Стальной прыжок. Сборник скандинавской фантастики
Шрифт:
— Кого вы называете подрывными элементами?
В ответе можно было не сомневаться.
— Коммунистов.
Внезапно наступила тишина. Смолк рев моторов на аэродроме. И только непрекращающийся дождь продолжал монотонно бить в стекла.
— Итак, Йенсен, вы согласны ехать?
— Да.
— Немедленно?
— Да.
— Превосходно.
Йенсен промолчал.
— У вас есть оружие?
— Нет.
— Видимо, вам следует взять пистолет.
— Зачем?
— На всякий случай. Но об этом мы позаботимся.
Йенсен продолжал стоять, неподвижный как изваяние.
— Еще один вопрос, — сказал он.
— Ну, что еще?
— Непосредственно перед тем, как начался мой отпуск по болезни, я получил приказ об аресте сорока трех врачей, работавших в пределах шестнадцатого участка, в том числе нашего полицейского врача. Остальные полицейские участки тоже получили аналогичные приказы?
— Нам об этом ничего не известно, — поспешно ответил министр. — Это дело полиции.
— Можно ли считать, что эти аресты как-то связаны с последующими событиями? — невозмутимо продолжал Йенсен.
— Ни в коем случае, — парировал министр просвещения.
— Я ведь уже сказал, что между этими событиями нет никакой связи, — поддержал его министр.
Вновь все замолчали. Тишину нарушил министр:
— Где вы намерены приземлиться?
— В столичном аэропорту.
— У вас бедное воображение, — с сожалением отметил министр просвещения.
— Да, — согласился Йенсен. — Вы совершенно правы.
Министру просвещения не было и сорока лет. У него были синие, немного косящие глаза и по-женски пухлые губы. Но, несмотря на молодость, очевидно, именно ему принадлежало здесь решающее слово.
IX
Они летели на военном вертолете, и все же продвигались медленно — из-за тумана и низкой облачности земли почти не было видно. Внезапно мощный порыв дождя и мокрого снега залепил плексигласовые стекла кабины, и пилот был вынужден набрать высоту. Йенсен сидел неподвижно — все равно смотреть было не на что. Сунув руку в карман, он достал пистолет, тяжесть которого действовала ему на нервы.
Это была беретта 7,65-миллиметрового калибра старого образца, однако Йенсен выбрал ее потому, что был знаком с механизмом. Вместе с пистолетом он получил кожаную кобуру и три обоймы патронов.
С момента окончания полицейской школы Йенсену ни разу не приходилось стрелять из пистолета. Свой служебный пистолет он одно время держал в машине, в отделении для перчаток, но года два назад запер в сейфе в полицейском участке. Когда-то он неплохо стрелял и даже получил медаль на соревнованиях.
Йенсен пододвинул к себе саквояж, расстегнул, засунул пистолет в кобуру и аккуратно положил его поверх вещей, после чего закрыл крышку и щелкнул замком.
Вертолет, попав в спокойные слои атмосферы, летел плавно. Монотонный рев мотора успокаивающе действовал на Йенсена. Правда, поле зрения по-прежнему ограничивалось облаками и кожаной курткой пилота.
Боль уже давно перестала мучить Йенсена. Но до сих пор немного тянуло кожу вокруг шва, да и слабость давала о себе знать. Однако боль исчезла. И с ее исчезновением Йенсен ощущал какое-то удивительное чувство пустоты, будто не стало чего-то близкого, родного. Долгие годы боль была неотъемлемой частью его организма, верным и постоянным его спутником. Теперь же, когда ее не стало, он не испытывал никакого чувства облегчения или удовлетворения.
Он задремал, откинув голову на спинку кресла. Через полчаса пилот разбудил его.
— По-моему, мы над аэродромом, — сказал он.
За окнами кабины по-прежнему ничего не было видно, кроме густой серой пелены облаков.
— Контрольная башня не отвечает, — продолжал пилот. — Радар не действует. Видимость почти нулевая, к тому же быстро темнеет. Попробуем сесть?
— Да.
— Очень рискованно. Ну что ж, спустимся и посмотрим.
Йенсен кивнул. Достав из внутреннего кармана пиджака бумажник, он извлек эмалированный полицейский значок и положил его в нагрудный карман.
Пилот с удивлением взглянул на него. Очевидно, он думал, что Йенсен хочет предложить ему денег.
— Ага, — немного погодя с удовлетворением отметил пилот. — Значит, прямо над зданием аэропорта. Ну и навигация! Все огни потушены.
Машина быстро взмыла вверх.
— Попробуем сесть немного дальше, на посадочной полосе.
На сей раз вертолет спускался медленно и осторожно. Через несколько минут внизу показалась земля — трава и бетон. Справа виднелся какой-то красно-белый предмет, плохо различимый в сумерках.
— Бронеавтомобиль, — сказал пилот. — Прямо на посадочной полосе, чтобы блокировать аэродром. Он внимательно посмотрел вниз. — Здесь, — сказал он. — Хорошее место.
Йенсен встал, надел плащ и взял шляпу. Вертолет мягко коснулся земли. Пилот протянул руку и открыл дверцу кабины.
— Видите вон там посадочный огонь? На полосе под номером четыре? Будем считать его нашим опознавательным знаком.
Он посмотрел на свои часы.
— Послезавтра и день спустя я буду здесь ровно в девять утра и буду ждать вас не более двух минут. С 9.00 до 9.02.
Йенсен взял саквояж и сошел на землю.
— Ну, пока, — сказал пилот.
— Желаю удачи.
— До свиданья.
Подняв винтом воздушный вихрь, машина взмыла ввысь и исчезла в тумане. Вскоре шум мотора стих. Тишина. И ни души вокруг. Темнело. Комиссар Йенсен надел шляпу и направился к зданию аэропорта.
X
Когда Йенсен подошел к зданию, уже почти стемнело. Огромные стеклянные двери были заперты, все огни погашены. Казалось, все живое покинуло помещение.