собираешься швыряться обвинениями и подозрениями, я не хочу общаться, оправдываясь, как нагадивший мимо лотка котёнок.
– Кошки глупые и не способны оправдываться за то, что сделали инстинктивно. В принципе, как и многие люди, – прежним тоном продолжила Глаз Смерти. – Но мы – не люди. Когда проявилась сила Глаза Мора?
– Да вот, меня тут недавно один хмырь грохнуть пытался… О, уверен, ты уже знаешь эту историю!
– Что ты помнишь из того времени, когда был ребёнком?
– Ну, допустим, что я был ребёнком. Ещё вопросы?
– Я не против – ты тоже можешь спрашивать меня о чём-либо.
– Ой, спасибо! – Руслан облокотился на раковину, снова принявшись поигрывать пальцами аугмента. – А расскажи мне об этом Тенабраке. Он у нас за старшенького?
– Все Глаза Агнца равны по силе и статусу в семье, однако Тенабрак с детства выделялся лидерскими навыками. Благодаря его исключительной убедительности, восемь наших братьев и сестёр решили последовать за ним, согласившись сотрудничать с "Агхартой".
– Восемь? И сколько нас таких всего?
– Двенадцать, но про двух других, я тебе, пока что, говорить не намерена – ты ещё не заслужил достаточного доверия. А что насчёт тебя, – лицо Мелани тронула улыбка, – ты с детства был тем ещё забиякой, драчуном и наглецом. Никого не слушал, не желал следовать правилам, потому тебе было тяжело довериться Городу Мудрецов. Я утратила связь в восемь лет, и не знаю, что было между тобой и остальными потом. К тому моменту, тебя ещё не нашли, и связь наша была лишь духовной.
– А что наши родители? Кем они были? Вопрос, который мучает меня больше всего, сколько себя помню.
– Ни тебя одного. У нас много теорий, но все они – лишь теории. Моя очередь. Опиши механизм действия своей силы.
– Чего?
– Я прочла в отчёте сержанта Штейн, что ты убил агхартовского наёмника Халика силой своего Глаза Мора. Я не помню, что бы ты проявлял её будучи ребёнком, поэтому, опиши.
– Может, ещё и показать?
– Бесполезно. Сила одних Глаз Агнца не действует на других.
– А я не знаю, как её описать словами! Стою такой, – и тут бац! – потом пш-ш-ш, – и всё! Трупак скрюченный лежит. Вот доказательство, кстати, что я не засланец "Агхарты" – я их перебил уже целое стадо!
– Как я и сказала, Глаза не служат "Агхарте", а лишь сотрудничают с ней. Тенабрак решил, что это будет нам выгодно.
– А почему…
– Прекрати врать мне, – прервала парня Мелани. – Все Глаза обладают значительно ускоренной регенерацией тканей и органов, потому, даже если твой мозг и был повреждён в результате чего-либо, он уже должен был восстановиться.
– Может, тебе стоит вскрыть мне черепушку, да взглянуть на него самой? – Руслан выпрямился, на полголовы возвысившись над девушкой. – Я заметил, с мёртвыми ты общаешься куда лучше, чем с живыми.
Если эти слова и задели Мелани, эмоций она смогла не выказать. Не отражающий света матовый чёрный глаз прожигал Руслана ещё с десяток секунд, после чего, она молча вышла из мужской комнаты.
Руслан помассировал лоб. Интересно, нейростимуляторы можно мешать с обезболивающим? А с алкоголем?
Вячеслав ткнул пальцем чуть сбоку центра плоской голограммы карты, на которой отображались холмы, холмы и холмы.
– Старая авиабаза американских военных: в период Третьей войны, это был важный объект, им активно пользовались, но сейчас он заброшен. Крупный самолёт, вроде нашего, должен без проблем суметь приземлиться. А здесь, – офицер подвинул палец чуть влево, – здесь потайные катакомбы в скале, внутри – резервный командный центр и радиорубка. Там и должны были укрыться наши товарищи-рейнджеры, в случае, если придётся ждать эвакуации.
– Их, что, действительно вот так бросили? – спросил Илья за всех собравшихся в кают-компании: двенадцатый отряд выстроился в две плотных шеренги, а члены шестого сбились в неровную кучку. – Они ведь наверняка посылали запросы на помощь.
– Посылали, неоднократно. Но объективная реальность сейчас такова, что наше командование, запуганное инвесторами и учредителями из Совета, боится сделать лишний шаг, лишь бы не спровоцировать вооружённый конфликт. Все боятся волнений в обществе, паники среди народа, который они контролируют путём уверений в отсутствии конфликтов. Иллюзию гегемонии ORF рушить нельзя а то и так ходит много разговоров, чтобы урезать нам финансирование. Командованию ничего не стоит списать всего несколько появившихся трупов – чем меньше тел, тем меньше бюрократической волокиты и бюджетных трат.
– Краснов будет очень зол, – жалобно заворчала Катерина – единственная, кто, в силу своей недееспособности, сидела на стуле. – Нас не должно быть здесь. По документам, американцы уже похоронили всех своих разведчиков. Их родственники уже получили по веночку!
– Пусть хоронят и нас – всё равно я не намерен сидеть и безропотно ждать час страшного суда, – Вячеслав бросил на ту, чьё место занял презрительный взгляд. – Мне казалось, все поддержали меня в этом решении, или, по меньшей мере, не возражали.