Стальные боги
Шрифт:
Мне даже не пришлось поднимать голову – священник потянул меня за волосы.
– Тяжелой водой я очищаю тебя от всех грехов перед лицом Архангела и Двенадцати ангелов.
Моя армия на берегу озера простиралась до горизонта. Пятьдесят тысяч вооруженных паладинов наблюдали за возрождением своего Великого магистра.
Старый священник схватил меня за плечи.
– Веруешь ли ты в Архангела и Двенадцать, которых он поставил охранять верующих?
– Верую.
– Отрекаешься ли от Падших ангелов и отвергаешь ли все их искушения?
– Отрекаюсь.
– Будешь
Я поколебался, затем сказал:
– Куда бы она ни вела.
Как только обряд был завершен, я вышел из воды. Беррин, мой заместитель, подал набедренную повязку, и я направился к зажженному им костру. Сорвав с дерева фигу, я сел у огня и наслаждался теплом. Ах, как легко быть новорожденным – чистым листом пергамента, на котором можно начертать Священное Писание.
– И каково это – быть Михеем Железным? – спросил Беррин. Толстые щеки делали его похожим на младенца. Но он был первым из моих паладинов и черные доспехи нашего батальона носил так, будто они были отлиты на нем при рождении. Красный узор нагрудника подчеркивал его рыжие кустистые брови, сейчас от волнения опущенные вниз.
– До того как я вошел в эту воду, моя душа была покрыта дегтем. Теперь она безгрешна и сияет, как звезда. – Я выплюнул в огонь фиговое семечко. – Не хочу, чтобы она снова потемнела. – Я поднял ладони вверх. – Беррин, ты поможешь мне быть достойным человеком?
– Мой господин, ты и так лучший из нас. Потому тебе и оказана эта честь.
– Нет… Я не более достоин, чем любой из вас. – Я зажмурился, чтобы скрыть слезы. – Когда священник толкнул меня и погрузил в воду, я увидел все дела рук своих. – Передо мной снова промелькнул образ Мириам, в комнате без окон, пронзительно кричащей от родовых мук, окруженной презренными тупыми священниками. Как я мог оставить ее там? – Я творил такое… Меня следует бросить в самую глубокую яму.
– Тяжелая вода все смыла. Это твой великий день, мой господин. Не стоит омрачать его унынием.
Беррин ерзал и прятал руки за спиной. Невыносимая отстраненность. Да, возродившись в Священном море, я стал равным любому лорду, даже императору, но меньше всего мне хотелось, чтобы мои люди считали меня выше себя, чтобы воспринимали таким же, как попиравшие их гнусные лорды.
– Это великий день для всех нас, – сказал я. – Любую оказанную мне честь я разделяю с каждым из вас. И, Беррин… пожалуйста, не зови меня «господин». Я не стану пороть тебя из-за пшеницы.
– Как скажешь, Великий магистр.
– Так-то лучше.
Я доел фигу, стряхнул меланхолию и оглядел своих людей. Они преклоняли колени, когда я проходил мимо. Мои святые мечники, чьи длинные мечи выкованы из железа горы Дамав; мои стрелки, чьи аркебузы выкованы из темной стали, выплавленной из Колосса Диконди; мои алхимики и саперы с обожженными и потемневшими от огненных бомб лицами. Моряки, которых я взял с островов Эджаз, не знали наших обычаев, но тоже с высоко поднятой головой преклонили колени.
Я забрался на прибрежную скалу. Какие прекрасные место и день: чистое голубое небо, скалистые зеленые холмы, бирюзовая вода Священного
– Смирно!
Они подчинились приказу и превратились в стену черного металла, протянувшуюся по берегу.
– Священник задал мне три вопроса. Я тоже задам вам три.
Повеяло прохладным ветерком.
– Клянетесь ли вы своими мечами, аркебузами и огнем защищать истинную веру и всех, кто ей следует?
Пятьдесят тысяч человек выкрикнули:
– Да, Великий магистр!
– Последуете ли за мной к берегам нашей священной земли, чтобы вырвать ее из нечестивых рук?
– Да, Великий магистр!
– Посмотрите налево и направо. Посмотрите на своих братьев. Узрите огонь Архангела в их глазах.
Они подчинились.
– Клянетесь ли вы умереть прежде, чем отвернетесь от своих братьев?
– Да, Великий магистр!
– Теперь я – Михей Железный, и вы все тоже должны возродиться. Вы – мой дом, моя семья, и каждый из вас будет нести мою честь. – Я посмотрел на этосианских священников, стоявших под оливковым деревом вдалеке. Им это не понравится. – Идите и окунитесь в воды Священного моря. Возродитесь, воины веры, все до единого!
Пятьдесят тысяч человек сбросили доспехи и стали нагими, как груши без кожицы. Пока моя армия купалась в странных водах озера, я сидел у огня и терпел протесты служителей этосианской церкви.
– Им не позволено входить в Священное море!
– Обряд очищения только для избранных императором!
– Мы оказали тебе честь, и как ты нам отплатил? Епископ Иоаннес об этом услышит!
Я ненавидел священников. Ненавидел святых, которые якобы говорят от имени Архангела. Когда я хотел поговорить с Архангелом, то открывал свое сердце и молился. Мне не требовались посредники. Но я молчал и позволял церковникам возмущаться. Мои пятьдесят тысяч никому не остановить.
В воду не полез только мой механик Джауз. Лысый, заросший щетиной, он был родом из Империи шелка далеко на северо-востоке, где тает лед и земля снова превращается в пастбище. Вместе с другими механиками он взял за правило одеваться в черный и красный, как паладины, но смотрелось это так же нелепо, как доспехи на свинье. Джауз все ночи напролет жег фимиам и медитировал перед нефритовым идолом. Я терпел это из-за его знаний и умений. По крайней мере, он не поклонялся Лат, проклятой искусительнице и Падшему ангелу.
– Мои поздравления, Великий магистр. – Джауз воткнул в яблоко нож и выковырял семечки. Они даже фрукты едят не по-людски. – Я разделяю с тобой святость этого дня.
– Не интересуешься тяжелой водой, Джауз?
– Это просто вода.
– Нет, в ней есть что-то особенное. На вкус как сталь.
– У меня на родине было такое озеро. Если нырнуть поглубже, то увидишь подводную гору, полную железа и меди. Пить эту воду точно не стоит.
– Если это правда, то было бы неплохо добыть все это.