Стальной король
Шрифт:
— Пьян ты или нет, убирайся к черту с моего крыльца.
Да. Это была чертовски хорошая идея.
ГЛАВА 8
БРАЙС
МОИ ПАЛЬЦЫ ПЕРЕМЕСТИЛИСЬ с руля на губы. С момента поцелуя с Дэшом в пятницу вечером я не могла перестать прикасаться к ним. Все выходные я ловила себя на том, что, прижав пальцы к губам, тупо смотрю в пространство. Сколько бы я ни терла их, сколько бы ни наносила блеска для губ, его прикосновение
Почему я позволила ему поцеловать себя? Почему я поцеловала его в ответ? Упражнения, вот почему. Я винила во всем этом упражнения.
В пятницу я отработала в спортзале, пробежав три мили на беговой дорожке, затем двадцать минут на лестничном тренажере, потом десять подтягиваний. Я изо всех сил нагружала себя, пытаясь привести мысли в порядок. Пыталась отвлечься от мыслей о Дэше и выплеснуть сексуальную неудовлетворенность.
Моя тренировка была настолько интенсивной, что я чувствовала себя как в луже, когда ехала домой. Обычно лужа была хорошим состоянием. Лужа означала долгий, горячий душ и крепкий сон без сновидений.
Чертова лужа. Упражнения больше не были санкционированным занятием, пока я не приведу свою голову в порядок, когда дело касается Дэша. Не тогда, когда он появился и застал меня врасплох.
Заставив пальцы вернуться к рулю, я въехала на парковку редакции. Впереди у меня была напряженная неделя, и начинать понедельник без сосредоточенности было нежелательно. Вчерашний воскресный выпуск Tribune вышел без заминок, и пора было сосредоточиться на статьях для среды.
У меня не было времени беспокоиться о Дэше Слейтере. У меня не было времени думать о том, что его язык имел вкус корицы и пива. Или о том, как близка я была к тому, чтобы затащить его в мой дом в спальню в пятницу.
Мое сердце дрожало. Ад.
— Доброе утро, Арт, — сказала я, входя в здание, надеясь, что моя улыбка не выглядела такой принужденной, как мне казалось.
— Доброе утро. — Он улыбнулся. — Как дела?
— Все в порядке, — солгала я. — Это будет отличный день. Я чувствую.
Он усмехнулся. — Ты и твои чувства.
Чувства. Хотела бы я разобраться в них, когда речь идет о горячем байкере. Почему он поцеловал меня? Почему? У меня не было времени на подобные отвлечения.
Я оставила Арта за работой, добавлявшего вчерашние газеты в наш электронный архив, и пошла к своему столу. Опустившись в кресло, я положила сумочку и оглядела пустую комнату, глубоко вдыхая воздух.
Запах газеты сегодня не приносил мне успокоения. Запах Дэша был слишком свеж в моей памяти, ветер, одеколон и нотки масла.
Этот ублюдок даже крал у меня запахи.
Что ж, я не собираюсь позволять ему отвлекать меня от этой истории. Дрейвена посадят за убийство, и я буду присутствовать на каждом шагу. Как только он отбудет пожизненное заключение, я выясню, почему Tin Gypsies распустили свой клуб.
Вчера я написала еще одну статью об убийстве. Время было на моей стороне, и полиция предоставила СМИ новую информацию, включая несколько деталей вскрытия Амины. Я напечатала ее имя и причину смерти.
Я не включила доказательства сексуального насилия. Верная своему слову Майку, я буду держать это при себе, пока Шеф не сочтет это заслуживающим внимания. В конце концов, сексуальная эскапада Дрейвена и Амины станет известна. Пока же я довольствовалась этими знаниями, чтобы использовать их в собственном расследовании.
Стук из зала прессы привлек мое внимание, и я встала, протискиваясь в дверь. Отец был сзади, возле Goss.
Сегодня к черным узким джинсам и футболке я надела Birkenstocks, желая чувствовать себя комфортно снаружи, в то время как внутри у меня все скручивалось в узел, поэтому мои шаги были почти бесшумными, когда я пересекала зал прессы.
— Привет, пап.
Он подпрыгнул, крутясь на месте. — Эй, ты. Ты меня напугала.
— Извини. — Я улыбнулась, но улыбка исчезла, когда мой взгляд упал на пару ног, высунувшихся из-под принтера. — Это БиКей?
Насколько мне известно, БиКей не носил черные мотоциклетные ботинки. Бедра БиКея не были упругими, а джинсы, которые он носил, не облегали их идеально. У БиКея не было узких бедер или плоского живота.
Мое сердце упало. Я знала этот черный пояс. Все выходные у меня были яркие фантазии о том, как я его расстегиваю.
Прежде чем я успела поджать хвост и броситься к двери, Дэш выскользнул из-под машины. В одной руке он держал гаечный ключ, в другой — отвертку. Его пальцы были перепачканы смазкой.
— Все понятно, — сказал он папе, едва удостоив меня взглядом.
— Правда? — спросил папа.
— Правда. — Дэш встал, по-прежнему отказываясь смотреть на меня. — Я думаю, теперь она должна быть в порядке. Есть шестеренка, которую, вероятно, скоро нужно будет заменить. Я посмотрю, смогу ли я достать деталь и приеду поменять ее. Но мне пока удалось заставить работать ту, что там есть, так что она не будет пропускать обороты.
— Здорово. — Папа похлопал Дэша по плечу. — Не могу передать, как я тебе благодарен. Я собирался вызвать ремонтника из прессовой компании, а доставка сюда может обойтись дорого.
— Нет проблем. — Дэш взял тряпку с вершины одной из башен, вытирая руки. Его глаза не отрывались от папы, словно меня не существовало.
Я ненавидела, как замирает мое сердце. Не желая позволить ему победить, я надела свое лучшее отстраненное лицо и слегка вздернула нос. Он не собирался игнорировать меня. Я собиралась игнорировать его.
Да здравствуй, средняя школа.
— Сколько я тебе должен? — спросил папа.
— Нисколько.
— Нет, я не могу позволить тебе делать все это бесплатно.