Стальные сны. Серебряный клин
Шрифт:
Радиша поднялась.
— Идемте, — сказала она нам.
По пути она мне сказала:
— Я действительно рада, что вы остались живы. Хотя, может статься, в будущем это обернется другой стороной.
И все же угрозы в ее словах я не почувствовала.
— Почему?
— Ваше положение затрудняется тем, что Капитан ваш умер. — Она вела нас по винтовой лестнице наверх, к парапету самой высокой башни крепости. Мои спутники недоумевали по этому поводу, так же как и я. Радиша указала рукой
За деревьями и постройками на другом берегу лежало огромное пестрое поселение. Радиша заметила:
— Некоторым беженцам каким-то чудом удалось перебраться сюда, и они разнесли об этом весть, дошедшую до северных провинций. Через день после того, как Лебедь отправился на юг, сюда стали прибывать люди. Их уже около двух тысяч человек. И ожидаются еще.
— Кто они? — спросил Лебедь.
— Семьи легионеров, тех, кто попал в рабство в Хозяевам Теней. Они явились сюда, чтобы узнать, что стало с их мужьями.
Она указала куда-то выше по течению. Там множество женщин укладывало в кучи хворост.
— Чем они заняты? — спросила я.
— Они строят готы, — В голосе Нарайяна прозвучало некоторое замешательство. — Я должен был это предусмотреть.
— А что такое готы?
— Погребальные костры, — сказал Мотер. — Гунниты не хоронят своих покойников, а сжигают их. — Похоже, ему было не по себе.
Я никак не могла понять, о чем идет речь.
— Но здесь нет мертвых. Разве что кто-нибудь устроит своего рода бойню. — Может, ритуал носит символический характер? Так сказать, сожжение заочно?
— Этот обычай называется сати, — сказал Копченый. Я посмотрела на него. Он выпрямился, на лице его играла отвратительная ухмылка. — Когда муж умирает, его жена совершает самосожжение в том же костре, в котором сжигают мужа. Если же ему выпадает умереть вдали от дома, она, получив весть о его смерти, воссоединяется с ним в другом мире.
— Выходит, эти женщины сооружают погребальные костры, чтобы сжечь себя в случае вести о гибели мужа?
— Да.
— Какие-то дьявольские штучки!
Копченый расплылся в улыбке:
— Это древний обычай, испокон веков существующий в Таглиосе, к тому же он зафиксирован в законе.
Мне эта его улыбочка совсем не нравилась. Сдавалось, он держал за пазухой изрядный булыжник.
— Чушь. А кто будет заботиться о детях? Впрочем, ладно. Какое мне до этого дело? — Такие радости жизни были настолько не в моем вкусе, что я сразу попыталась их забыть. Не уверена, что я вообще поверила Копченому.
— Этот обычай почитаем всеми, — заметила Радиша, — не только гуннитами.
— Дураков везде хватает. Кошмарный обычай. Его следовало бы запретить. Но я здесь не для того, чтобы тратить время на обсуждение общественных предрассудков. Мы в состоянии войны и пока потерпели поражение. Множество наших людей оказалось в ловушке в Деджагоре. Маловероятно, что спасти их возможно. Еще больше людей — в бегах. И этих-то мы можем спасти. А заодно мобилизовать новобранцев, чтобы удержать завоеванные позиции.
— Душенька, — произнес Лебедь, — Вы не понимаете, о чем идет речь.
— Понимаю, Лебедь. Но к делу это отношения не имеет.
— Вы — женщина, — вмешалась Радиша. — Друзей у вас нет. И всякий по поводу и без него, в каком угодно кругу, может поднять тему ваших отношений с Капитаном. И немаловажную роль в этих сплетнях будет играть то, что вы не совершили самосожжения. Симпатии большей части населения будут не на вашей стороне.
— Может, такой обычай и существует. Но он идиотский и, клянусь, отнюдь не всеобщий. Я и толики внимания не уделю подобным разговорам — а коль скоро поднимется об этом треп, пусть тот, кто его поднял, применит закон к себе.
Ухмылка исчезла с физиономии Копченого. Глаза его сузились и затуманились. Секунду он стоял открыв рот, не сводя глаз с моей руки. Я сообразила, что подхватила от Нарайяна его тик — теребила конец желтой материи, обвитой вокруг талии.
Цвет лица у Копченого как-то отвратительно изменился.
— Радиша, — попросила я, — расспросите эту парочку о моем прошлом. — Я указала на Лебедя и Мотера. — Они эмигрировали из моей империи, когда я была на вершине власти. Кое-кто из Отряда погиб, но наш договор остается в силе. И я намерена довести задуманное до конца.
— Восхитительно. Но очень скоро вы поймете, что многие из людей не захотят, чтобы вы в этом преуспели.
Я пожала плечами:
— Завтра я представлю список того, что нам необходимо. Людские ресурсы, подводы, животные, оружие и прочее оснащение. — Чем увереннее ты держишься с другими, тем увереннее сам себя ощущаешь.
С лестницы кто-то прокричал. Радиша сделала знак Мотеру, чтоб узнал, в чем дело. Вернувшись, тот сообщил:
— Джах устроил суматоху. Требует вас. Я так полагаю, это означает, что ему известно, где вы находитесь.
— Мне тоже бы не мешало с ним встретиться, — заметила я.
— Скажи, чтоб привели его сюда, Мотер.
Мотер передал приказ Радиши. Мы ждали. Радиша и я, словно две пантеры, не сводили друг с друга глаз.
— Почему вы боитесь Отряда? — спросила ее я.
Она и глазом не моргнула:
— Вы сами прекрасно знаете.
— Я? Я досконально изучила историю Отряда и не припоминаю ничего, что могло бы объяснить ваше отношение к нему.
Копченый прошептал что-то. По-моему, он обвинял меня во лжи. Он мне все больше действовал на нервы.