Стальные грозы
Шрифт:
Другие офицеры поддержали вопрос комбата одобрительным гулом.
Тенюх только того и ждал.
– А вот на этот и подобные вопросы, – с видимым облегчением сказал он, – вам ответит присутствующий здесь представитель наших разведорганов.
– Кто еще тут «присутствующий»? – спросил Растов вполголоса у сидящего слева от него Коробова. – Здесь только мы и кап-три! Или инструктаж проведет сержант осназа?
– Да чего там сержант! – Коробов хохотнул. – Автопилот яхты! Вот прямо из этих колонок!
– Здравствуйте, товарищи.
Насчет колонок Коробов не ошибся –
Конечно, в голос были внесены намеренные искажения, однако все равно было слышно, что он принадлежит достаточно молодому, но уже очень уверенному в себе человеку.
Этим летом таких повышенно самоуверенных молодых людей в России появился целый легион: прошедших через горнило войны с Конкордией лейтенантов и капитанов, звездолетчиков и танкистов, милиционеров и пожарников, пилотов и ракетчиков, взводных командиров и комэсков…
– Здравствуйте, товарищи, – повторил уверенный в себе невидимка, дождавшись, когда удивленные возгласы танкистов стихнут. – Сразу открою главную тайну: я сижу в этой красной кабинке, которая стоит перед вами. Мне самому это кажется смешным, но я выполняю требования Глобального Агентства Безопасности. Мои кураторы полагают, что моя внешность должна сохраняться в секрете – как и моя личность… Поэтому я должен прятаться от вас в этой штуке и вынужден использовать оперативный псевдоним Консультант.
«Да, в общем, нормальные требования, – мысленно согласился с ГАБ Растов. – Мы находимся на вражеской планете, где действует многочисленная агентура клонского сопротивления. Никакие меры секретности не кажутся в такой обстановке маразмом».
Невидимка тем временем продолжал:
– Вообще-то я пилот-истребитель, а не разведчик. Но так сложились обстоятельства, что я в последние дни пилотировал «Зор» – конкордианскую вооруженную яхту, которую вы сейчас видите слева от себя. И вот сегодня мне выпала небывалая удача: я обнаружил базу клонских мятежников! – интонации выдали ребяческий восторг говорившего. Достижение и впрямь было выдающимся, чего уж там.
«Приятный парень, – подумал Растов. – Вот только совершенно непонятно как это он, будучи якобы простым пилотом-истребителем, получил в свое пользование эту яхту? У нее же цена – заоблачная! Сто миллионов терро – влегкую! И как он вообще узнал, куда лететь, чтобы найти базу мятежников?! Откуда получил наводку?!»
– …Я пролетел на удалении сто тысяч километров от базы. Теперь мы знаем ее координаты и нам известен ее примерный вид. Что я мог – то заснял через оптику яхты. База находится на поверхности планетоида Фраский-Лед, спутника планеты Ялос в системе Посейдония.
– Первый раз слышу, – склонившись к уху сидящего одесную Носурина, прошептал майор. – Посейдония – говорит тебе о чем-нибудь?
– Абсолютно ни о чем. Могу только сказать, что это где-то за пределами официальных границ Конкордии.
– Есть, однако, одна серьезная проблема, – сказал невидимка Консультант извиняющимся тоном. – В другой обстановке флот обязательно провел бы доразведку цели звездолетами и флуггерами. Была бы составлена детальная карта с расположением всех объектов. Однако этого не будет.
Комсостав снова загудел: на этот раз возмущенно. Планировать операцию по данным одного-единственного пролета яхты? Да где такое видано?!
– Этому есть объяснение, товарищи, – поспешил с оправданиями Консультант. – Командование надеется, что мой пролет вблизи планетоида Фраский не был замечен эскадрой «Сефид»… Но больше рисковать в штабе не хотят. Боятся спугнуть клонов. В районе Фраския поработают только два наших Х-крейсера из позиционного положения…
– Х-крейсера? Космические субмарины, что ли? – уточнил у Растова Носурин.
– Ну да, – кивнул майор.
– …Ну а теперь самое главное. – Слова Консультанта зазвучали глуше и серьезней. – То, ради чего меня попросили встретиться с вами лично. Как единственный человек, который наблюдал базу воочию, именно я внес предложение использовать против эскадры «Сефид» не только корабли и флуггеры, но также и танки. В том числе самые тяжелые: «Т-14» и трофейные «Шамширы». Поэтому я должен разъяснить вам, товарищи танкисты, почему эскадр-капитан Трифонов принял такое странное, на первый взгляд, решение.
– Ставлю десять терро, – сказал Растову Носурин, – что кому-то наверху просто очень хочется увидеть нашу тяжелую технику в самых нелепых боевых условиях. А все остальное – включая якобы независимое мнение этого Консультанта, – уже подгоняется под это желание.
Растов из принципа решил поспорить.
– Даю двадцать терро, что причина уважительная, – поднял ставку он.
– …Планетоид Фраский, – продолжал Консультант, – это два небесных тела, которые вращаются вокруг общего центра масс на очень малом по космическим меркам расстоянии. Один планетоид частично покрыт ледниками и поэтому называется Фраский-Лед. Другой, Фраский-Базальт, состоит только из каменных пород. Собственное вращение планетоидов давно уже заторможено приливными эффектами. Таким образом, вращаются и обращаются они синхронно, из-за чего Фраский-Базальт всегда висит над одной и той же областью Фраския-Лед. Между небесными телами получается, так сказать, стационарное космическое ущелье.
Когда эти ученые летуны из ВКС начинали разглагольствовать об астрофизике, у Растова всегда вскипали мозги. Вроде бы и элементарные вещи объяснял Консультант, но майору было проще выиграть средней сложности танковый бой, чем вникнуть в сакральный смысл формулы «вращаются и обращаются синхронно».
– Примерно в центре этого космического ущелья на поверхности планетоида Фраский-Лед есть глубокий протяженный каньон. Его глубины хватает, чтобы в нем могли надежно спрятаться клонские фрегаты. Что же касается авианосца и линкора, то их, скажем так, выдают торчащие уши. Их-то мне и удалось обнаружить… Но самое главное, что космическое ущелье клоны очень плотно заминировали и прикрыли множеством установок противокосмической обороны. Получился своего рода форт. Его стены состоят из минных полей, а непрошибаемой крышей служит Фраский-Базальт. Если атаковать этот космический форт в лоб, военно-космические силы понесут большие и ничем не оправданные потери.