Стальной король

Перри Девни

Обычно Монтана была прекрасна в начале июня, но в этом году она казалась особенно красивой. Возможно, потому что это была моя первая весна после двух десятилетий жизни в Сиэтле.

Деревья казались более зелеными. Небо голубее, больше. С тех пор как я переехала, я не проводила много времени, осматривая город, но пока я шла, я чувствовала желание увидеть все. Я была готова сделать этот город своим, стать частью общества.

Клифтон Фордж был домом.

Я дошла до Central Avenue и повернула направо. В двух кварталах ниже находилось кафе,

которое звало меня по имени. Почти все предприятия и офисы, заполнявшие эту улицу, были закрыты в этот час, их окна были темными. Открытыми были только кофейня и кафе через дорогу.

В Клифтон Фордж не было такого огромного наплыва туристов, как в другие маленькие города Монтаны каждое лето. Туризм здесь был совсем не таким, как в Бозмене, где я выросла. Наш городок находился слишком далеко от шоссе, чтобы привлекать внимание. Миллионы туристов, которые каждое лето съезжались в штат, чтобы посетить Национальные Парки Йеллоустон и Глейшер, обходили нас стороной.

Основной наплыв чужаков в наш город приходился на осень, когда охотники делали Клифтон Фордж своей базой, прежде чем отправиться в дикую природу с проводниками и лошадьми, чтобы поохотиться на лосей, медведей и оленей.

Большинству местных жителей это нравилось, они отказывались от деловой активности ради покоя и уединения. Когда вы заходили в кафе или кофейню, девять из десяти лиц были знакомы.

Вот только мое не было. Пока.

Я не проводила достаточно времени в городе. Теперь, когда наступило лето, это должно было измениться. Я провела достаточно лет в Сиэтле, чтобы меня узнавали по лицу — если вообще узнавали. По большей части я была просто еще одним безымянным человеком, занимающимся своей повседневной жизнью.

Но здесь я хотела обосноваться и закрепиться. Я хотела, чтобы люди знали, что я дочь Лейна и Тессы Райан, потому что принадлежность к ним вызывала у меня гордость. Я хотела, чтобы люди думали обо мне, когда думали о газете, потому что чтение моих статей было главным событием их недели.

— Доброе утро, — сказала я, входя в кофейню.

Бариста сидела за стойкой рядом с машиной для приготовления эспрессо. Ее рот был открыт, когда она смотрела на мою газету между своими руками. — Вы слышали? В мотеле была убита женщина.

Я кивнула. — Я слышала. Это ужасно. По крайней мере, они поймали парня.

— Я не могу в это поверить. Дрейвен? Он такой хороший парень. Оставляет хорошие чаевые. Всегда дружелюбен. Я просто...вау. — Она сложила бумагу и положила ее на стойку, шокированное выражение ее лица осталось. — Что вам принести?

— Капучино, пожалуйста. — Я вежливо улыбнулась, хотя меня раздражало, что Дрейвен, похоже, обманул столь многих.

— Здесь или с собой?

— С собой. Я просто вышла на утреннюю прогулку.

В любое другое утро я бы представилась, но пока она готовила мне кофе, то и дело бросала взгляды на газету. Я сомневалась, что, если я скажу ей свое имя, она вспомнит его сегодня. Она выглядела расстроенной. И не из-за убийства

женщины, а потому что Дрейвен был главным подозреваемым.

Как ему удалось всех одурачить?

Она приготовила мне кофе, и я оставила ее, помахав рукой. Я перешла дорогу, направляясь в редакцию, но на этот раз заглянула в магазин на противоположной стороне улицы. Дойдя до своей машины, я села в нее, но дом не был моим пунктом назначения.

В последние два дня у Мотеля Evergreen кипела деятельность, полицейская баррикада давала понять всем, кто проезжал мимо, убирайтесь к черту. Но убийство произошло два дня назад, и мои вопросы не заставили бы себя долго ждать.

Это был риск, но я была готов на него пойти. Если повезет, у хозяев может оказаться информация о жертве. Или о самом Дрейвене. Информация, которую они, возможно, были слишком взволнованы, чтобы сообщить копам.

Мотель находился на другом краю города, вдали от реки. Дорога заняла всего несколько минут, улицы были почти пусты. Мотель был назван правильно: верхушки вечнозеленых деревьев, окружавших мотель с трех сторон, казалось, задевали облака.

Само здание было одноэтажным, построенным в те времена, когда было принято, чтобы каждая комната имела наружную дверь. Металлические ключи, несомненно, были прикреплены к красным овальным дискам с номерами комнат, написанными белыми буквами. Мотель имел форму буквы U, все двенадцать номеров были обращены к киоску в центре, который был офисом.

Если бы владельцы не заботились о Evergreen так хорошо, он мог бы напомнить мне о более грязных районах Сиэтла, где такие номера сдавались почасово. Но как бы то ни было, это место было чистым и очаровательным.

Облицовка была свежевыкрашена в шалфейно-зеленый цвет. На столбах у каждого номера висели корзины с цветами, переполненные красными, белыми и розовыми петуниями. Парковка была недавно заново заасфальтирована.

Определенно, это не то место, где я могла бы ожидать убийства.

Мужчина примерно моего возраста сидел за стойкой регистрации в офисе — маленькой комнате, построенной исключительно для работы. Здесь не было места для ожидания кофе по утрам или печенья по вечерам. Здесь было достаточно места, чтобы встать у стойки и взять ключи — все они висели на прищепке на стене. Я предполагала красные овальные диски. Это были зеленые.

— Доброе утро, мэм, — поприветствовал он.

— Доброе утро. — Я сверкнула своей самой яркой и дружелюбной улыбкой.

— У вас забронировано?

— Нет, я вообще-то местная. — Я протянула руку через стойку. — Брайс Райан. Я работаю в Tribune.

— О. — Он заколебался, прежде чем взять мою руку. — Коди. Коди Прюитт.

— Приятно познакомиться, Коди.

— Вы здесь по поводу того, что произошло в 114-м?

Я кивнула. — Да. Я бы хотела задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.