Стань моей Верой
Шрифт:
Двадцать пятая, двадцать шестая…
— Вера! — не выдержал, рявкнул в привычной манере, как будто перед ним не Кузнецова сидела, а подчинённый, не справившейся с работой.
Попытал счастье второй раз, только теперь уже тише и спокойнее, заметив, как она вздрогнула после окрика и перевела взгляд на него.
— Вера, ты слышишь меня?
— Я… — у неё голос сел точно так же как у него, только если у Кости выходило словно он и правда без перерыва к бутылке прикладывался, то у неё — совсем по-другому. По особенному как-то. — Зачем?
— Что зачем? — не врубился он сразу, только дождавшись её неуверенного кивка в сторону букета. — Тебе,
Сунув ей цветы в руки, разогнулся в полный рост и, не давая опомниться, спросил про обед, хотя понимал, что вряд ли хоть кусок в горло полезет.
Она зашевелилась, не заметалась по кухне как обычно, но задвигалась, поглядывая на букет, как на инопланетного пришельца. Присела рядом, точно так же как утром и не отрываясь смотрела на тюльпаны, которые теперь стояли в центре стола в прозрачной вазе. Мужчина даже сам не совсем помнил, точнее, знал, что в его квартире есть ваза, поэтому и жевал макароны с котлетами, вновь боясь пошевелиться.
— Вер, — позвал тихонько, вспомнив про брата со Шмелём. — Милая, сегодня мой брат с Саней придёт. Я его сегодня в аэропорту встре…
— Брат? — женщина резко подняла голову с мужского плеча, и казалось её глаза стали ещё шире. — У тебя есть брат?!
— Младший. Антон. Он из…
Костя не успел договорить, как Вера уже металась по кухне, бросая на него ошарашенный и удивлённый взгляд, при этом успевая поглядывать и на цветы. Остаток дня прошёл так же, он уже был готов звонить Тохе и отменять все посиделки, но, как ни крути, приятное чувство в районе сердца теплело и постепенно разрасталось из-за осознания того, как она старается для его брата. Вздохнул, понимая, что вязнет ещё глубже. Теперь уж точно без шансов.
Антон ожидал увидеть в квартире брата кого угодно — длинноногую девицу в клетчатых чулках и майке состоящей только из глубокого декольте, но ни как не женщину в длинном белом свитере и обычных синих джинсах, да ещё и с косичкой вместо вызывающего начёса.
Шмель уже по-свойски поздоровался с девушкой, отвесив пару комплиментов на счёт её внешнего вида, но… У мужчины в голове до сих пор не укладывалось, даже захотелось, чтобы всё по-другому происходило. Орлов-младший всё ещё помнил, что брату в машине выговаривал, и это ни как не вязалось с тем, что его глаза видели сейчас. И это она стриптизёрша?! Тогда он готов себя жигало назвать!
— Вера.
Женщина протянула руку и осмотрела его точно так же, как это делал брат. То ли от него нахваталась, то ли сама по себе такая, но проняло его однозначно.
— Антон.
В коридоре появился Костя. Сканируя взглядом всё и вся вокруг, почти сразу оказался рядом с ними. Сжал плечо младшего, при этом притянув девушку к себе за талию, скорее всего, сам того не замечая.
— Давно я у тебя не был, — протянул Антон, шагая внутрь квартиры и впитывая знакомую атмосферу.
Настроение медленно, но уверенно поползло вверх, даже не считая настороженности брата и всей пикантности ситуации. Улыбнулся и так бы и застыл в проходе, если бы не любезный толчок сзади от Шмелёва. Глаза зацепились за яркую деталь, и разум окончательно отказался принимать действительность.
Букет цветов… Квартира брата… Девушка…
Пиз*ец!
Глава семнадцатая
Поддерживать непринуждённую обстановку, при этом стараться вести себя, как ни в чём не бывало было сложно. Перед ней сидел не Крахт
То, что они являлись, друг другу братьями было видно невооружённым взглядом. Внешность, одинаковые движения и то, что особенно их сближало — это внутренняя уверенность и сила, которая распространялось за версту.
Вера неосознанно вернулась в тот вечер, когда впервые увидела Костю. Антон смотрел на неё так же. Такими же: серыми, серьёзными и волевыми глазами, как у Кости.
Взгляд и что-то особенное, сквозящее в нём, заставляли кожу покрыться мурашками от холода сквозящем в нём. Не помогал даже свитер, в котором она, возможно, странно выглядела в середине жаркого лета. Она всё ещё помнила выражение лица Антона, когда он увидел цветы, стоящие в вазе и само собой вспомнилось кем, она, по сути, является. Стриптизёршой. Девочкой на шаре, как в той песне, и ничего с этим поделать не могла. Банально приросла к стулу, уставившись в тарелку, вновь давая волю воспоминаниям, с каждым разом берущим над ней верх. И как не было бы от этого плохо ей самой, но она не торопилась их прогонять. Как ни как, они помогали ей окончательно не впасть в маразм, который почему-то казался сказкой в реальной жизни. И не спрятаться от этого, не скрыться, всё должно пройти само собой, как и пришло. Да, конечно же, ей хотелось по максимуму эту сказку растянуть. Она же женщина, в конце концов, но при этом не нужно было забывать, что они с Костей не одни в мире и никогда вдвоём не останутся.
И букет… Он был не то что бы не кстати, а… Вера не понимала, зачем и для чего Костя это сделал. Она не просила, цветы ей были не нужны.
Ей их раньше дарили. В начале танцевальной "карьеры", как только она в клуб устроилась. Когда ещё не было защиты Марата, когда ещё не совсем понимала куда попала… Ей приходили шикарные, дорогие и очень большие букеты самых различных цветов от поклонников её "таланта", но она их не принимала, потом пришлось бы отплатить с лихвой. Закончилось всё это быстро и без ущерба для неё, но… Женщина прекрасно понимала кому эти цветы предназначались. Жар-птице, стриптезёрше, но никак не Вере Кузнецовой.
А Костя… Ох, и зачем он только это сделал? Ей нечем платить взамен.
— Вера…
Мужской голос доходил издалека, вырывая из воспоминаний, мыслей и ещё какого-то чувства, которому она не могла найти объяснения.
Вскинула голову, вновь ощущая на себе всю тяжесть ситуации, встретившись с серьёзным взглядом Кости. Молча, приподняла бровь, не понимая, что от неё требуется, и только с его словами услышала мелодичную трель телефона из другой комнаты.
— Твой телефон звонит.
Вскочив с места и возможно быстрей, чем это было нужно, она выбежала из столовой. Сотовый нашёлся в спальне, на тумбочке. На экране высвечивался родное имя, голос человека которого хотела бы сейчас услышать больше всего на свете.
— Привет, золотко, — тихо, не в силах сдерживать счастливую улыбку, проговорила Вера, присаживаясь на краешек кровати. — Как ты?
— Привет, мамуль. Всё хорошо. А ты как? Как дела? Как здоровье?
Голос дочери проникал глубоко туда, где только вчера вечером боль прошлого разъедала сердце. Теперь женщина чувствовала себя по-другому. Словно очнулась, и Костя был далеко, как будто не было между ними всего лишь стены. И всё остальное тоже далеко. Только Сашка рядом. Путь в мыслях, пусть она слышит только её голос, но этого было достаточно.