Стань моей судьбой
Шрифт:
Кроме нее самой.
«Кроме него, — нашептывал внутренний голос. — Как насчет него?»
Разве он не сказал полчаса назад: «Если вам что-нибудь понадобится, вам или Томасу Уильяму, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне»?
Люси выпрямилась. Она предпочтет до конца дней жить с Минервой, чем просить Клифтона.
— Ваша светлость, позвольте спросить, а как насчет моих домочадцев? И Микки? — спросила Люси со всей любезностью, на которую была способна. — Вы ведь не хотите сказать, что мы станем делить жилье с Минервой, Элинор
Не моргнув, герцогиня кивнула.
И прежде чем раздался новый взрыв протестов, произошел взрыв иного рода. Сверху донесся испуганный визг собак, появилось облако копоти. Несколько мгновений тревожной тишины, потом на лестнице показалась перемазанная углем Тия, под мышками она держала по собаке, третья плелась сзади, поджав хвост.
— Все произошло очень быстро. — Девочка запнулась, неловко указав наверх.
Люси съежилась. Так было всегда, когда в деле оказывался замешан Микки.
— Микки решил посмотреть, сможет ли Иво пролезть в дымоход, поскольку сам не смог. — Тия попыталась вручить одну из грязных собак сестре, но Элинор в ужасе отпрянула от перемазанного сажей терьера, который, конечно, погубит ее новое платье, как это уже произошло с куда более скромным нарядом Тии.
На верхней площадке появился Томас Уильям, под мышкой он держал Микки.
И подобно собакам, Микки завывал во весь голос:
— Я думал, что он пролезет. Я не виноват, что он застрял. Собака Томми Сондерса взбирается вверх по дымоходу, а она уже старая шавка.
Люси тихо застонала, а Элинор повернулась к герцогине.
— Не надейтесь, что я стану жить с этим… — Дрожа от ярости, она ткнула пальцем в сторону Микки. — С этим…
— Довольно грязный ребенок, — сказала герцогиня, взглянув на мальчика. — Томас Уильям, пожалуйста, отведите мистера Эллисона вниз и познакомьте его с миссис Хатчинсон, кухаркой. Она снабдит вас горячей водой, которой хватит, чтобы вымыть и ребенка, и собак леди Стэндон.
— Ванна! — взвыл Микки. — Я не хочу ванну.
— Тогда не лазай по дымоходам, как уличный мальчишка, — рассмеялась Фелисити. — Будь хорошим мальчиком, и я уверена, миссис Хатчинсон вознаградит тебя имбирным бисквитом.
— Двумя бисквитами, — тут же ответил Микки, когда Томас Уильям последовал за Маджеттом в кухню. — Или я такой шум подниму, что стражники прибегут.
— Полагаю, этого ты уже добился, — сказала ему вслед герцогиня. Она повернулась к Люси: — У вас юрист растет. Подумать только, торгуется из-за сурового обращения!
Она вытерла руки о юбку, словно закончив неприятное дело, затем повернулась, чтобы уйти, но путь ей преградила Минерва.
— Вы не можете так поступить со мной. Оставить меня здесь, в этом убогом доме? С… с этими… этими…
Люси почти пожалела ее, поскольку никогда не видела Минерву такой… гм… расстроенной.
— С членами вашей семьи? — подсказала Фелисити. — Ну почему же? Мне довелось жить в этом доме вместе с сестрой и кузиной, прежде чем я вышла замуж за герцога, и если это было вполне приемлемо для нас тогда, я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вы жили здесь теперь.
— Нет. — Минерву била дрожь. — Я не могу себе этого представить. Должен быть какой-то другой путь.
— Пожалуйста, уезжайте, — сказала ей Фелисити. — Но знайте, что, покинув этот дом, вы навсегда лишаетесь пособия. И больше не получите от герцога ни пенни.
Элинор задохнулась, видимо, она уже строила планы поспешного бегства. Минерва вздрогнула.
— Вы нас изолировали?
— Именно, — ответила Фелисити с твердостью хозяйки трущоб Севен-Дайалс.
— Но почему? Как вы можете так поступить со мной? С нами? Чем мы заслужили такое бесцеремонное обращение?
— Бесцеремонное? — с убийственным спокойствием повторила герцогиня.
У Люси мурашки по спине побежали. Она всегда знала, что однажды придется платить по счетам, но оказаться в руках герцогини?
Люси предпочла бы, чтобы ее этим утром переехала почтовая карета и ей предстоял бы совсем другой отчет…
— Вам следовало бы подумать, что значит бесцеремонность, леди Стэндон, — продолжала герцогиня, — прежде чем послать последнее письмо герцогу. И вам тоже, — добавила она, посмотрев на вторую леди Стэндон. — Ваше письмо прибыло в тот же день. С жалобами о вашей доле и нуждах, как будто вы живете в нищете. Едва ли это поведение достойно леди, не говоря уже о членах семейства Стерлинг. Постоянные сплетни о ваших нелепых ссорах и вражде сделали вас трех, а с вами вместе и его светлость, посмешищем Лондона, и я этого не потерплю.
Люси уставилась на свои башмаки. Как ни старалась она уверить себя, что, конечно, ни в чем подобном не участвовала, хорошо знакомая боль вины кольнула ее.
Она забрала Микки. Не соблюдала светских обычаев. Переезжала из дома в дом.
— Да, некоторые из нас нарушали этикет, — сказала Элинор, снова переложив всю вину на Люси, — но должен же быть выход из этой ситуации.
Люси предположила, что Элинор намекает на какой-нибудь отдаленный шотландский остров, где Люси и ее компанию оставят, как потерпевших кораблекрушение.
Герцогиня обошла Минерву, которая от потрясения не могла двинуться с места.
— Выход есть, леди Стэндон, — заверила ее герцогиня, открывая дверь. — Выходите замуж.
— Замуж? — хором воскликнули все три маркизы.
— Да, замуж, — сказала герцогиня. — О Господи, чуть не забыла. — Она вытащила из сумочки тетрадь в кожаном переплете и положила на подставку для подноса с визитными карточками. Герцогиня задержала руку, словно была не слишком уверена, стоит ли оставлять тетрадь. Но в конечном счете сделала это и одарила ошеломленную аудиторию улыбкой. — Это мои «Холостяцкие хроники». Воспользуйтесь ими с моего благословения. Тут имена и подробные сведения обо всех подходящих аристократах Англии. Найдите мужа, и у вас больше не будет необходимости жить на Брук-стрит.