Стальной пляж
Шрифт:
Спустя некоторое время я подошла к световой гирлянде, весьма небрежно протянутой по левой стороне туннеля. И вскоре увидела, как издалека ко мне кто-то приближается. Я посветила в ту сторону фонариком, и незнакомка посветила в ответ своим. Я увидела, что она, как и я, беременна и ведёт на поводке бульдога. Для совпадения это было уже чересчур.
Уинстон ничего не заподозрил. Не тратя время на размышления, он со своей обычной прытью ринулся вперёд, то ли поприветствовать нового друга, то ли порвать врага в кровавые клочья, кто ж его ведает? Я услышала по радио своего скафандра
Не смогла повредить его и я, хотя старательно проделала весь набор бесполезных действий, которые предпринимают люди в рассказах о встречах с внеземными объектами: запустила в зеркало камнем, побила импровизированной дубиной и пару раз пнула. Ни царапинки не осталось. ("Господин президент, по моему научному мнению, летающая тарелка состоит из сплава, доселе неизвестного на Земле!") Будь у меня под рукой огонь, электричество, лазер или атомное оружие, я применила бы и их, но ничего не было. И кстати, вряд ли это хорошая мысль — использовать лазер.
Так что мне оставалось только ждать, не зная, наблюдала ли за мной девочка, но надеясь, что она посмеялась над моей пустой тратой сил, и твёрдо веря, что она завела меня так далеко не просто для того, чтобы бросить в затруднительном положении. И вдруг на зеркале возникло выпячивание и превратилось в человеческое лицо. Лицо улыбнулось, и девочка появилась вся. Поначалу я подумала, что она шагнула вперёд, но оказалось, что это зеркало отодвинулось назад, формируя поле вокруг её тела, а она стояла на месте.
Зеркало отступило метра на три, и девочка поманила меня. Я подошла, а она стала делать какие-то непонятные жесты. В конце концов я догадалась, что должна держаться за стержень, прикрепленный к стене. Я ухватилась за него, а девочка опустилась на корточки и схватила Уинстона. Он ей обрадовался.
Раздался громкий хлопок и в меня что-то врезалось. Закружился вихрь мелких кусочков мусора и пыли и вроде бы даже возник лёгкий туман. Идеальное зеркало исчезло с прежнего места, коридор изменился. Я огляделась и увидела, что теперь и стены покрыты таким же зеркалом, а плоская поверхность сомкнулась позади меня, там, где я стояла, пока не приблизилась. Весьма эффектная шлюзовая камера, ничего не скажешь!
Гретель ещё несколько секунд была окутана искажениями, потом её скафандр-поле исчез, и она стала той самой голой десятилетней девочкой, что так долго бегала в моих мечтах и снах. Она что-то произнесла. Я покачала головой, взглянула на датчики внешней температуры и давления — просто по привычке, видно же и слышно было, что с воздухом всё в порядке — и сняла гермошлем.
— Прежде всего, — сказала Гретель, — пообещай, что не расскажешь моему отцу.
— Чего не расскажу?
— Что ты видела меня на поверхности без скафандра. Он не любит, когда я так делаю.
— Мне бы тоже не понравилось. Зачем ты делаешь это?
— Обещай или катись отсюда.
Я пообещала. И дала бы любые, самые безумные обещания, лишь бы пройти дальше по туннелю, простиравшемуся передо мной. И даже сдержала бы большинство из них. Вообще-то я считаю, что из соображений безопасности взрослый может нарушить обещание, данное десятилетнему ребёнку, и не мучиться совестью, но это слово я сдержала бы, если бы могла.
У меня были тысячи вопросов, но я не знала, как именно их задать. Я хороший интервьюер, но чтобы получить ответ от ребёнка, нужны особые приёмы. С Гретель и без них не было бы никаких затруднений — трудно скорее убедить её немного помолчать — но тогда я этого не знала. Она так и сидела на корточках, была занята освобождением Уинстона от шлема, так что я молча наблюдала за ней и ждала. Лиз заверила меня, что Уинстон никогда не укусит человека, пока ему этого не прикажут, и я искренне надеялась, что это правда.
И снова Уинстон пришёл мне на выручку. Он приветствовал Гретель, как давнего друга после долгой разлуки, и опрокинул на пол, пытаясь лизнуть в лицо. Она захихикала, я помогла ей подняться и раздеть пса.
— И ты свой снимай, если хочешь, — предложила она.
— А это не опасно?
— Ты могла бы спросить раньше, пока я не сняла с собаки шлем.
Она была права. Я начала выпутываться из скафандра и в шутку упрекнула:
— Ну и заставила же ты меня за тобой погоняться!
— Мне понадобилось время убедить отца в том, чтобы вообще впустить тебя сюда. Но в таких вещах я никогда не спешу. Будь паинькой и подожди.
— А почему он передумал?
— Из-за меня, — просто ответила она. — Я всегда его переубеждаю. Но это было нелегко, ты же журналист и всё такое.
Год назад это удивило бы меня. Когда работаешь в газете, твоё лицо не так известно, как лица звёзд или телерепортёров. Но недавние события всё изменили. Я больше ни за кем не шпионю.
— Твой отец не любит журналистов?
— Ему не нравится огласка. Когда будешь говорить с ним, тебе придётся обещать, что не используешь в статьях ничего, что услышишь.
— Не знаю, смогу ли это пообещать.
— Конечно, сможешь. Впрочем, это ваше дело, как договоритесь.
За разговором мы шли по цилиндрическому коридору, выстланному идеальным зеркалом. Когда мы приблизились к следующей зеркальной стене, такой же, как та, которую я увидела первой, Гретель прошла сквозь неё, не замедляя шага. Когда она отдалилась примерно на метр, стена исчезла, открыв новый длинный участок галереи. Я оглянулась — стена была позади. Просто и эффективно. Пробуренные коридоры выстланы полем, и через равные промежутки в них располагаются барьеры безопасности. Эта новая технология, чем бы она ни была, способна произвести революцию в лунном строительстве.
Меня распирало от вопросов о ней, но не покидало внутреннее ощущение, что покамест вопросы не слишком уместны, понять бы, каково моё положение. Я очутилась здесь из-за детского каприза, и неплохо бы выяснить, насколько Гретель на моей стороне, и заручиться её расположением.
— Ну так что… — запустила я пробный шар. — Понравились тебе игрушки?
— Ой, перестань! — ответила она (не слишком многообещающее начало…) — Я из них уже выросла.
— А сколько тебе? — не исключено, что я с самого начала в ней ошибалась; она может оказаться старше меня.